The second Volga conference of physiologists, biochemists and pharmacologists with the participation of morphologists and clinicians

Abstract

About three hundred delegates from Kuibyshev, Gorky, Saratov, Yaroslavl, Volgograd, Kalinin, Cheboksary arrived at the conference, organized by the Society of Physiologists of the TASSR and the Kazan Medical Institute. Scientists from Moscow, Leningrad, Sverdlovsk, Minsk, Kirov, Orenburg, Ivanov also took part. 187 reports were made at three plenary and 24 sectional sessions.

Full Text

На конференцию, организованную обществом физиологов ТАССР и Казанским медицинским институтом, прибыло около трехсот делегатов из Куйбышева, Горько­го, Саратова, Ярославля, Волгограда, Калинина, Чебоксар. Участвовали и ученые Л1осквы, Ленинграда, Свердловска, Минска, Кирова, Оренбурга, Иванова. На трех пленарных и 24 секционных заседаниях сделано 187 докладов.

На первом пленарном заседании член-корр. АМН СССР проф. М. В. Сергиев­ский (Куйбышев) привел большой экспериментальный материал о периферических взаимных рефлекторных влияниях между различными внутренними органами и дал подробный анализ физиологических особенностей этих воздействий.

Проф. Б. А. Кудряшев (Москва) сообщил о новом варианте схемы свертывания крови с учетом двух физиологических антисвертывающих систем: нейтрализация малых концентраций тромбина путем рефлекторной блокады реакций, ведущих к его образованию, и блокады всей свертывающей системы за счет раздражения хемо­рецепторов сосудов при интенсивном образовании тромбина. Нарушение взаимодей­ствия свертывающего и антисвертывающего механизма, в частности дисфункция хеморецепторного аппарата сосудистой стенки или других элементов рефлекторного пути, приводит к патологии свертывания, в том числе к внутрисосудистому тромбо- образованию.

Проф. И. Г. Валидов (Казань) выступил с обзорным докладом по результатам исследования влияния ЦНС на функциональные свойства нервно-мышечного аппа­рата. Показано, что улучшение функционального состояния ЦНС вызывает на пери­ферии в подавляющем большинстве случаев положительные сдвиги, а ухудшение — отрицательные.

Проф. И. Н. Волкова (Казань) сообщила о роли гормона поджелудочной желе­зы — липокаина в регуляции ацетилхолинообразовательного процесса и о возмож ности с помощью липокаина устранять нарушения, которые обычно возникают при частичной депанкреатизации.

Проф. Н. Ю. Беленков с соавторами (Горький) привел данные о важной роли подкорковых образований в условнорефлекторной деятельности. При образовании условного рефлекса, как указывал докладчик, происходит замыкание нескольких временных связей разновременно на различных уровнях головного мозга. В докладе проф. Е. Н. Павловского (Казань) сообщены новые сведения о нервной регуляции функции коры надпочечников.

Два секционных заседания посвящены физиологии кровообращения и свертыва­ния крови. Проф. М. Г. Заикина (Ярославль) привела экспериментальные данные, доказывающие роль спинальной афферентной иннервации в рефлексах с сердца на сердце. Доклад Г. Н. Сметанина (Горький) был посвящен роли коры больших по­лушарий и гипоталамуса в регуляции кровяного давления. О значении типологиче­ских особенностей животных в развитии и выраженности гипертензивных состояний при травмирующих воздействиях сообщили М. А. Постников и А. Б. Страхов (Горький).

На двух заседаниях по физиологии дыхания были заслушаны доклады сотруд­ников проф. М. В. Сергиевского. В докладах анализировалась сравнительная чув­ствительность рецепторов сосудов и желудочков мозга к химическим раздражителям и их роль в регуляции дыхания, показана меньшая чувствительность эпендимы бо- ковых желудочков по сравнению с сосудистыми рецепторами (Е. Н. Гусева. Г. Н. Окунева); охарактеризована роль различных отделов мозгового ствола и больших полушарий головного мозга в возникновении асимметрий дыхания, боль­шая значимость в этом явлении нарушений связей между большими полушариями (Н. А. Меркулова и Б. Н. Песков) и др.

В докладе проф. Г. А. Вакслейгер и Л. Ф. Еременко (Оренбург) сообщено, что рефлекторная возбудимость дыхательного центра при повышении концентрации Ог во вдыхаемом воздухе в большинстве случаев не изменяется, иногда понижается; увеличение содержания СО2 в воздухе выше 6—7% ведет к понижению возбудимости, несмотря на достаточное или повышенное содержание Ог.

На заседании по нейро-гуморальной регуляции физиологических функций заслушан ряд докладов казанских физиологов о роли ацетилхолина в механизме следовых процессов на нервном стволе (Л. Н. Зефиров, Г. И. Полетаев), в тонусо­подобных сокращениях скелетных мышц (Л. Н. Зефиров), в регуляции секреторной функции задней доли гипофиза (Р. 3. Богданов). В докладе X. С. Хамитова при­ведены данные о нарушениях в ферментных системах (истинная и ложная холин­эстераза) при частичной депанкреатизации, в том числе с использованием гистофи- зиологической методики (X. С. Хамитов и В. Н. Швалев). К. Ф. Фирсовой описаны нарушения симпатинообразовательного процесса и трофической функции симпати­ческой нервной системы при дифтерийной интоксикации.

На заседаниях по нервно-мышечной физиологии выступил проф. О. Д. Курмаев (Казань). В опытах, выполненных совместно с А. М. Алексеенко, установлено, что» некротическая ткань, будучи приложена к нерву, может прекратить проводимость, которая восстанавливается под влиянием анода постоянного тока. Эти данные поз­волили подойти к изучению действия постоянного тока на миокард, измененный под влиянием некротической ткани.

В докладе К. А. Поздеева (Казань) приведены данные об изменениях возбу­димости и лабильности проприоцепторов мышц при экспериментальном энцефа­ломиелите у мышей, а в докладе Н. М. Рахматуллина (Казань) показано угнетаю­щее действие тиамина на нервно-мышечную передачу в связи с понижением чувстви­тельности концевых пластинок к ацетилхолину.

Большое количество докладов было заслушано по физиологии пищеварения. На специальном заседании обсуждались вопросы физиологии и биохимии сельско­хозяйственных животных.

Два секционных заседания были посвящены влиянию проникающей радиации на обмен веществ. В докладе О. А. Смирновой (Горький) было сообщено о резком снижении фосфолипидов, особенно насыщенных, в больших полушариях мозга жи­вотного под влиянием общего рентгеновского облучения. Обмен веществ при лу­чевой терапии новообразований исследовался в работах Л. В. Федоровой, А. В. Гу- товской, И. В. Монасыповой (Казань) и др.

По фармакологии было заслушано 22 доклада. Одно из заседаний было пол­ностью посвящено фармакологии холинолитических и антихолинэстеразных средств. И. М. Артемов с соавторами (Горький) доложил о холинолитических свойствах пчелиного яда, яда кобры и др. Было детально исследовано ганглиоблокирующее действие указанных ядов. Изучению фармакодинамики фосфорорганических соеди­нений были посвящены доклады М. А. Кудриной и И. Д. Неклесовой (Казань), ко­торые сообщили о влиянии алкиламидов пирофосфорной кислоты на моторику ки­шечника; И. Д. Неклесова и П. Е. Пионтак (Казань) сообщили о влиянии фосфор­органических антиглаукоматозных препаратов на периферические сосуды; Л. С. Афонская, И. В. Заиконникова и др. (Казань) —о механизме действия армина, нибуфина и препарата 607. Об антибактериальной активности некоторых смешанных эфиров этилфосфиновой кислоты сообщили М. Г. Верим с соавторами (Казань).

Специальное заседание было посвящено фармакологии новых лекарственных препаратов. О влиянии рододендронов на сердечно-сосудистую систему, пищевари­тельный аппарат и диурез было сообщено проф. Д. К. Черваковым (Казань). В. И. Локтионов (Казань) привел данные по фармакологии новых вяжущих средств (бергофтал, выделенный из корневища бадана, и бергальбин — соединение танидов бадана с белком-казеином), И. А. Реут (Минск) доложил о гипотензивном действии ряда индольных соединений, И. К. Данусевичем (Минск) изучены содер­жащие индол гетероциклические соединения, синтезированные в лаборатории МГУ. Физиологическая активность диметил-фенил-паракрезола и его производного (пара- фенил-диэтил) изучалась К. А. Аникиной и другими авторами (Куйбышев), пока­зано дезинфицирующее действие этих веществ, преимущественно в отношении грам- положительной флоры. А. С. Малачевская (Куйбышев) доложила о фармакологи­ческой активности китайского лимонника, культивируемого в Куйбышеве, Т. В. Рас­попова (Казань) — о действии аналептиков при анафилактическом шоке. Различия в механизме антигистаминного эффекта тиамина, аскорбиновой, никотиновой кислот и димедрола приведены в сообщении М. Г. Валеевой (Казань).

Был заслушан ряд докладов по вопросам использования гипотермии при опе­рациях.

Проф. Л. И. Мурский с сотрудниками (Ярославль) сообщил об использовании при операциях на собаках краниоцеребральной гипотермии и общего охлаждения. Для понижения реактивности организма, создания гипотензии и уменьшения гипок­сии более эффективна умеренная гипотермия, при операциях на «сухом» сердце — средняя, при длительном выключении сердца, закрытии дефектов перегородки, пла­стике клапанов — начало глубокой.

Глубокая гипотермия снижает устойчивость сердца к холоду, при этом чаще возникает фибриляция желудочков. Краниоцеребральная гипотермия и при глубокой степени не сочетается с теми отрицательными явлениями, которые наблюдаются при общем охлаждении.

А. Красавин определял реакцию собак на травму (операция под эфирно­кислородным наркозом на кишечнике и в грудной полости) при краниоцеребральной гипотермии (охлаждение головы в камере холодильного аппарата, температура мозга — 23—25°, ректальная — 29—30°). Реакция не проявлялась или протекала без резкого нарушения стабилизировавшихся функций. Выживаемость животных была вполне удовлетворительной.

В нормотермических условиях волна возбуждения из синусового узла собаки распространялась по предсердиям со скоростью 90—95 см в сек,, по желудочкам — 40—45 см.

При общем охлаждении хронаксия понижалась соответственно углублению ги­потермии. Скорость проведения падала в предсердиях до 30—37 см и в желудоч­ках— до 15—18 см.

При краниоцеребральной гипотермии она практически не изменялась. В начале охлаждения всегда наблюдалось некоторое учащение ритма сердечных сокращений, и по мере снижения температуры тела/Частота сокращений постепенно и довольно плавно уменьшалась. На стадии средней гипотермии наступала стабилизация ритма. Таким образом, при этом методе гипотермии функциональная лабильность показа­телей сердца остается высокой (А. М. Малыгин).

При общем охлаждении дыхание замедляется по мере углубления гипотермии.

При краниоцеребральном методе начало охлаждения вызывало некоторую на­пряженность и повышение ритма дыхательных движений. Достаточно глубокое ды­хание (12—18 в мин) сохраняется и при температуре тела 32—26°, и при глубокой ги­потермии (8—10 мин). Следовательно, при этом методе изменение дыхательной функции более благоприятно, чем при общем охлаждении (Г. Ф. Ксеневич и А. В. Смирнова).

Установлено, что при краниоцеребральной гипотермии наступает более плавное и благоприятное понижение гемодинамики, чем при общей (В. В. Суворов).

Изучалась и термостабильность организма при обоих видах гипотермии.

При общем охлаждении организма в условиях легкой (37—35°) и умеренной (35—32°) гипотермии внутренний температурный градиент повышается, а наружный — понижается. Переход к гипотермии средней глубины (32—26°) сопровождается за­медлением падения внешнего градиента и усилением внутреннего.

При краниоцеребральном методе, начиная с легкой степени гипотермии, внеш­ний температурный градиент понижается энергично, внутренний — очень медленно. В легкой стадии гипотермии стойко сохраняется терморегуляционный механизм и поддерживается высокий индекс циркуляции тепла. Углубление гипотермии ведет к постепенному нарушению терморегуляции, индекс циркуляции тепла резко падает. Исследование этой функции организма также выявляет значительные преимущества краниоцеребрального метода (В. А. Красавин и Л. И. Мурский).

В. Ф. Юрасов (Куйбышев-обл.) осуществлял непосредственное охлаждение ЦНС под морфийно-тиопенталовым наркозом. Независимо от места приложения охлаждения, наиболее быстро и глубоко падает температура коры больших полуша­рий, что указывает на большую чувствительность и малую устойчивость коры мозга к непосредственному действию охлаждения. Повышение температуры органов срав­нительно на высоком уровне (35—30°) при температуре промежуточного мозга 20— 17е свидетельствует об устойчивости функции центров обмена веществ к непосред­ственному действию охлаждения. Повышение температуры органов при охлаждении коры больших полушарий дает основание предполагать, что в обычных условиях кора полушарий действует на механизм терморегуляции умеряющим образом.

Проф. Н. В. Семенов (Калинин) вызывал гипотермию «изолированным охлаж­дением головного мозга» путем дозированного экстракорпорального охлаждения крови в общей сонной артерии. Гипотермия протекает благоприятно, если температура мозга не падает ниже 26° и охлаждение производится со скоростью падения тем­пературы 0,08—0,12° в мин. Постгипотермический период требует к себе присталь­ного внимания, так как при этом виде гипотермии нарушаются нейрогуморальные факторы регуляции организма.

По данным Е. М. Хватовой (Горький) во время гипотермии (у кроликов—от общего охлаждения) и после нее увеличивается напряжение кислорода в мозгу и удлиняется время кислородной пробы, что связано с уменьшением использования кислорода мозгом. Снижение потребления кислорода мозгом наблюдается длитель­ное время и по выходе из гипотермии.

Из клинико-физиологических вопросов конференция обсудила следующие.

Аккерман (Казань) для выявления коронарной недостаточности проводила гипоксемическую пробу (вдыхание смеси 10% Ог и 90% N в течение 15—20 мин) с регистрацией ЭКГ, БКГ и оксигемометрическим контролем у 100 больных в воз­расте от 35 до 60 лет и сомнительных в отношении коронарной недостаточности. Проба оказалась положительной у 56 больных. Осложнений при проведении пробы не наблюдалось. Автор полагает, что проба должна найти широкое применение в клинике.

В. Е. Анисимов и С. Ф. Ахмеров (Казань) определяли глюкопротеины в сыво­ротке крови методом электрофореза у 17 больных, из которых у 5 был инфаркт миокарда, и нашли увеличение аг и а2- подфракций. Они определяли также содержание сиаловой кислоты у 43 больных инфарктом миокарда (у всех оно было повышенным — от 0,221 до 0,418 ед., причем тем более, чем обширнее инфаркт) и у 57 больных коронаросклерозом (у 55 — нормальное содержание и у 2 незначи- чительно повышено). Наблюдение за уровнем сиаловой кислоты в динамике показа­ло, что он точно отражает течение воспалительного процесса при инфаркте. Опре­деление сиаловой кислоты может быть использовано в диагностических (при коро- наросклерозе с явлениями стенокардии — нормальное содержание) и прогностических целях.

И. Щербатенко (Казань) определял в динамике ацетилхолин в крови и хо­линэстеразную активность сыворотки крови у 50 больных ревматизмом Соколь- ского-Буйо, лечившихся пенициллином, АКТЕ, кортизоном, преднизоном.

У больных полиартритом содержание ацетилхолина повышено, а холинэстераз­ная активность сыворотки умеренно понижена. При активном эндокардите до на­чала лечения содержание ацетилхолина повышено, а холинэстераза понижена. При отсутствии клинических признаков активности эндокардита ацетилхолин обнаружен в незначительных количествах, а активность холинэстеразы — в пределах нормы.

Кортикостероиды при повышенном содержании ацетилхолина снижают его уровень и повышают активность холинэстеразы. Исследуемые показатели не изме­нялись, когда терапевтического эффекта не было.

И. Л. Билич (Казань) обнаружила, что в группе язвенных больных содержание ацетилхолина в крови было повышено у 26 из 30 обследованных, причем, как прави­ло, этому соответствовало и повышение активности холинэстеразы в сыворотке. При успешной терапии исчезал ацетилхолин и снижалась активность холинэстеразы.

На заключительном заседании конференции проф. Н. П. Синицын (Горький)) сообщил о допустимых границах иссечений стенок желудочков сердца в экспери- менте, что значительно расширяет представления о пределах хирургических вме­шательств на сердце. Им приведены и данные о возможности реставрации резеци­рованных участков желудочковой стенки самыми различными пластическими мате­риалами (кожа, фасции, мышца, капрон, замша, сукно и др.).

Кроме отмеченных докладов, конференция заслушала много других весьма» интересных сообщений. Все доклады опубликованы в сборнике «Материалы II Поволжской конференции физиологов, биохимиков и фармакологов с участием мор­фологов и клиницистов» (Казань, 1961 г., 36,5 печатных листов).