Paleopathology

Abstract

We can say, without fear of exaggeration, that modern pathology has been enriched by one interesting department, which has already given a lot of new things and will probably reveal even more in the field of our knowledge of diseases, their origin and development.

Full Text

Можно сказать, не боясь преувеличения, что современная патология обогатилась одним интересным отделом, который уже дал много нового и раскроет, вероятно, еще большее в области наших знаний о болезнях, их происхождении и развитии. Материалом этого нового раздела патологии являются не наши обычные ежедневные объекты (больной человек, трупы, экспериментальные животные ит. д.), а преимущественно ископаемые остатки животных и людей древних доисторических эпох, а также иногда остатки культуры древнего человека. Поэтому нужно признать вполне правильным название палеопатология, которое предложил для этой части патологии известный американский исследователь египетских мумий патолог Buffer.

Первые палеопатологические исследования были произведены сравнительно давно. Еще в 1774 г. Esper из Эрлагнеиа, исследуя костяк пещерного медведя, нашел изменение нижнего конца бедреной кости, которое он принял- за остеосаркому. Позднейшее изучение этого образца позволило более точно установить, что здесь дело идет о плохо зажившем переломе, а не об остеосаркоме, С и ѵ і ѳ г, а также Goldfuss много принесли в эту главу своими исследованиями о переломах у гиен плейстоценового периода. Но особенно много было сделано в 1825 г. Wа1hег’ом, обследовавшим остатки пещерных медведей около Бонна, в Германии, и несколько позднее S с h m e г 1 i n g’oм, бельгийцем, который впервые изучил человеческие остатки, найденные в пещерах вблизи Льежа, и указал на значение подобного рода материала. Затем 20 лет спустя Мауег посвятил много времени и труда изучению патологии млекопитающих ледникового периода. Он пришел к выводу, что естественные процессы заживления ран в ледниковый период были нисколько не хуже, чем теперь. Из его же исследований можно установить, что различные повреждения тела животных того времени сопровождались часто заражением патогенными микробами, проявлявшими значительные разрушительные свойства. Наконец, в конце прошлого столетия Вирхов, который был, ведь, кроме всего прочего, крупным антропологом, изучал кости ископаемых животных и черепа древнего человека.

Но все же основная масса материала по палеопатологии, особенно относящегося к человеку, была накоплена за последние 20—25 лет. Самый значительный и наиболее интересный материал по палеопатологии человека был собран в Египте при различных археологических и других изысканиях. В этом отношении особенно много сделали Buffer, Smith, Wood-Jones и многие другие английские и американские исследователи. Об обширности материала можно судить хотя бы по тому, что Smitb’ом, напр., было обследовано около 30.000, Woo d-Jones’om 6000 тел, относящихся к наиболее ранним периодам истории Египта. Многочисленный материал был собран также в Америке, именно из раскопок в Перу и из погребений индейцев Сев. Америки до Колумбова периода.

Однако, самой главной заслугой нашего времени можно считать, пожалуй, то, что весь этот огромный материал, хранящийся в отдельных музеях и коллекциях всех частей света, описанный в многочисленных мелких статьях и сообщениях в разных журналах, некоторыми исследователями теперь изучен, систематизирован и представлен нашему вниманию в форме интересных монографий и сводок. Наиболее крупными из них являются приведенные мною ниже в краткой и, конечно, далеко не полной библиографии.

Таким образом, в настоящее время палеопатология представляет ив себя сравнительно цельную и уже значительно разработанную главу из науки о болезни в широком смысле.

Рассмотрим более подробно, что же служит материалом для палеопатологических изыскании.

Как уже видно из рассказанного, основной материал для этих исследовании до сих пор представляли остатки ископаемых животных и человека, а также и растений (палеофитопатология). Вполне естественно, что сохраняются преимущественно твердые части тел животных, как напр., кости, зубы и очень редко кожа, мышцы и внутренности. Поэтому большей частью только по костям и скелетам приходится востанавливать картины прошлой доисторической жизни животного. Из-за этого М о о d і е не без меткости называет палеопатологию патологией сухих костей („dry bone pathology“). Памятники древней культуры человека различных эпох дают иногда большой палеопатологический' материал, так как нередко различные изделия домашнего обихода (посуда), предметы быта, религии (обетные фигурки греков) и примитивного искусства изображают людей или животных с теми или другими патологическими процессами (рис. 1).

В отношении цалеопатологии человека специально нужно указать, что она касается проявлений болезней как у открытых до сих пор наиболее ранних форм человека (питекантропа, пильтдауновского, гейдельбергского и неандертальского человека), его антропоидных предков и обезьян, так и особенно болезней древних египтян, древнего населения Перу, некоторых вымерших племен Южной Америки (ацтеков, инков), греков наиболее ранних периодов, а также индейцев Сев. Америки до Колумбова периода, эскимосов Лабрадора, Гренландии и т- д. Из этого перечня видно, что в комнентенцию палеопатологии входит изучение всякого рода болезненных процессов у ископаемых животных и людей, относящихся к периодам, так сказать, неписанной истории жизни человека и животных на обоих полушариях земного шара. Таким образом, медицина через палеопатологию приходит в соприкосновение с такими, казалось бы, отдаленными от нее науками, как геология, палеонтология и археология.

Весь фактический материал, относящийся к палеопатологии, может быть разбит на три части ¹).

Первую будут составлять материалы, характеризующие патологию ископаемых простейших и безпозвоночных. Эта часть палеопатологии сравнительно мала разработана и не так богата фактическим материалом. Но она как раз представляет большой принципиальный интерес, так как простейшие относятся к наиболее древним формам жизни, развивающимся на земле (археозойская эра) и, следовательно, здесь-то и можно ожидать возникновения патологических процессов, здесь лежат, так сказать, истоки патологии. Clarke, D ас que и др. собрали и описали многочисленные примеры изменений со стороны ископаемых беспозвоночных, которые с нашей точки зрения вполне могут быть названы паталогическими.

Одним из простых и самых естественных процессов средн беспозвоночных является регенерация, возникающая вслед за многообразными повреждениями, которым подвержены их тела. Из имеющегося материала видно, что среди простейших палеозоя и мезозоя имеется много примеров полной и неполной регенерации, сопровождавшейся в последнем случае образованием рубцовой ткани. В течение кадѳозоя зафиксировано появление явно выраженного паразитизма.

Вторая часть палеопатологических материалов относится к патологии искажаемых позвоночных. В отношении этой части действительно можно сказать, что она представляет „патологию сухих костей", так как за редкими исключениями здесь дело касается почти целиком лишь сохранившихся костей этих животных.

И, наконец, третью часть палеопатологии составляют материалы, относящиеся к человеку, начиная от наиболее ранних из известных нам форм (питек- антропуса, пильтдауновского человека, неандертальского) и кончая богатыми остатками вымерших рас и народностей, уже близких к нашему времени (Египтян, народов Перу и др.). Сюда же можно отнести изучение патологических процессов у примитивных диких народностей, еще кое-где сохранившихся на земле. Эта часть неравномерна по количеству и качеству материала, относящегося к той или другой эпохе существования человека на земле. Вполне естественно, что меньше всего имеется материалов, касающихся наиболее ранних эпох, и боле всего, освещающих уже сравнительно позднейшие периоды развития человоческоі жизнм н культуры.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, остановимся вначале на налеопатологии инфекций.

Первые установленные бактерии относятся к наиболее древнему периоду жизни земной коры—археозойской эре. Но патогенное значение бактерий открывается значительно позднее, если судить по тому, что первые факты инфекций ран или повреждений констатированы лишь в сравнительно поздних периодах палеозоя. Начиная с пермского периода палеозойской эры, мы имеем достоверныя факты бактериальных заражений, а именно: найден остистый отросток позвонка одной рептилии (Dimetrodon), в котором на месте повреждения обнаружен типичный остеомиэлит гнойного характера. В течение мезозойской эры инфекционное заражение случайных поранений и переломов среди рептилий имело место очень часто, на это указывают, по крайней мере, многочисленные находки ослож- пенных инфекцией переломов, поражений суставов, утолщений костей и т. д. До сих пор, несмотря на многочисленные попытки, не удалось обнаружить в этих пораженных костях сохранившихся бактерий и об инфекционном характере процесса делают заключение на основании полного сходства анатомо-гистологических -изменений с известными нам процессами в костях современных животных и людей. Нет, конечно, возможности установить, какие виды бактерий были причиной этих процессов. М о о d і е, напр., делает предположение, что патолого-анатомический характер некоторых костных поражений позволяет их считать за туберкулезные. Интересно отметить, что Moodie, американец, считает, на основании некоторых находок (альвеолярный остеит, зубной кариес у рептилий) возможным признать существование в мезозойскую эру „focal infection.“

В более поздние, т. е. ближние к нам периоды жизни земли, а именно и кайнозойскую эру, инфекция становится уже обычным явлением среди животного мира. К миоценовому периоду кайнозоя относится также нижняя челюсть трехпалой лошади (merychippus campestfis) с изменениями, напоминающими актиномикоз.

На основании этих разрозненных и довольно неполных находок вышеупомянутый американский исследователь Moodie делает далеко идущие заключения такого рода, что самые ранние формы живых существ обладали полной невосприимчивостью к инфекциям, что бактерии, как патогенные агенты, не играли никакой роли в течение огромного промежутка времени и что инфекционные болезни имеют, возможно, незначительную давность по сравнению с огромным промежутком времени, в течение которого уже существует на земле жизнь в своих ’высокоорганизованных формах. Нам кажется все же, что приведенные фактические данные из палеопатологии еще очень недостаточны и слишком случайны, чтобы на основании их рисовать картину исторического развития инфекций. Кроме того, весь собранный материал является очень односторонним, так как относятся почти исключительно к костям, которые, как мы знаем, подвергаются сравнительно малым изменениям в течение инфекционных заболевании. Все эти соображения выявляют, но меньшей мере, недостаточную обоснованность выводов.

Наши современные представления о развитии инфекционных процессов, о возникновении и развитии такого рода защитных реакции на инфекцию как: воспаление, иммунитет, лихорадка приобрели свою глубину в значительной мере благодаря сравнительно патологическим исследованиям, основание которым положено Мечниковым в его классических трудах о воспалении и иммунитете. Сравнительное изучение различных свойств отдельных видов патогенных и непатогенных микробов, открытие фактов переноса, изменчивости, мутаций, приспособляемости микробов к изменениям внешней среды и т. д.—все это позволяет нам с той или другой степенью достоверности судить о процессах развития в царстве микробов. Если добавить к этому сравнительно биологическое изучение явлений симбиоза, паразитизма и других процессов подобного рода, то мы видим> что основу наших представлений об историческом развитии инфекционных процессов мы пока имеем в сравнительной биологии, микробиологии и патологии. Палеопатологические исследования, представляя нам безусловно важный для общего- познания инфекций материал, недостаточны сами по себе для таких выводов, ка-» кие делает М о о h і е.

Обращаясь теперь непосредственно к палеопатологии ископаемых, прежде всего нужно отметить, что перед исследователем в этой области всегда стоит трудная задача отличить, что из обнаруженных изменений является прижизненным и что произошло уже после смерти в результате разнообразнейших воздействий окружающей среды в течение многих и многих миллионов лет. И нужно сказать, что имеющийся на лицо материал в этом отношении не всегда очевидно безупречен.         

Самые ранние патологические процессы, обнаруженные среди ископаемых, позвоночных, относятся к палеозою, главным образом к его более поздним периодам. Однако, большая часть изученных патологических процессов принадлежит рептилиям мезозоя, в огромном числе населявшим тогда землю. Совсем в небольшой степени известна патология других видов животных тех периодов.

Все изученные патологические процессы являются вполне аналогичными известным нам из современной патологии. Опять нужно указать, что палеопатология этого периода является перед нами в несколько одностороннем виде, так как мы знаем, как я уже говорил, лишь патологию костей тех животных.

Известны следующие формы патологических процессов: Артриты—собирательный термин, обозначающий воспалительные процессы на костях вокруг суставов и в самих суставах, как-то: spondilitis deformans, результат воспаления позвоночных связок, причина—инфекция или повреждение; описан у многих ископаемых, начиная от поздних периодов мезозоя и кончая плейстоценом. Ревматоидный множественный артрит, или, как его еще называют, подагра мозозавровт. водных рептилий мезозоя. Arthritis deîormans—известен в двух случаях у рептилий мезозоя (у мозозавров).

Опухоли—известно всего два случая костных опухолей рептилий мезозоя, а именно: остеома спинного позвонка мозозавра и гемангиома двух хвостовых позвонков динозавра (рис. 2). Представленный на рисунке образец имеет следующие размеры; длина 26,5 снт., окружность 38,5 снт. и вес 5,1 килограмма.

Некрозы—всегда почти инфекционного происхождения, иногда с гиперплазией кости. Некоторые авторы обнаружили несколько случаев зубного кариеса у рептилий мезозая.

Гиперостозы—не всегда ясного происхождения утолщения костей, иногда указывающие, быть может, на гигантизм (предположение Vо1z’a и Аbеlʹя). Сюда же относятся утолщения костей, возникшие в связи с периоститом.

Переломы—встречаются очень часто у рептилий мезозоя и по характеру мало чем отличаются от известных теперь. Многие переломы были осложненье инфекцией, в большинстве же случаев имеется прекрасное заживление с образованием костной мозоли. Для репоталий характерно всегдо поперечное расположен вие переломов, что объясняется особой плотностью их костей.

И, наконец, некоторые ископаемые обнаружены в таком положении, которое дает основание предполагать, что смерть животного последовала при явлениях опистотонуса. Правда, достоверность такого предположения остается спорной не многим обстоятельствам.

Вот те образцы патологических процессов у ископаемых позвоночных, которые известны в настоящее время. Интересно отметить, что имеющийся палеопатологический материал указывает на сильное развитие болезненных процессов одновременно с появлением класса высокоорганизованных рептилий в мезозайскукг эру. К концу мезозоя, к началу кайнозойской эры эти рептилии почти все вымерли и с ними резко спало количество обнаруживаемых патологических процессов, и лишь с развитием класса млекопитающих опять начала увеличиваться частота патологических процессов, достигнув своей вершины в современных животных и человеке.

В связи с этим интересен вопрос, какую роль сыграли болезни в процессе вымирания древних животных, в частности, не имели ли значение в этом направлении инфекционные болезни. Имеется сравнительно немного более или менее достоверных фактов вымирания отдельных групп животных, в отношении которых, можно предполагать, что причиной этого явления были инфекционные эпидемические заболевания. Так, Osborn, известный американский патолог, считает, что в вымирании некоторых видов млекопитающих сыграли болезни, передаваемые мухой це-це, одновременное существование которой с теми животными определенно установлено (в течение олигоцена). Болезнь, вызываемая укусами этой мухи, известна под именем nagana. Она имеет эпидемический характер, и вполне возможно, что в третичном периоде это заболевание и сыграло роль в вымирании огромных стад доисторических лошадей и некоторых других млекопитающих.

Все другие обнаруженные до сих пор у ископаемых позвоночных патологические процессы представляют из себя заболевания, в худшем случае опасные лишь для жизни их носителя, но не несущие в себе какой-либо опасности для целых видов или классов животных. До сих пор не открыто при палеопатологических исследованиях указаний в пользу значения болезней как самостоятельных факторов вымирания тех или других групп животных древнего мира. Если они и действовали в этом направлении, то, очевидно, только в совокупности с другими факторами тогдашней жизни.

Рассмотрим теперь вкратце палеопатологию человека. Из человеческих иредков наиболее ранним можно считать, пожалуй, то человекоподобное существо, которое было открыто в 1891 г. D u b о і s на о. Яве, и получило название питекантропус. Предполагают, что питекантропус жил в период, непосредственна предшествовавший ледниковому периоду нашей эры (Keith). Более ранних предков человека до сих пор неизвестно. Но и этот единственный представитель людей той эпохи уже дает нам в руки примеры патологически процессов. На внутренней поверхности его левой бедренной кости имеютзя своеобразные, довольна обширные и неправильные экзостозы точно такого же порядка, какие известны я у современного человека. Происхождение этих экзостозов не выяснено, возможно, по мнению Williams’a, причиной их было механическое повреждение кости, оставшиеся следы которого как будто можно отметить еще и сейчас.

Примечательным является и череп пальдауновского человека, другого нашего предка, жившего в самые ранние периоды ледниковой эпохи современной эры. Поражает толщина его костей. Поэтому многие исследователи полагают, чта что здесь имеется или акромегалия, или проявления т. наз. Page Ровской болезни (osteitis deformans, osteodystrophia fibrosa).

В костях скелетов людей неандертальской расы, существовавшей в конце ледникового периода, обнаружены различные повреждения, напр. зажившие переломы лучевой и локтевой костей, хорошо сросшийся перелом ключицы и т. д. В костях людей неолитической эпохи и более поздних периодов часто находят остатки кремневых или бронзовых стрел, наконечники копий, повреждения от ударов и других ярких свидетелей драматических событий тех времен. Но до сих нор не обнаружено на этом материале несомненных изменений туберкулезного или тем более сифилитического происхождения. В отношении туберкулеза, правда, нужно отметить, что описан случай (В а г t е 1 s) кифосколиоза у молодого субъекта из новокаменного века, развившегося на почве разрушения каким-то процессом тел IV и V грулных позвонков. Характер процесса сейчас установить, конечно, трудно, поэтому мнения исследователей об этом случае различны. Так же нет среди костных изменений этих эпох указаний на рахит.

В противоположность этому частой находкой в ископаемых костях людей являются своеобразные изменения, расположенные преимущественно около суставов и выражающиеся в разрастании костного вещества, или наоборот, в его атрофии, образовании эрозий на хрящевых поверхностях, зарастании полостей суставов, окостенении суставов, суставных сумок и т. д. Анатомически все эти изменения вполне сходны с подобными же поражениями костей у ископаемых животных и поэтому они были названы одним собирательным термином—arthritis deformans. Повреждения никогда не проникали глубоко в кость, захватывая лишь самые поверхностные слои костного вещества. Люди разных эпох и различных расразнообразных жизненных укладов и взаимоотношений были подвержены этому, заболеванию. Оно обнаружено в костях людей неандертальской расы, людей, живших в новокаменный и бронзовый века, у Египтян, жителей Нубии, в римскую эпоху, а также у индейцев Сев. Америки, у жителей Перу и Патогонии. В настоящее время это заболевание встречается, как указывает Williams, в Нубии (Египет). Наиболее часто поражение касалось остистых отростков позвонков, бедренного сустава, нередки были изменения суставов нижней челюсти, локтевой кости, больше-берцовой, плечевой костей, лопатки и других. Различают атрофическую и пролиферативную или дегенеративную и гипертрофические формы. Последствием болезни нередко являлось сращение и неподвижность суставов. Изменения обнаружены в костях людей разных возрастов, но имеется заметное нарастание заболевания с возрастом. Этиология болезни представляется неясной. Из имеющихся описаний сравнительно трудно составить себе мнение о том, представляют ли все эти многообразные изменения результат одного и того же заболевания sui generis, или же здесь мы имеем дело с поражениями костей и суставов различного происхождения. Во всяком случае по сравнению с современностью бросается в глаза частота и широкое распространение заболевания не только среди людей, по и среди некоторых животных тех эпох (пещерный медведь). Многие- исследователи склонны приписывать эти изменения костей ревматизму.

Несмотря на относительную недостаточность и односторонность материала^ по палеопатологии человека, мы имеем все же факты, которые с несомненностью позволяют установить существование уже на заре возникновения человечества таких мероприятий в отношении больного человека, которые с полным основанием могут быть названы хирургическими. К эпохе существования неолитического человека относятся первые следы хирургического вмешательства при болезнях. Можно предполагать, что уже тогда при таких случайных болезненных процессах, как переломы костей, имелись попытки каким-то образом воздействовать на течение заживления. Среди ряда костей с повреждениями имеется преобладающее количество хорошо заживших переломов, что могло произойти только при вправлений и фиксировании переломов.

Но, кроме того, к этому периоду относятся многочисленные находки черепов со следами успешно проведенных, в некоторых случаях многократных трепанаций. Такие черепа в сравнительно большом количестве были обнаруженье в Зап. Европе (в теперешней Франции, Богемии), а также, что особенно интересно, в Боливии, Перу, Сев. Америке, Мексике и Центральной Америке, но в последних странах они относятся уже к значительно более поздним периодам, чем новокаменный век. Неизвестно черепов с признаками трепанации времен Египта и Греции, хотя в некоторых местах земного шара этот обычай сохранился и по сию пору (в Полинезии и будто бы, по М о о d і е, в Дагестане). В большинстве из найденных трепанированных черепов края отверстий хорошо поджили, что указывает на то, что больные операции, очевидно, переживали в течение долгого времени. Имеются черепа с двумя, тремя и даже пятью хорошо поджившими трепанационными отверстиями. Если представить себе всю простоту и вероятную грубость производства таких тяжелых операций, да еще повторно несколько раз, то не знаешь, чему больше удивляться, храбрости ли и искусству операторов, или же терпению и живучести пациентов. Знаменитый Broca, чтобы выяснить способ производства таких операций, сделал трепацию черепа 2-хмесячной собака при помощи кремневого осколка времен палеолита. Операция потребовала 8 минут. В других случаях трепанационное отверстие получалось в результате нанесения двух пар параллельных надрезов под прямым углом друг к другу.

Что касается поводов к таким операциям, то о них можно высказать, естественно, только лишь ряд более или менее вероятных предположений. Весьма возможно, что трепанация применялась при каких-либо душевных заболеваниях, какг напр.., при эпилепсии. Заболевания, связанные с сильными головными болями, как опухоли мозга, тоже могли быть причиной трепанации, если особенно принять невнимание, что V многих первобытных народов существовал, да и сейчас существует, анимистический взгляд на болезни, рассматривающий их как следствие поселения в организме злого духа и т. д. Трепанация производилась, чтобы дать выход ему из организма.

Особенно многочисленны находки трепанированных черепов в Перу и Боливии. Этот обычай там сохранился и до сих пор. Операция выполняется шаманом при помощи карманного ножа или стекла, или осколков острого камня. Наиболее частым поводом к операции бывают поврежденія черепной крышки, полученные во время войн или просто во время вражды, требующие устранения давящих на мозг костных осколков. Процент смертности после таких операций очень высок, производятся они нередко или под общим наркозом, вызванным приемом своеобразного дурманящего алкогольного напитка, или же с применяем местного обезболивающего средства в виде foliae сосае.

Из других операций тех давних времен известны нам своеобразные повреждения крышки черепа в виде буквы Т (синципитальное T, Manouvrier), которые производились, очивидно, по способу какой-то примитивной каутеризации. Ни причин, ни целей нанесения этих повреждений точно неизвестно. Операция применялась у жѳнщин, была распространена как в Европе, так и Южной Америке. Еще есть указания на существование обычая среди пещерных обитателей древней Европы и некоторых других стран производить ампутацию пальцев рук.

Все это, хотя и многочисленные, но в общем разрозненные материалы, имеющие к тому же односторонний характер, так как дело идет исключительно о костной патологии. Поэтому они недостаточны, чтобы нарисовать какую-либо связную картину патнлогии ископаемого доисторического человека. Другое дело мы имеем в отношении патологии народов Египта, Южной Америки и некоторых других рас, непосредственных предшественников современного человечества. В отношении всех их собран богатый материал, дающий возможность достаточно подробно представить себе их патологию. Этому способствуют два обстоятельства: во-первых,

Несколько разноречивы получились данные иммунологических исследований. Uhlenguth в 1910 г. показал, что экстракты из сухой кровили тканей Египетских мумий дают имиунологичеекие реакции с антисывороткой для современной человеческой крови и сенсибилизируют животных к человеческим белкам. Несколько позже Uhlenguth и Weidauz не смогли получить положительной реакции преципитации с 27 египетскими и перувианскими мумиями и только в 2-х случаях из 16 им удалось получить слабую анафилактическую реакцию. L a t h г o p тоже не имел положительных результатов с белками из двух перувианских мумий. Meyer получил положительную преципитиновую реакцию от двух египетских мумий 2 4000-летней давности. Как известно, Friedenthal смог показать родство сибирского мамонта и современного слона при помощи реакции преципитации с белками из тканей мамонтов, сохранившихся во льдах более 25 тысяч лет. Совершенно очевидно, что положительные реакции иммунитета с такими тканями указывают на возможность крайне длительного сохранения белков со всеми их специфическими свойствами. Но, пожалуй, не приходится удивляться тому, что во многих случаях получаются отрицательные реакции иммунитета с тканями мумий, если иметь в виду, что тела при бальзамировании подвергались определенным химическим воздействиям, которые в некоторых случаях могли изменить характер белков.

Таким образом, мы имеем в своем распоряжении большой и сравнительно разработанный палеопатологический материал из Египта, Перу и других стран. Большое количество патологических процессов и многие из болезней, известных теперь, были, очевидно, обычными в те времена. Для современного человека, особенно белой расы, мало свойствен как будто только один патологический костный процесс, имевший когда-то значительное распространение в Перу, Египте и некоторых других странах. Дело идет о заболевании костей черепа, получившем у исследователей название osteoporosis cranii simmetrica. Поражались почти исключительно кости черепа, особенно лобная и темянная кости, нередко затылочная, сравнительно редко височная и основная и очень редко кости лица. В одном случае W i 11 i a m s обнаружил одновременное поражение костей черепа, тел позвонков и наружной поверхности трубчатых костей. Процессом поражается преимущественно наружная поверхность костей, принимающая мелко-дырчатый, ячеистый вид вследствие образования многочисленных мелких пор (рис. 3), вдающихся в толщу кости. Вид таких костей сравнивается с видом пемзы или губки. За этот характерный вид измеренных костей процесс называется еще cribra сгапіі. Характерна симметричность расположения пораженных участков на обоих сторонах от средней линии черепа. Поражение в некоторых случаях захватывало обширные части, в других же распростанялось только на ограниченные, но обязательно симметрично расположенные костные участки. Наиболее часто и типично процѳѳс развивался в детском возрасте, далее с возрастом частота поражений уменьшалась, а имевшиеся изменения костей подвергались заживлению. При микроскопическом исследовании можно установить, что существующие костные перекладины истончались и постепенно исчезали, костно-мозговые пространства расширялись, но одновременно шел, очевидно, и процесс новообразования кости, что особенно хорошо заметно на рентгенограммах таких костей. По своему характеру остеопороз костей сходен с рахитическими поражениями костей черепа в детском возрасте и изменениями их при детских анэмиях, но имеет и свои особенности. Причины этого заболевания в общем остаются невыясненными. Более или менее вероятны предположения, что здесь дело идет о своеобразном процессе расстройства питания растущих костей под влиянием различного рода неблагоприятных факторов внешнего и внутреннего происхождения (интоксикации, эндокринные расстройства, расстройства кальциевого обмена, недостаток витаминов и т. д.).

Для представления о том, какие патологические процессы обнаружены при исследовании мумий, перечислим главные из них, отметив опять, что костные поражения более сохранились, чем заболевания мягких частей.

Сердечно-сосудистая система—артериосклероз обнаружен в разных возрастах, полное сходство с существующими теперь формами. Органы кроветворения— несколько увеличенных селезенок, возможно в связи с малярией. Органы дыхания—казеозные узелки неопределенного происхождения у одного ребенка в легком, плевральные сращения, антракоз, один случай силикоза, несколько случаев пневмоний, в одном из них в больном легком обнаружены многочисленные, напоминающие чумные палочки. Полость рта—заячья губа, зубной кариез—находки последнего очень редки в самый ранний (прединастический) период Египта; кариес сильно распространился в более поздние периоды, резкое преобладание его у богатых классов и относительная редкость в бедных классах. Альвеолярные абсцессы, зубной камень, рак носоглоточной области. Желудочно-хишечныи тракт—аппендицит, выпадение прямой кишки. Мочеполовые органы—абсцессы почек, камня почек, мочевого пузыря, пузырно-влагалищная фистула, образовавшаяся при родах вследствие узкого таза, выпадение влагалища. Мозг—водянка мозга, последствия полиомиелита. Костная система—мастоидит, туберкулезныя кариес позвонков с последующим горбом, остеосаркома, описанный выше остеопороз, переломы, arthritis deformans, spondilitis deformans. Нет бесспорных случаев сифилиса и рахита. Часты находки переломов костей, для лечения которых употреблялись шины.

Из других болезней—подагра, следы оспы на кожных покровах. Известен случай distrophia adiposo-genitalis. И, наконец, Buffer, в 1910 г. обнаружил в двух мумиях яйца schistosoma (bilharzia) в почках. Эта болезнь и сейчас сильно распространена в Египте. Ruffer’y же принадлежит находка яиц вшей на волосах одной мумии.

Многочисленный, хотя меньшей давности материал собран по патологии народов древнего Перу.

Таким образом, палеопатология, представляя собою ветвь патологии, раскрывает перед нами историю распространения болезненных процессов и характер их среди живого мира в самые отдаленные эпохи существования жизни на земле. В этом и заключается ее ценность, так как мы получаем в свои руки материалы для исторической патологии, имеющей безусловную ценность дія развития наших общих представлений о патологических процессах и отчасти болезнях, особенно инфекционных. Следовательно, палеопатологические исследования имеют прежде всего методологическое значение. Далее, нельзя не отметить ценности их хотя бы в отношении таких болезней как туберкулез, сифилис и некоторых других инфекционных заболеваний, так как палеопатология, вероятно, сможет дать в дальнейшем ценные указания относительно их возникновения и развития.

В заключение я позволю себе отметите, что собранный в музеях нашего Союза огромный и ценнейший палеонтологический материал, насколько мне известно, до сих пор не был подвергнут специальному палеопатологическому исследованию. Проведение такой работы, безусловно, будет иметь значение с точки зрения отмеченных выше положений.

¹ Чтобы сделать более понятным дальнейшее изложение, напомим, что история земной коры, равно и история развития жизни на земле, получила в геологии и палеонтологии свою хронологию, которую мы здесь приведем. Наиболее древним временем, в течение которого вероятно и зародилась на земле жизнь в своей самой примитивной форме, считается археозойская эра. Следующей является палеозойская зра с пятью периодами, из которых кембрийский наиболее древний, за ним уже следовали остальные четыре, а именно: силурийский, девонский, каменноугольный и пермский. В течение этой эпохи развилась уже богатая формами растительная и животная жизнь, связанная преимущественно с морями. К концу палеозойской эры относится появление класса рептилий, пышное развитие которых произошло в следующую мезозойскую эру с ее тремя периодами—триасовым, юрским и меловым. В течение мелового периода произошло вымирание гигантских рептилий, и к этому же времени относится появление на земле первых мелких млекопитающих, достигших вершины своего развития в кайнозойскую эру. К этой эре относится и современный период жизни земли, получивший название четверичного. Ему предшествовал третичный период. Четверичный пдриод в свою очередь разделяется на голоцен или современный период и плейстоцен или ледниковый период. Отметим еще, что достоверные указания о существовании человека известны лишь из времен плейстойена, а дальше вглубь истории земли следы человека теряются.