Alfred Ernestovich Ozol — a vivid example of selfless service to science (to the 130th anniversary of his birth)

Full Text

Щедрая татарстанская земля гостеприимно встречает гостей, которые, как правило, с теплотой отзываются о своём визите в республику и стремятся вновь посетить наш край. Многие из них остаются здесь, придавая новый импульс развитию той области знаний, в которой являются высококвалифицированными специалистами. Одним из таких личностей был профессор Альфред Эрнестович Озол (рис. 1), который сделал многое для развития микробиологии и эпидемиологии в нашей республике.

 

Рис. 1. Профессор А.Э. Озол

 

Альфред Эрнестович Озол родился в Риге 13 июля 1891 г. Окончив сначала начальное училище, а затем гимназию, в 1911 г. А.Э. Озол поступил на медицинский факультет Императорского Юрьевского (Тартуского) университета, но скоро из-за болезни отца был вынужден временно прекратить занятия [1]. С осени 1916 г. он продолжил занятия на медицинском факультете и после эвакуации последнего в Воронеж закончил учёбу в январе 1920 г.

Ещё будучи студентом, с ноября 1918 г. он работал лаборантом бактериологической лаборатории одного из военных госпиталей Воронежа, а с 1919 г. — лаборантом санитарно-бактериологической лаборатории при гигиеническом институте Воронежского университета. С декабря 1920 г. он стал врачом-лаборантом в лабораторно-диагностическом отделении организованного в то время Воронежского санитарно-бактериологического института [2]. Работая в этом учреждении, А.Э. Озол прошёл очень солидную микробиологическую школу под руководством профессоров Д.М. Лаврова и М.И. Штуцера1.

Одновременно Альфред Эрнестович работал врачом сыпнотифозного, затем холерного и дизентерийного отделений ряда военных госпиталей Воронежа и заведовал химико-бактериологической лабораторией при одном из военных госпиталей. Руководство института заметило молодого сотрудника, очень ­ответственного и пытливого, назначив его с июня 1922 г. заведующим лабораторно-бактериологическим отделом, а с января 1924 г. — заведующим бактериологическим и эпидемиологическим отделами Воронежского института эпидемиологии и микробиологии вплоть до его эвакуации из Воронежа в июле 1942 г. 

Руководимые А.Э. Озолом подразделения (бактериологический и эпидемиологический отделы) в составе 14 врачей постепенно преобразовались в крупный научно-исследовательский отдел, в котором была сосредоточена почти вся основная научная работа института. Так, весной 1941 г. только к научной сессии Воронежского медицинского института от отдела, возглавляемого А.Э. Озолом, было подготовлено 11 научных работ. А.Э. Озол обладал незаурядными организаторскими способностями, что позволяло ему совмещать несколько должностей в различных учреждениях.

Работу в Воронежском институте эпидемиологии и микробиологии А.Э. Озол совмещал с заведованием бактериологическим отделением санитарно-бактериологической лаборатории Юго-Восточной железной дороги с 1924 по 1930 г., руководством Воронежской областной бруцеллёзной станцией с июня 1940 по июль 1942 г. Также он был консультантом Воронежской городской санитарно-бактериологической лаборатории с 1933 г., а с 1935 г. — консультантом Воронежского облздравотдела вплоть до эвакуации из Воронежа в июле 1942 г. [2].

Опытный микробиолог и эпидемиолог, начиная с 1928 г., А.Э. Озол возглавлял в Воронежской, Курской, Тамбовской и Орловской областях борьбу с крупными вспышками инфекционных заболеваний: сыпного тифа, сибирской язвы, туляремии, бруцеллёза, натуральной оспы, дифтерии, брюшного тифа, дизентерии и др. Скупые строчки автобиографии не позволяют оценить масштаб личности А.Э. Озола, но об огромном вкладе в ликвидацию эпидемий инфекционных заболеваний можно судить по названиям его докладов на научных конференциях: «Сибирская язва у людей в Борисоглебском районе Центрального Чернозёмного округа» (1929), «Эпидемия дифтерии в Косторенском районе Центрального Чернозёмного округа в 1929 году» (1930), «Лёгочная форма сибирской язвы среди рабочих фабрики “Конволос”» (1931), «Дифтерия и дифтерийное бациллоносительство в г. Воронеже» (1936), «Эпидемиологическая эффективность активной иммунизации против дифтерии в г. Воронеже» (1941), «Бруцеллёз в Воронежской области» (1941), «Водные вспышки туляремии в Воронежской области» (1942) и др. [2].

В настоящее время прочитать эти доклады не представляется возможным, так как в доступном для нас перечне научных трудов А.Э. Озола стоит пометка «не подлежат оглашению в печати и имеют оборонное значение» [2], но тот факт, что эти инфекции ликвидированы или встречаются сейчас спорадически, является заслугой учёных и врачей — микробиологов, эпидемиологов, к плеяде которых принадлежит и профессор А.Э. Озол.

Свою научно-исследовательскую деятельность он начал с 1921 г. исключительно как микробиолог, а с 1928 г. наряду с микробиологической тематикой занялся изучением ряда эпидемиологических проблем.

Первые научные исследования А.Э. Озола были посвящены совершенствованию бактериоскопической диагностики туберкулёза. Первыми работами стали статьи «Новейшие способы окрашивания туберкулёзных бацилл» и «Новый метод окраски туберкулёзных бацилл в толстом мазке», опубликованные в 1924 г. в журналах «Вопросы туберкулёза» и «Воронежское здравоохранение». А.Э. Озолом был предложен метод комбинации антиформинного накопления возбудителя туберкулёза с последующим приготовлением толстого мазка, который получил высокую оценку как наиболее чувствительный по сравнению с другими бактериоскопическими методами [3].

Как известно, метод Циля–Нильсена включает окраску карболовым фуксином, обесцвечивание серой кислотой и докраску метиленовым синим, при этом кислотоустойчивые бактерии окрашиваются в красный цвет, а некислотоустойчивые — в синий на синем фоне. Однако в том случае, когда туберкулёзные палочки содержатся в незначительном количестве, и попытки их обнаружить с помощью известного метода Циля–Нильсена заканчиваются ­неудачей при наличии клинических проявлений туберкулёза, использование метода толстого мазка в комбинации с антиформинным способом накопления по Озолу повышает вероятность положительного результата [4].

Главное преимущество метода Озола заключалось в том, что благодаря способу приготовления толстого мазка (нанесения на предметное стекло толстого слоя биоматериала), обесцвечиванию смесью Озола, состоящей из 5 объёмных частей 10% раствора сернистокислого натрия и 1 части 96% этилового спирта, и отсутствию контрастной окраски при бактериоскопии обнаруживают ярко-красные палочки на белом или светло-сером фоне. Туберкулёзные палочки видны не только в одном, но и в нескольких слоях: при поворачивании микрометрического винта на различной глубине мазка в одном и том же поле зрения открывается различное количество микобактерий [5]. Согласно результатам многочисленных исследований как советских, так и зарубежных учёных, использование метода Озола увеличивало положительные находки на 13–17%, что служило убедительным доказательством успешности применения этой методики.

Научную работу А.Э. Озол сочетал с педагогической деятельностью. Так, с осени 1921 г. до лета 1923 г. он работал ассистентом кафедры гигиены медицинского факультета Воронежского университета. С 1924 по 1930 г. преподавал микробиологию и эпидемиологию в Воронежской фельдшерской школе. Годовалый перерыв преподавательской деятельности он «объяснял чрезвычайной занятостью и необходимостью осуществления своих идей по разработке методов микробиологической диагностики туберкулёза в Воронежском институте эпидемиологии и микробиологии» [2].

С августа 1930 г. А.Э. Озол перешёл в Воронежский медицинский институт, читал курс общей и частной эпидемиологии с дезинфекцией, но в 1934 г. по собственному желанию ушёл из Воронежского медицинского института в связи с тем, что «считал необходимым закончить цикл своих научно-исследовательских работ по вопросам иммунитета при натуральной оспе и разработки более обоснованных сроков ревакцинации. Совместить разрешение этой задачи, связанной с длительными выездами в сельскую местность, было невозможно» (из автобиографии) [2].

В 1936 г. он был избран по конкурсу на должность профессора Томского медицинского университета, но выехать в Томск не смог из-за болезни старшего сына. А.Э. Озол продолжал читать лекции по микробиологии и эпидемиологии на циклах усовершенствования врачей, стажировавшихся на базе Воронежского института эпидемиологии и микробиологии, где им было подготовлено много специалистов [2].

В Воронежском медицинском институте на кафедре микробиологии за три предвоенных года (1938–1940) было выполнено и защищено 5 кандидатских диссертаций, в том числе и А.Э. Озолом [6]. В марте 1941 г. ему была присуждена учёная степень доктора медицинских наук без защиты диссертации. На тот момент он уже был автором 60 научных трудов, из которых 28 — по микробиологии, 32 — по эпидемиологии. Научные работы были посвящены различным разделам медицинской микробиологии и эпидемиологии — туберкулёзу, сибирской язве, дифтерии, сыпному тифу, натуральной оспе, туляремии, бруцеллёзу, кишечным инфекциям.

Наиболее значимым научным трудом стала его монография «Продолжительность иммунитета после оспенных прививок и сроки ревакцинации». Работы по натуральной оспе были проведены на большом материале «весьма тщательно» и использованы Всесоюзной государственной санитарной инспекцией как основа при разработке утверждённого Советом народных комиссаров СССР законопроекта об обязательном оспопрививании [2].

30-е годы XX столетия ознаменовывались не только успехами в промышленности, образовании и науке первого в мире социалистического государства, но это также было время масштабных «разоблачений» антисоветских шпионско-диверсионных и террористических организаций. Репрессивная машина не проехала мимо А.Э. Озола, и 16 января 1938 г. он был арестован по статье 58 УК РСФСР «Контрреволюционная деятельность». По версии членов семьи А.Э. Озола, поводом для доноса о «враге народа» стал пресловутый квартирный вопрос (его семья занимала в Воронеже большую по тем временам квартиру).

За супруга вступилась Анна Семёновна Озол, которая направилась в Москву и добилась аудиенции у В.М. Молотова — Председателя Совета народных комиссаров СССР. По указанию сверху было начато тщательное расследование, выявлены нестыковки в показаниях свидетелей, что послужило основанием для прекращения дела, и А.Э. Озол 23 октября 1939 г. был освобождён от тюремного заключения за отсутствием улик.

Согласно характеристике руководства Воронежского института эпидемиологии и микробиологии, за время своей долголетней работы Альфред Эрнестович проявил себя «как всесторонне образованный и широко эрудированный специалист, энергичный и настойчивый человек, крупный научный работник» [2]. Однако его деятельность в этом учреждении прервала война.

В июле 1942 г., когда фашисты вплотную подошли к Воронежу, семья А.Э. Озола эвакуировалась из города под обстрелом немецких самолётов. Вот как описывает этот эпизод его приёмная дочь Иветта Альфредовна Реутова (Озол): «В тот памятный день фашисты уже переходили Чернавский мост через реку Воронеж, а мы уходили пешком с противоположной окраины… Помню, на двух подводах везли мешки с мукой и пшеном, а также микроскопы и другое лабораторное оборудование из института эпидемиологии и микробиологии, где тогда работал мой отец. Подводы тянули лошади, иммунизированные вирусом клещевого энцефалита… Добрались до Казани, где и осели» [7].

Семья А.Э. Озола поселилась в доме 6/30 по улице Толстого (в настоящее время этот дом снесён, вместо него построено новое здание Центра аккредитации специалистов Казанского государственного медицинского университета).

После эвакуации в Казань с октября 1942 г. А.Э. Озол работал консультантом Наркомздрава ТАССР и с начала 1943 г. возглавил эпидотдел Казанского института эпидемиологии и микробиологии (КИЭМ). Одновременно с назначением нового руководителя отдел эпидемиологии подвергся реорганизации. Из его штата изъяли все врачебные ставки, так что в отделе остался один сотрудник с высшим медицинским образованием — сам А.Э. Озол. Количество лаборантов в эпидотделе сократилось с шести до трёх.

Конечно, сокращение персонала ограничило возможности отдела, но его задачи существенно изменились. Было признано, что в борьбе с эпидемиями институт имеет специфические задачи и не должен дублировать работу практического здравоохранения. Штат микробиологов в эпидотделе сохранился и затем даже расширился, но объём рутинных бактериологических анализов сократился, что позволило сосредоточиться на анализах, требующих высшей микробиологической квалификации, а также быстро наладить серологическую диагностику инфекционных заболеваний.

Бо́льшая часть работы отдела по-прежнему была связана с расследованием эпидемических вспышек. Общее количество проводимых эпидотделом анализов значительно уменьшилось, но ценность его работы для здравоохранения ТАССР возросла, так как комплексная работа с применением эпидемиологических и микробиологических методов (бактериологических и серологических) позволяла быстро выяснять этиологию вспышки, определять источники и пути заражения и оперативно её ликвиди­ровать [8].

В 1943 г. произошла вспышка холеры в Мордовии, и сотрудники эпидотдела КИЭМ выезжали в Саранск. На территории ТАССР в 1943 г. были обследованы и быстро ликвидированы вспышки сыпного тифа в четырёх сельских районах, в двух городах — вспышки брюшного тифа, дизентерии в одном городе и две вспышки токсикоинфекции в Казани. В этом же году по рекомендациям эпидотдела КИЭМ была реорганизована противоэпидемическая служба в Казани: создано эпидбюро, введена исчерпывающая регистрация инфекционных больных, налажен систематический учёт контингентов, подлежащих профилактическим прививкам.

В 1944 г. эпидотделом КИЭМ были расследованы и быстро ликвидированы вспышки сыпного тифа в одной воинской части, двух городах и трёх районах ТАССР. В одном из сельских районов бактериологически и серологически выявлена вспышка брюшного тифа, в другом — вспышка паратифа В. Тогда же для работников здравоохранения было проведено 15 научно-практических конференций (по борьбе с сыпным и брюшным тифами, корью, дифтерией и токсикоинфекциями) [2].

В 1945 г. были изучены вспышки сыпного тифа в пяти районах ТАССР, исследованы практически все зарегистрированные на территории республики с 1902 по 1945 г. случаи возвратного тифа, приняты эффективные меры борьбы с этими заболеваниями. Сотрудники эпидотдела оказали консультативную помощь персоналу инфекционных больниц в Казани и Чистополе, а также коллективу инфекционных отделений трёх сельских больниц.

Доклады А.Э. Озола на конференциях содержали самую актуальную информацию и имели гриф «Не подлежит разглашению в печати»: «Дифтерия в ТАССР» (1943), «Состояние противодифтерийного иммунитета у детей г. Казани» (1949), «Особенности сыпного тифа в ТАССР в 1944 году» (1945), «Сыпной тиф в ТАССР в 1945 году» (1946), «Продолжительность жизни платяных вшей» (1948), «Локальная вспышка брюшного тифа в г. Зеленодольске» (1943), «Водные вспышки брюшного тифа в сельских районах ­ТАССР» (1946), «Завозные случаи туляремии в г. Казани в 1943 г.» (1944), «Постановка оспопрививательного дела в ТАССР в годы Великой Отечественной войны» (1946) и др. [2]

Наибольшую эпидемиологическую угрозу в ТАССР представляли в годы как гражданской войны, так и Великой Отечественной войны вспышки сыпного тифа. Закономерно, что преобладающая часть научных исследований краевой эпидемиологии была посвящена именно этой проблеме.

Нужно заметить, что этиология этой инфекции в то время оставалась не до конца изу­ченной. Было уже известно, что в отличие от других тифозных заболеваний сыпной тиф вызывается микроорганизмом из группы риккетсий (впрочем, тогда многие учёные причисляли его к вирусам), но особенности его циркуляции ещё не были выяснены. Существовала, например, теория автохтонного возникновения сыпного тифа, объяснявшая периодические вспышки этого заболевания рецидивами инфекционного процесса у ранее переболевших людей (как это было установлено применительно к возвратному тифу) или крайне длительным сохранением вирулентности возбудителя вне организма.

Под руководством А.Э. Озола была разработана специальная программа установления причин возникновения вспышек сыпного тифа на территории ТАССР, эпидемиологического обследования и практических мероприятий по профилактике этой инфекции в военное время, что также нашло отражение в его работах «Сыпной тиф в Татарской АССР в 1943 году», «Возникновение и способы распространения сыпного тифа в Татарской АССР в годы Великой Отечественной войны» и др.

Яркое представление об условиях, в которых проводили эксперименты, даёт описание «Опытов по использованию мороза для дезинфекции» А.Э. Озола и О.Д. Белой: «В пробирках на открытом воздухе при температуре –18 °С и безветрии вши надёжно гибнут после часовой экспозиции, а гниды — через 4 часа. При пребывании вшей и гнид внутри тёплых вещей (в карманах, рукавах и за подкладкой меховой одежды) их устойчивость к холоду повышается: вши надёжно гибнут только после двухчасовой, а гниды — после пятичасовой экспозиции при морозе не меньше –25 °С» [8].

Деятельность профессора А.Э. Озола в Казани была тесно связана с КИЭМ. После окончания Великой Отечественной войны Альфред Эрнестович с мая 1945 г. до 31 декабря 1948 г. был научным руководителем КИЭМ, а с 1 января 1949 г. и до выхода на пенсию — его научным консультантом.

Свою работу в КИЭМ А.Э. Озол совмещал с работой в Казанском медицинском институте. С 1942 г. он возглавил кафедру эпидемиологии, приложив много сил и энергии для её создания, организации преподавания эпидемиологии не только на санитарно-гигиеническом, но и других факультетах института. В процессе преподавания он широко использовал местный материал, богатый личный опыт. В 1949 г. ему было присвоено звание профессора (рис. 2).

 

Рис. 2. Профессор А.Э. Озол за работой с микроскопом

 

Кафедрой эпидемиологии он руководил до ухода на пенсию в 1968 г., но оставался профессором-консультантом ещё два года до 1 сентября 1970 г. С 1947 по 1952 г. А.Э. Озол одновременно заведовал кафедрами эпидемиологии и микробиологии (рис. 3). В послевоенные годы на кафедре микробиологии продолжалось изучение проблем лептоспирозов, дифтерии, туберкулёза. Сотрудниками кафедры микробиологии под руководством А.Э. Озола были усовершенствованы микроскопические методы лабораторной диагностики туберкулёза [Алхан-Кемал Р.И., Шром М.Г. (Берим), Брудная К.Б.].

 

Рис. 3. Коллектив кафедры микробиологии в 1950 г. (в центре сидит заведующий кафедрой профессор А.Э. Озол)

 

В течение ряда послевоенных лет активно изучалась роль микробного фактора в противодифтерийном иммунитете. В этих исследованиях активно принимали участие сотрудники обеих кафедр. Так, сотрудник кафедры эпидемиологии С.Ф. Немшилов (бывший директор Казанского бактериологического института в 1932–1937 гг.) под руководством А.Э. Озола в 1948 г. защитил диссертацию на соискание степени кандидата медицинских наук «К вопросу о роли микробного фактора в противодифтерийном иммунитете», о которой профессор отзывался как об уникальной работе «в этой области как по количеству опытов, так и по качеству и характеру разработки экспериментальных данных» (из производственной характеристики С.Ф. Немшилова от 11.03.1948, данной заведующим кафедрой, профессором А.Э. Озолом, для присвоения звания доцента). Ассистентом кафедры микробиологии Е.К. Наумовой предложен кровяной агар с теллуритом натрия для обнаружения дифтерийных коринебактерий, ассистентом кафедры микробиологии Н.С. Шамсутдиновым создана фосфатно-буферная среда с манифестатором для быстрого определения токсигенных свойств дифтерийных коринебактерий.

А.Э. Озол также был специалистом в области вариационной медицинской статистики, и много десятков научных сотрудников других кафедр Казанского государственного медицинского института и других институтов консультировались с ним при выполнении докторских и кандидатских диссертаций. Всего по микробиологии и эпидемиологии в мединституте он подготовил 17 кандидатов медицинских наук по различным аспектам микробиологии и эпидемиологии.

Его ученики впоследствии работали в различных научных и образовательных учреждениях страны:
– ассистент А.Ф. Троицкая (тема диссертации «Влияние метеорологических факторов на гриппозные заболевания», 1944), ставшая доцентом Астраханского медицинского института;
– сотрудник эпидотдела КИЭМ А.Г. Григорьева-Бернштейн, эвакуированная из Ленинградского института эпидемиологии и микробиологии им. Л. Пастера и вернувшаяся обратно после окончания войны (тема: «Особенности эпидемиологии дифтерии в военное время», 1945);
– ассистент Д.И. Дранкин, ставший доцентом Чкаловского ­медицинского ­института (ныне — Оренбургский) (тема диссертации «Состояние поствакцинального иммунитета у сельского населения в Таканышском, Корноуховском, Нурлатском и Мамадышском районах ТАССР», 1948);
– ассистент Н.А. Немшилова, впоследствии ставшая директором КИЭМ (1954–1961) и доцентом кафедры эпидемиологии Казанского государственного института усовершенствования врачей (тема диссертации «Лабораторная диагностика бактериальной дизентерии», 1949) и многие другие.

Перу А.Э. Озола принадлежат 92 работы, из которых в период заведывания кафедрой эпидемиологии Казанского государственного медицинского института было опубликовано 35 статей.

За свой значительный вклад в медицинскую микробиологию и эпидемиологию, подготовку медицинских кадров профессор Озол не раз был поощрён денежными премиями и грамотами. За свой труд он был награждён значком «Отличнику здравоохранения» в 1943 г., медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», почётной грамотой Президиума Верховного Совета ТАССР за плодотворную педагогическую и активную общественную деятельность в 1968 г. [1].

А.Э. Озол принимал активное участие в общественной жизни. С 1936 г. он был членом правления Воронежского отделения Всесоюзного общества эпидемиологов, микробиологов и инфекционистов. В казанский период своей жизни профессор Озол избирался депутатом Казанского горсовета, был председателем Татарского отделения Всесоюзного общества эпидемиологов, микробиологов и инфекционистов, членом медицинского совета Минздрава ­ТАССР, медицинских советов республиканской и городской санэпидстанций [2].

Альфред Эрнестович отличался высокой эрудицией, педантичным подходом к любому делу, исключительной скромностью, щедростью и большим трудолюбием, он отдавал любимому делу все свои знания и опыт. Верной спутницей Альфреда Эрнестовича была его супруга Анна Семёновна Озол. Альфред Эрнестович был любящим отцом и дедушкой, занимался воспитанием своих трёх сыновей и приёмной дочери, а затем и внуков.

По воспоминаниям членов семьи, он очень любил прогулки в лесу, снимал с семьёй летом дачу в Кызыл-Байраке, рыбачил, очень хорошо плавал, мог переплыть Волгу. Он был закалённым человеком, одевался легко: даже зимой ходил в демисезонном пальто. Любил заниматься спортом, ходил не менее 10 километров в день. Был очень эрудированным человеком, много читал, владел в совершенстве четырьмя языками (латышским, немецким, латинским и французским) и менее свободно — древнегреческим и английским. Всегда был элегантен: летом ходил в белоснежном костюме и соломенной шляпе.

Умер Альфред Эрнестович Озол 26 сентября 1979 г. в Казани и похоронен на Арском кладбище. Человечность, чуткость к людям, успешная научная и общественная деятельность помогли снискать ему глубокое уважение коллег и учеников.

 

Благодарности. Автор выражает признательность внучке профессора А.Э. Озола, кандидату медицинских наук Светлане Альфредовне Озол за помощь в подготовке публикации (предоставление фотографий из семейного архива и личных воспоминаний).
Источник финансирования. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов по представленной статье.

About the authors

Guzel Sh. Isaeva

Kazan State Medical University; Kazan Scientific Research Institute of Epidemiology and Microbiology

Author for correspondence.
Email: guisaeva@rambler.ru
ORCID iD: 0000-0002-1462-8734

M.D., D. Sci. (Med.), Assoc. Prof., Head of Depart., Depart. of Microbiology named after Academician V.M. Aristovsky

Russian Federation, Kazan, Russia; Kazan, Russia

References

Supplementary files