Tick-borne encephalitis in the Tatar ASSR

Abstract

Until 1949, wide medical circles and public health authorities did not know about the existence of natural foci of tick-borne encephalitis on the territory of the Tatar ASSR.

Full Text

До 1949 г. широкие врачебные круги и органы здравоохранения не знали о су­ществовании природных очагов клещевого энцефалита на территории Татарской АССР.

В 1949 г., находясь в Ямашинском районе ТАССР, мы обратили внимание на особую категорию остро лихорадочных больных, клиническая картина которых не укладывалась в обычные нозологические формы. Медицинские работники больницы сообщили, что подобные острые инфекционные заболевания в виде эпидемических вспышек наблюдались ежегодно в весенне-летние месяцы. Местные врачи и кон­сультанты из г. Казани относили это заболевание к токсическому гриппу или (реже) другим нозологическим формам — пневмонии, менингиту, сыпному или брюшному тифу, причем клещевой энцефалит не подозревался. Заинтересовавшись этой свое­образной инфекцией, мы изучили ее клинические и эпидемиологические закономер­ности, что и позволило диагностировать клещевой (весенне-летний) энцефалит.

В июне 1949 г., по инициативе проф. Л. И. Оморокова, при активном содействии Министерства здравоохранения ТАССР в район вновь открытого эндемического очага клещевого энцефалита прибыла специальная бригада во главе с действитель­ным членом АМН СССР проф. М. П. Чумаковым, которая вирусологически и кли­нически подтвердила наши данные.

В последующие годы нами установлена заболеваемость клещевым энцефалитом и в ряде других районов Татарии, при этом наши исследования проводились непо­средственно в эндемических очагах, что способствовало выявлению важных эпиде­миологических и клинических данных.

В изучении клещевого энцефалита в Татарии активное участие принимали па­разитологи и биологи Ф. Т. Туйст, С. В. Чуева, М. А. Сметанина, В. А. Бойко и вирусологи М. П. Чумаков и Г. X. Гильманова.

Наиболее активные очаги клещевого энцефалита расположены в юго-восточных районах Татарии. Эти районы богаты лесными массивами, представленными пре­имущественно лиственными породами (осина, липа, вяз, ясень, клен, дуб) и густым подлеском (орешник, бересклет и другие кустарники). Подстилка леса — обильная, 47

рыхлая, состоящая из листьев и высокой травянистой растительности. Почва в ле­сах хорошо увлажнена. Леса, особенно в нижнем ярусе, затененные. Все эти клима­то-географические условия характерны для природных очагов клещевого энцефалита, так как они благоприятствуют жизнедеятельности клещей — переносчиков инфекции.

В лесах юго-восточных районов Татарии изобилуют клещи с преобладанием среди них ixodes persulcatus, являющихся, как известно, главными переносчиками клещевого энцефалита.

Обилие клещей в юго-восточных лесах Татарии поддерживается и дикими животными (млекопитающими и птицами), являющимися хозяевами-прокормителями кровососущих клещей и обеспечивающими сохранение и распространение вируса клещевого энцефалита в природных биоценозах.

Вирус клещевого энцефалита выделен, из клещей, собранных в различных районах Татарии, их хозяев — диких животных и из крови людей, заболевших кле­щевым энцефалитом (Г. X. Гильманова). Заслуживает внимания высокое вирусоно- сительство иксодовых клещей, обитающих в лесах Татарии: в некоторых очагах спонтанная зараженность клещей доходила до 55%, что намного превышает извест­ные в литературе данные по другим областям СССР.

В крови больных и переболевших клещевым энцефалитом с помощью реакции связывания комплемента и реакции нейтрализации обнаружены специфические анти­тела к вирусу клещевого энцефалита. Серологическое исследование наблюдавшихся нами больных подтвердило диагноз клещевого энцефалита в 83—91,6% исследо­ваний.

Всего нами изучено больных клещевым энцефалитом в остром периоде 308 и в резидуальном — 192.

Возраст больных — от 5 до 72 лет, причем группа от 11 до 30 лет составляла 61,2%. Мужчин было 57,4%, женщин — 42,6%.

Все больные до заболевания имели прямой или косвенный контакт с лесом. Клещевой фактор выявлен у большинства больных (от 84 до 95%). Случаи семей­но-групповых заболеваний, связанных с употреблением сырого козьего молока, на нашем материале не констатированы.

Сезонная динамика заболеваемости находится в прямой связи с активностью клещей в природе с середины апреля до первой половины июня.

Длительность инкубационного периода колебалась от 3 до 30 дней, наиболее часто (в 72,5% случаев) составляя от 6 до 15 дней.

Болезнь чаще всего развивалась без продромальных явлений. Последние отме­чены только у 7,5% больных в виде недомогания, головных болей, головокружения и других неопределенных жалоб, возникавших за несколько дней до тяжелых прояв­лений болезни.

Заболевание начиналось остро, нередко внезапно. Тяжелое общее состояние наступало уже в первый день болезни или к концу вторых суток.

Основными жалобами больных в остром периоде были: сильный жар, интенсив­ная головная боль, резкий упадок сил, тошнота или рвота и болевые ощущения в разных частях тела.

Температура уже в первые дни болезни достигала 39—40°. Температурные кри­вые носили самый разнообразный характер.  »

Длительность лихорадочного периода колебалась от 2 до 20 дней, 4—5 дней — у 16%, 6-7 —у 21,9%, 8—9 —у 26,5%, 10—11 — у 18,8%.

У 12,5% наблюдалось двухволновое течение лихорадочного периода. У этих больных первая лихорадочная волна продолжалась от 2 до 10 дней (обычно 3—5 дней) и трактовалась на местах как «грипп» или «ангина». Затем больные быстро поправлялись и даже приступали к обычным занятиям. По миновании апирексии, длившейся от 3 до 7 дней, возникала вторая лихорадочная волна, протекавшая зна­чительно тяжелее первой и соответствующая картине болезни при обычном одно­волновом течении.

Зависимости между продолжительностью и характером лихорадочного периода, тяжестью заболевания и клинической формой на нашем материале не удалось уста­новить.

У ряда больных обнаруживались изменения со стороны внутренних органов (в частности — сердечно-сосудистой и дыхательной систем) и психики, обычно умерен­но выраженные и лишенные каких-либо специфических черт. Около 10% больных в остром лихорадочном периоде находились в бессознательном состоянии. У всех госпитализированных имелась выраженная адинамия, доходящая иногда до полной прострации.

В первые 6 дней болезни лейкопения имелась у 21,7%, нормоцитоз — у 27,2%, умеренный нейтрофильный лейкоцитоз—у 51,1%. В последующие дни наблюдалась тенденция к нормоцитозу и нормальной лейкограмме. РОЭ в остром периоде коле­балась от нормальных до умеренно высоких цифр.

Неврологическая симптоматика у большинства больных ограничивалась обще­мозговыми и умеренными менингеальными нарушениями, укладывающимися в синд­ром острого серозного менингита.

Из менингеальных симптомов с наибольшим постоянством отмечена ригидность затылочных мышц. Симптом Кёрнига встречался у 40%, а симптом Брудзинского — 48

лишь у 15%. У части больных с синдромом острого серозного менингита наблюда­лись также слабо выраженные и преходящие нарушения в сфере черепно-мозговой, пирамидной и вегетативной иннервации, или мозжечковые и радикуло-невритические симптомы.

Описанная клиническая картина, соответствующая менингеальной форме клеще­вого энфецалита, наблюдалась нами у 275 больных. В Татарии это самая распро­страненная клиническая форма: частота ее в различных очагах клещевого энцефа­лита составляет от 83,7 до 93,0% всей заболеваемости.

Несмотря на выраженные токсико-инфекционные нарушения в остром периоде, прогноз в отношении выздоровления следует считать благоприятным: у 94,8% с ме­нингеальной формой клещевого энцефалита наступало полное клиническое выздо­ровление, лишь у 5,2% выявлялись остаточные явления, главным образом со сто­роны вегетативной и периферической нервных систем.

Встречаются в Татарии и очаговые, паралитические формы болезни. Они раз­виваются на фоне описанного выше менингеального синдрома, значительно усугуб­ляя тяжесть болезни.

Больных с выраженными очаговыми поражениями на нашем материале было 225, из них с полиомиелитической (или полио-энцефалитической) формой — 170 и энцефалитической — 55. Последняя группа больных представлена главным образом кожевниковской эпилепсией (38) и гемипаретическим синдромом (11).

Полиомиелитическая форма клещевого энцефалита протекает по типу острого илии хронического переднего полиомиелита с преимущественной шейной локализа­цией патологического процесса. У большинства больных кожевниковской эпилепсией отмечены обширные поражения двигательных зон полушарий головного мозга.

Органические поражения, возникшие в остром периоде, у большинства наших больных (92%) сохранялись и в виде резидуальных явлений. Для резидуального периода характерна значительная частота прогредиентного течения, составляющая 43,1% при полиомиелитической форме и 81,2%—при энцефалитических формах болезни.

Изучение клещевого энцефалита в сельских районах Татарии показало, что болезнь протекает в виде не только спорадических случаев, но и эпидемических вспы­шек. Последние наблюдались в ряде восточных районов республики: Акташском, быв. Ямашинском, Альметьевском, Первомайском, Шугуровском и быв. Тумутукском. В некоторых из них заболеваемость в отдельные эпидемические сезоны доходила до 30—50 и более случаев. В Акташском районе, по данным К. Д. Степанова, Г. И. Бакланова и 3. И. Искандеровой, клещевой энцефалит в 1956 г. по частоте заболеваний занял третье место среди других инфекций (после скарлатины и дизен­терии).

Клиническая картина клещевого энцефалита в эпидемических очагах Татарии значительно отличается от так называемых классических форм — полиомиелитической и кожевниковской эпилепсии, которые на самом деле встречаются сравнительно редко: они отмечены нами только у 10,7% всех переболевших. Громадное же боль­шинство больных (около 90%) переносит непаралитические формы болезни, проте­кающие по типу острой общей инфекции с умеренными или незначительными менин­геальными явлениями и благоприятным исходом.

Эти доброкачественные формы клещевого энцефалита не дают, как правило, остаточных органических явлений. Они еще не достаточно изучены и зачастую плохо диагностируются (по суммарным данным, за 1949—57 гг. первичная диагностика клещевого энцефалита в остром его периоде была ошибочной у 60%).

В изучении клещевого энцефалита значительная роль принадлежит терапевтам, ибо они главным образом обслуживают больных в острой стадии клещевого энце­фалита.

Летальность от клещевого энцефалита в Татарии сравнительно низкая, состав­ляя в разных эндемических очагах и в различные годы от 0 до 5% всех зареги­стрированных больных.

Ретроспективное изучение архивных материалов и больных с остаточными явле­ниями ранее перенесенного клещевого энцефалита позволило доказать существова­ние эндемических очагов этой инфекцйи на территории Татарской АССР и смежных областей еще во времена далекого прошлого — по меньшей мере с 80-х годов XIX столетия.