История назначения В.М. Бехтерева в Императорский Казанский университет

Полный текст

Научная деятельность Владимира Михайловича Бехтерева (рис. 1) стала яркой страницей в истории Императорского Казанского университета. Молодой 28-летний профессор психиатрии, получив в 1885 г. в заведование кафедру, блестяще реализовал свои исследовательские и организаторские способности. Приглашению В.М. Бехтерева в Казань предшествовал ряд событий.

 

Рис. 1. В.М. Бехтерев. Елабужский государственный историко-архитектурный и художественный музей-­заповедник

 

29 января 1884 г. директор Казанской окружной лечебницы и профессор Императорского Казанского университета по курсу психиатрии А.У. Фрезе в связи с ухудшением состояния здоровья уже не мог читать лекции студентам и обратился к попечителю Казанского учебного округа П.Н. Масленникову с прошением об отставке [1].

4 февраля 1884 г. профессор А.У. Фрезе скончался, и его должности ординарного профессора в Казанском университете и директора Окружной психиатрической лечебницы оказались незамещёнными.

29 марта 1884 г. на заседании медицинского факультета Императорского Казанского университета были представлены два кандидата на должность преподавателя психиатрии — доцент Харьковского университета П.И. Ковалевский и приват-доцент Военно-медицинской академии В.М. Бехтерев [2].

Павел Иванович Ковалевский (рис. 2) был известен российской научной общественности своими анатомо-физиологическими и клиническими исследованиями, а также работами в области судебной психиатрии.

 

Рис. 2. П.И. Ковалевский. Музей истории Республиканской клинической психиатрической больницы им. акад. В.М. Бехтерева

 

В своей научной и практической деятельности П.И. Ковалевский продолжал развивать идеи А.У. Фрезе, у которого он в 1878 г. проходил обучение в Казанской окружной лечебнице. С 1879 г. доцент П.И. Ковалевский исполнял обязанности старшего врача Харьковской губернской больницы и заведующего домом умалишённых. Последнее обстоятельство было особо отмечено представившими его профессорами офтальмологом Е.В. Адамюком и терапевтом Н.А. Виноградовым. Они рассчитывали, что после приглашения П.И. Ковалевского в университет его административные навыки и организаторский опыт будут приняты во внимание Министерством внутренних дел, и он станет лучшим кандидатом на должность директора Казанской окружной лечебницы.

Не исключено, что профессора Е.В. Адамюк и Н.А. Виноградов уже обсудили это с П.И. Ковалевским, потому что на заседании факультета 29 марта 1884 г. они сообщили, что Павел Иванович «выразил своё согласие на переход в Казань», причём из-за отсутствия ставки профессора был согласен на доцентский оклад [3].

Инициатива профессоров была понятна. А.У. Фрезе был приглашён в Казанский университет уже после назначения директором лечебницы и совмещал должности. Опасаясь, что новый директор, которого назначит Министерство внутренних дел, может оказаться «не вполне способным преподавателем», они решили пригласить учёного, который, как и А.У. Фрезе, наряду с научной и педагогической деятельностью сможет возглавить Казанскую окружную лечебницу и в должности её директора сохранит клиническую базу университета.

То, что с этим предложением выступил профессор Н.А. Виноградов, также не случайно, поскольку курс психиатрии в Казанском университете был организован в 1865 г. при возглавляемой им кафедре частной патологии и терапии. В соответствии с университетским уставом 18 июня 1863 г. он нёс ответственность за «систематическое и клиническое изложение учения о нервных и душевных болезнях» [4].

С альтернативным представлением на заседании медицинского факультета выступил профессор-физиолог Николай Осипович Ковалевский (рис. 3). Его представление в Совет факультета подписал также профессор судебной медицины И.М. Гвоздев: «Так как за смертью нашего уважаемого товарища А.У. Фрезе факультету предстоит озаботиться замещением психиатрии в нашем Университете, то я позволю себе обратить внимание факультета на лицо, которое может с достоинством занять вакантное место. Я разумею приват-доцента Императорской Военно-медицинской академии Бехтерева…» [3].

 

Рис. 3. Н.О. Ковалевский. Труды Общества естествоиспытателей при Императорском Казанском университете, т. 20. Казань; 1889

 

В своём представлении профессор Н.О. Ковалевский кратко привёл биографию Владимира Михайловича и рассказал о его научной деятельности, сделав акцент на экспериментальном направлении его исследований: «…Со дня окончания курса и до настоящего времени г. Бехтерев неустанно трудился по избранной им специальности. Не довольствуясь одними наблюдениями над клиническим материалом с нервными и психическими страданиями, г. Бехтерев посвятил очень много труда экспериментальным исследованиям нервной системы. Выработав замечательную технику, позволившую ему провести одни из труднейших вивисекций над животными, и владея при этом большой наблюдательностью, г. Бехтерев приобрёл самостоятельно воззрение на отправления различных отделов центральной нервной системы и тем подготовил себе научную основу для выяснения патологических явлений. Плоды трудов г. Бехтерева мы видим в длинном ряде его статей по психиатрии, нервной патологии и нервной физиологии… То, что я смог собрать из сочинений г. Бехтерева, я представляю на суд факультета и предлагаю автора их кандидатом на вакантную должность по предмету психиатрии. Желательно было бы, чтобы факультет ввиду значения психиатрии в сфере медицинских наук и ввиду учёных достоинств кандидата подвергнул его баллотированию в звании экстраординарного профессора» [3].

К своему докладу Н.О. Ковалевский приложил список работ Бехтерева.

Желание маститого учёного, крупнейшего отечественного физиолога Н.О. Ковалевского пригласить молодого петербургского приват-доцента В.М. Бехтерева в Императорский Казанский университет было явно неслучайным. Профессор Ковалевский сам в своих исследованиях уделял большое внимание вопросам экспериментального изучения физиологии нервной системы и справедливо считал, что научно-исследовательская работа Бехтерева в Казани продолжится в этом направлении.

Н.О. Ковалевский в 70-х годах XIX века возглавлял Общество естествоиспытателей Императорского Казанского университета, был одним из организаторов и активным участником созданной при нём психофизиологической секции. Её целью было «сведение и объединение в одно целое всех специальных опытов и наблюдений, касающихся физиологических функций нервной системы и психических явлений жизни человека и других животных» [5].

Идея создания психофизиологической секции, предполагавшей расширение исследований деятельности нервной системы за счёт установления её связи с клиническими проявлениями душевной деятельности, была высказана казанским профессором-зоологом Н.П. Вагнером ещё 25 августа 1869 г. на Втором съезде русских естествоиспытателей в Москве. Он был убеждён, что разработка важнейших общих проблем науки не под силу отдельным учёным, за неё должны взяться «целые правильно организованные корпорации учёных, основанные специально для этой цели» [6].

Профессор Н.П. Вагнер предложил создать такую психофизиологическую секцию в Казани, объяснив своё решение наличием необходимых научных сил для реализации подобных исследований: «не говоря уже о достаточном числе интересующихся и занимающихся этим предметом, здесь в Казани находится пока ещё единственное для целой России заведение, в котором можно найти громадный материал для психиатрических наблюдений» [7]. Профессор имел в виду открывшийся 1 июля 1869 г. первый в России Казанский окружной дом умалишённых.

20 сентября 1869 г. в Казани состоялось первое заседании психофизиологической секции, в состав которой были включены анатом П.Ф. Лесгафт, гистолог К.А. Арнштейн, физиолог Н.О. Ковалевский, биохимик А.Я. Данилевский, зоолог Н.П. Вагнер, патолог А.В. Петров, гигиенист А.И. Якобий, философ и психолог М.М. Троицкий.

Из протокола заседания [8] известно, что идея совместной разработки важнейших вопросов изучения нервной системы была с интересом встречена многими преподавателями Казанского университета, которые изначально не были включены в число участников, но пришли с желанием принять участие в работе секции. Благодаря этому появилась возможность значительно расширить первоначальную программу исследований, утверждённую в Москве. Было увеличено количество тем исследований по анатомии, гистологии, физиологии нервной системы и психологии. Кроме того, к работе присоединились профессора судебной медицины И.М. Гвоздев, офтальмологии Е.В. Адамюк и фармакологии И.М. Догель.

В марте 1870 г. состоялось второе заседание психофизиологической секции, на котором было заслушано два доклада: Н.П. Вагнера «О проявлении первых следов нервной деятельности у бесформенных животных» и Е.В. Адамюка «Об иннервации глазных движений». ­Третьего заседания не состоялось. После перевода профессора Н.П. Вагнера в Санкт-Петербургский университет в 1870 г. секция бездействовала в течение следующего года.

В 1871 г. в связи с «Лесгафтовской историей» Императорский Казанский университет покинули ещё восемь профессоров, в числе которых были П.Ф. Лесгафт и А.Я. Данилевский. После их ухода психофизиологическая секция уже не смогла возобновить свою работу [5, 9].

Попытки членов Общества привлечь новые научные силы также ни к чему не привели, несмотря на организацию двух премий по 75 рублей «За лучшие оригинальные работы по анатомии и физиологии нервной системы, а также опытной психологии» для молодых специалистов [10].

Небольшой период работы психофизиологической секции Общества естествоиспытателей всё же дал свои результаты. Организация специального психофизиологического отделения объединила научные школы, уже сформированные к тому времени на медицинском факультете Казанского университета. Это положило начало изучению нервной системы методами естественных наук в ассоциации с психологией, развивавшейся в те годы как отрасль философского знания. После формального закрытия секции совместные исследования нервной системы и её связи с психическими явлениями человека были продолжены профессорами медицинского факультета Императорского Казанского университета в последующие годы уже вне Общества естествоиспытателей.

К концу XIX века сложилась казанская нейрогистологическая школа. Ещё до изобретения К.А. Арнштейном в 1887 г. новой методики прижизненной окраски нервных элементов метиленовым синим в лаборатории кафедры гистологии Императорского Казанского университета активно проводились нейроморфологические исследования. С 1875 г. под руководством профессора К.А. Арнштейна был выполнен цикл исследований гистологии периферической нервной системы, преимущественно посвящённый строению нервных окончаний и органов чувств [11].

Активно изучением нервной системы занимался профессор физиологии Н.О. Ковалевский. После избрания в академики и отъезда в Санкт-Петербург его учителя Ф.В. Овсянникова Н.О. Ковалевский возглавил экспериментальную физиологическую лабораторию медицинского факультета, ставшую в дальнейшем крупнейшим центром изучения физиологии в России.

В лаборатории профессора Н.О. Ковалевского вели исследования по широкому кругу проблем. Важное место было отведено изучению физиологии нервной системы: исследовали гуморальные механизмы передачи возбуждения в вегетативной нервной системе, изучали периферические рефлексы, рефлекторные взаимодействия между дыханием и кровообращением [6]. Более поздние исследования Н.О. Ковалевского и его учеников были посвящены изучению архитектоники коры головного мозга.

Изучая физиологию нервной системы, профессор Ковалевский не мог обойти стороной и её отношение к психическим процессам. Этой проблеме он посвятил свою актовую речь «Как смотрит физиология на жизнь вообще и психическую в особенности», которую прочитал 5 ноября 1876 г. на торжественном годичном собрании Императорского Казанского университета.

Поводом для выбора этой темы стало выступление годом ранее доцента философии А.И. Смирнова, который в своей речи «О сознании и бессознательных духовных явлениях» заявил о том, что психические явления не могут быть предметом изучения физиологии [12]. По воспоминаниям присутствовавших на этом собрании в 1875 г.: «по окончании акта профессор физиологии Ковалевский сказал, что будет ему отвечать в следующем году, и мы с нетерпением ожидали 5 ноября 1876 года» [13].

В своей речи профессор Ковалевский утвердил положение, что «психическая деятельность без материального субстрата невозможна». Критикуя представления виталистов о существовании эфемерной «жизненной силы», которой приписывали регуляцию всех происходящих явлений в организме, Н.О. Ковалевский объяснял природу психических явлений с позиции физиологии нервной системы. Закончил свою речь Н.О. Ковалевский словами о необходимости развития объективных методик исследования функций мозга: «Мерительными способами боролась физиология с витализмом в физических явлениях в жизни организма… мерительными способами ей суждено рассеять мрак, господствующий в понимании психических процессов. Первые лучи света в этом тёмном царстве уже блеснули. Надо только настойчивый труд — и язык чисел откроет перед нами таинственную работу мозга» [14].

Выступление Н.О. Ковалевского имело широкий резонанс. С критикой его взглядов вновь выступил доцент-философ А.И. Смирнов. Его критическая статья с утверждением «Мнение о материальности психической жизни не просто не доказано, а просто немыслимо» вышла отдельным изданием и была продублирована в том же номере Учёных записок Казанского университета, где была опубликована речь профессора Ковалевского [15]. На выступлении Николая Осиповича присутствовал архиепископ, которого, по словам современника [13], «оскорбила» его речь. В санкт-петербургском еженедельнике «Церковный вестник» вышла заметка, автор которой, подписавшись инициалами С.Н.К., обвинил профессора, в том, что его «…грубо-материалистическая фантасмагория заявлялась публично, между прочим, и перед юношеством, ещё нисколько не тронутым ветром разных антихристианских и антирелигиозных учений» и, следовательно, не способных «отличить положительно добытое наукой от произвольных гипотез» [16]. Поддержал Н.О. Ковалевского его ассистент физиолог И.М. Шумков, опубликовав ответную статью «К вопросу о психической жизни», выразив своё полное согласие с мнением учителя [17].

Н.О. Ковалевский был крайне заинтересован в появлении в университете авторитетного единомышленника в лице В.М. Бехтерева для поддержки своих научных взглядов и возрождения работы психофизиологической секции Общества естествоиспытателей.

На заседании 29 марта 1884 г. профессора Е.В. Адамюк и Н.А. Виноградов, представившие доцента Харьковского университета П.И. Ковалевского, не знали, что 15 марта Министерство внутренних дел уже назначило на должность директора Казанской окружной лечебницы доктора медицины Л.Ф. Рагозина. Важным для университета дополнением к этому назначению стало указание министра внутренних дел графа Д.А. Толстого, что «больница по-прежнему будет служить клиникой для преподавания нервных и душевных болезней, и преподавателю будет предоставлено звание консультанта этой лечебницы» [2]. Позже В.М. Бехтерев отметил, что на этих условиях настояло Министерство народного просвещения [18].

Разделение должностей профессора психиатрии и директора Казанской окружной лечебницы произошло, как мы считаем, неслучайно. Не всё в руководстве А.У. Фрезе лечебницей устраивало Министерство внутренних дел.

Все 15 лет своей работы профессор Фрезе придерживался принципа: «цель Правительственной лечебницы — лечить душевнобольных, подающих надежду на выздоровление, дело же призрения хроников должно лежать на земских учреждениях» [19]. Реализуя эту концепцию, А.У. Фрезе в 1873 г. добился переименования Окружного дома умалишённых в Казанскую окружную лечебницу [20], а в 1875 г. ввёл «Положение о Казанской Окружной лечебнице во имя Божьей матери всех скорбящих», в котором закрепил, что лечебница предназначается преимущественно для душевнобольных, подающих надежду на выздоровление. Для неизлечимых больных он отвёл лишь десятую часть общего числа мест, то есть не более 20 [21].

Этот принцип был оправдан, поскольку проект создания окружных лечебниц, выдвинутый Министерством внутренних дел, предусматривал для вновь строящихся правительственных учреждений вести именно лечебную деятельность как наиболее трудную. Земские учреждения для душевнобольных сохранялись и брали на себя функцию призрения хронических пациентов, «не подающих надежду на выздоровление» [22].

Трудность доставки в Казань больных из соседних губерний и высокая плата за лечение, которую должны были внести их родственники (от 8 рублей 64 копеек до 13 рублей 26 копеек в месяц), привели к тому, что острых больных в лечебнице было мало [22, 23]. По этой причине для Министерства внутренних дел стоимость содержания лечебницы при пересчёте на одного больного достигала 580 рублей в год [24].

В 1873 г. министр внутренних дел России генерал-адъютант Тимашев после посещения Казанской окружной лечебницы в своём отчёте указал: «…хотя Лечебница отлично устроена и правильно содержится, но число незанятых в ней мест столь значительно, что содержание больных обходится очень дорого. Отделения же для душевнобольных при губернских больницах крайне неудовлетворительны и более похожи на места заключения, чем на лечебные учреждения…» [19]. В конце 70-х годов лечебницу посетил директор медицинского департамента Министерства внутренних дел Е.В. Пеликан, который также остался недоволен пустующими койками [19].

Разделением больных на нуждающихся в лечении и призрении были недовольны и местные земские власти, на содержании которых находился переполненный хроническими больными Казанский дом умалишённых.

«Незаполненные» койки сохранялись все годы руководства лечебницей А.У. Фрезе, несмотря на его поездки в соседние губернии для поиска «свежезаболевших» пациентов для лечебницы и обращения к коллегам в Казанское общество врачей с просьбой направлять в лечебницу острых душевнобольных, встречающихся в их практике [25].

Строгие критерии отбора больных, который А.У. Фрезе проводил лично, привели многих к выводу что «Казанская Окружная Лечебница при директоре-профессоре стала приобретать значение почти исключительно психиатрической клиники Университета, вследствие чего принципиальное предназначение как окружной почти не выполнялось» [19].

Этого же взгляда придерживался и сменивший в должности директора А.У. Фрезе в 1884 г. Л.Ф. Рагозин, который решил проблему с заполняемостью коек за счёт больных земских учреждений.

Официальное уведомление о его назначении новым директором лечебницы направили ректору Казанского университета только 3 апреля 1884 г. [26], но об этом стало известно на заседании факультета 29 марта: «…По прочтении этих представлений некоторыми членами факультета было заявлено, что уже состоялось правительственное распоряжение о назначении директором Окружной лечебницы доктора Рагозина. Ввиду этого профессора Адамюк и Виноградов пожелали взять своё представление назад. Что касается представления профессоров Ковалевского и Гвоздева, то факультет определил: баллотировать на вакантное место Бехтерева» [2].

Следует отметить, что П.И. Ковалевский всё же возглавил кафедру психиатрии в Казани, но это случилось позже. В 1903 г. он был назначен в Казанский университет и проработал один год для получения звания заслуженного профессора. Однако и до этого периода Павел Иванович сотрудничал с Казанским университетом. Известно, что он приезжал в Казань в 1892 и 1894 г., когда назначался Министерством народного просвещения председателем медицинской испытательной комиссии в Казанский университет [27].

Протокола баллотировки Бехтерева в архивных документах мы не нашли, но сам Владимир Михайлович позже вспоминал, что был избран на профессорскую должность весной 1884 г. [18].

Планы занять кафедру в Казани были нарушены в начале мая в связи с направлением в заграничную научную командировку. В июне 1884 г. В.М. Бехтерев, не дожидаясь окончательного решения вопроса о своём назначении, отбыл в заграничную научную командировку в клиники западной Европы.

Во время своей работы в Лейпциге В.М. Бехтерев вступил в переписку с профессором Василием Марковичем Флоринским, заведовавшим кафедрой акушерства и женских болезней в Императорском Казанском университете, с которым познакомился в Петербурге весной 1884 г. В письме от 25 октября 1884 г. В.М. Бехтерев выразил беспокойство о возможном скором переводе в Казань: «По совету Николая Осиповича Ковалевского я отослал недавно ­докладную записку (с моим curriculum vitae) в Министерство с просьбой о направлении меня на имеющуюся свободную кафедру по психиатрии и нервным болезням в Казани. Из адресованного мне на это дело письма проф. Мержеевского в Петербург я узнал, что Министерство направило его к начальнику Военно-Медицинской академии по этому поводу, и что отзыв обо мне уже послан в Министерство. Вместе с тем встречно запрос был сделан и попечителю Казанского округа. Если последний даст также благоприятный обо мне отзыв, то надо думать, что разрешение вопроса о замещении кафедры не заставит себя долго ждать…» [28].

Как оказалось, к этому времени министр народного просвещения И.Д. Делянов уже 30 сентября 1884 г. запросил мнение управляющего Казанским учебным округом о назначении В.М. Бехтерева на вакантную кафедру психиатрии.

Попечитель Казанского учебного округа П.Н. Масленников в своём ответе министру сначала поддержал кандидатуру Бехтерева. Спустя всего две недели он неожиданно поменял свою позицию и сообщил министру, что, пока назначение В.М. Бехтерева ещё не состоялось, он предлагает на заведование кафедрой систематического изучения нервных и душевных болезней уже преподающего в Казанском университете нервные болезни доктора медицины Д.П. Сколозубова [29].

Дмитрий Петрович Сколозубов был назначен в Казанский университет доцентом по нервным болезням с 14 января 1884 г. [30], и до приезда Бехтерева ему было поручено читать курс душевных болезней. Вероятно, это обстоятельство его вполне устраивало, так как сразу после его назначения в Казань он обратился в Совет, а затем и Правление университета с просьбой отправить его в научную командировку в Париж «для лучшего ознакомления с методами клинического преподавания нервных и душевных болезней у профессоров Шарко и Маньяна» [31]. Доценту Д.П. Сколозубову была разрешена стажировка, и после возвращения в осеннем семестре он представил свою программу преподавания душевных болезней студентам медицинского факультета.

В то же время в Императорском Казанском университете ждали приезда Бехтерева. Об этом министру народного просвещения в ноябре 1884 г. написал ректор Н.Н. Булич: «Кафедра психиатрии и нервных болезней при действии Устава 1863 года была разделена между двумя преподавателями. По смерти профессора Фрезе предложен на его место в факультет приват-доцент Военно-медицинской академии доктор Бехтерев… дело г. Бехтерева остановилось только по случаю введения нового Университетского Устава, которым установлен новый порядок замещения кафедр…» [32]. О том, что университет готовился к приезду Бехтерева, свидетельствует и тот факт, что в январе 1885 г. при распределении денег, выделенных университету, ректор отдельно сообщил медицинскому факультету, что за приглашёнными на должность профессорами А.И. Якобием (гигиенист) и В.М. Бехтеревым должны быть сохранены суммы их окладов [33].

Министр народного просвещения И.Д. Делянов, получивший самые лестные отзывы об удивительных способностях и научной активности В.М. Бехтерева от коллег молодого доктора медицины и, в первую очередь, от его руководителя профессора И.П. Мержеевского, написал письмо в Лейпциг, где в это время повышал свою квалификацию В.М. Бехтерев. Министр настойчиво предложил ему как можно скорее завершить командировку и занять кафедру в Казани.

В.М. Бехтерев, желая продолжить занятия за границей, в ответном письме министру «заменил прямой отказ» от профессорской должности в Казани «неприемлемыми, как мне казалось, условиями с моей стороны, которые я считал необходимым выставить в ответ на пригласительную бумагу Министра». Он писал, что для его работы в Казани необходимо устроить специальную клинику, создать и оборудовать особую лабораторию, учредить на кафедре должность ассистента [18, 34].

В.М. Бехтерев вспоминал, что, к своему удивлению, в ответном письме министра заявленные требования признавались «вполне основательными и подлежащими удовлетворению… Нечего и говорить, что я был вполне доволен таким результатом, и занятия мои пошли с удвоенной энергией…» [18].

В.М. Бехтерев был назначен экстраординарным профессором Императорского Казанского университета по курсу психиатрии с 1 августа 1885 г. [35].

По воспоминаниям В.М. Бехтерева, следующие «девять лет, проведённых мною в Казанском университете, сослужили мне большую службу и в научном отношении» [34]. Молодой профессор психиатрии, получив в заведование кафедру, смог самостоятельно определять направление своих исследований. Одним из итогов его работы стала публикация фундаментального труда «Проводящие пути мозга». В Казани им были заложены основные научные направления деятельности, которые В.М. Бехтерев продолжал последующие годы.

 

Участие авторов. А.С.С. — руководство работой, анализ данных; В.Д.М., И.А.М. — сбор материала, анализ данных.
Источник финансирования. Исследование не имело спонсорской поддержки.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов по представленной ­статье.

Об авторах

Алексей Станиславович Созинов

Казанский государственный медицинский университет

Email: rector@kazangmu.ru
ORCID iD: 0000-0003-0686-251X
SPIN-код: 3586-9592

докт. мед. наук, чл.-кор. АН РТ, проф., ректор

Россия, г. Казань, Россия

Владимир Давыдович Менделевич

Казанский государственный медицинский университет

Email: mendelevich_vl@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-8489-3130
SPIN-код: 2302-2590
Scopus Author ID: 6602765981
ResearcherId: O-4908-2016

докт. мед. наук, проф., зав. каф., каф. психиатрии и медицинской психологии

Россия, г. Казань, Россия

Иван Александрович Митрофанов

Казанский государственный медицинский университет

Автор, ответственный за переписку.
Email: ivan.mitrofanov@kazangmu.ru
ORCID iD: 0000-0002-0541-7038
SPIN-код: 5782-0447

асс., каф. психиатрии и медицинской психологии

Россия, г. Казань, Россия

Список литературы

Дополнительные файлы