Exacerbation of the chronic inflammatory process of the ear and maxillary sinus against the background of viral meningoencephalitis

Abstract

In recent years, cases of serous meningitis with influenza have become more frequent. Here is our observation. Sh., 12 years old, was admitted to the clinic on November 22, 1993 with purulent discharge from the right ear for a long time and discharge with an unpleasant odor and itching in the left ear. The child has a history of frequent pneumonia, acute respiratory viral infections, goimoritis and purulent otitis media. In Î98é he underwent adenotomy. In February 1990, a radical operation was performed on the right ear for otogenic meningitis.

Full Text

За последние годы участились случаи серозного менингита при гриппе. Приводим наше наблюдение.

Ш., 12 лет, поступил в клинику 22.11.1993 г. по поводу гнойных выделений из правого уха в течение длительного времени и выделений с неприятным запахом и зуда в левом ухе. В анамнезе у ребенка частые пневмонии, ОРВИ, гоимориты и гнойные отиты. В Î98é г. перенес аденотомию. В феврале 1990 г. произведена радикальная операция на правом ухе по поводу отогенного менингита.

При осмотре ЛОР-органов носовое дыхание свободное, слизистая полости носа розовая, слегка отечна. В носовых ходах скудное количество слизистого отделяемого. Зев симметричный. Небные миндалины на уровне дужек, поверхность гладкая, лакуны свободные. Слизистая глотки физиологической окраски, чистая, влажная. Носоглотка свободная. Слуховой проход правого уха широкий, свободный. Определяется трепанационная полость, в которой видны грязно-серые корочки, эпидермальные массы и слизь. Слуховой проход левого уха также широк. Барабанная перепонка отечна и гиперемирована, в центральной части обширная перфорация, через которую в большом количестве поступает гнойный секрет. Слизистая оболочка барабанной полости утолщена, застойно гиперемирована.

При поступлении был поставлен диагноз: левосторонний хронический мезотимпанит в стадии обострения. Состояние после радикальной операции на правом ухе, отомикоз. Назначена десенсибилизирующая противогрибковая и местная противовоспалительная терапия без применения антибиотиков. Через 10 дней гноетечение из левого уха прекратилось, воспалительные явления стихли. Трепанационная полость в правом ухе хорошо контурируется, патологическое содержимое отсутствует. Ребенка готовят к выписке.

На 13-й день пребывания в стационаре у больного повысилась температура тела до 39°С, появились вялость, головная боль, катаральные явления. После осмотра педиатром был поставлен диагноз ОРВИ и назначено соответствующее лечение. В последующие дни состояние прогрессивно ухудшалось (симптомы Кернига и Брудзинского, явления правостороннего гемипареза в конечностях, многократная рвота). На фоне сопорозного состояния периодически возникало двигательное возбуждение.

Анализ крови: СОЭ—17 мм/ч, л. — 9,1 — 10 • 10⁹/л. На ЭХОЭГ отмечается смещение срединных структур на 0,5 см справа налево и признаки гипертензионно-гидроцефального синдрома.

На ЭЭГ: очаг патологической активности в правой теменно-затылочной области. При пункции спинномозговая жидкость прозрачная, вытекает каплями, цитоз не выражен, содержание глюкозы нормальное.

Рентгенограмма височных костей соответствует клинической картине и свидетельствует об отсутствии обострения воспалительного процесса в ушах, а рентгенограмма околоносовых пазух — о снижении пневматизации левой верхнечелюстной пазухи. При пункции ее была получена слизь. Диагноз: энцефалит неясной этиологии. Левосторонний мезотимпанит вне обострения. Состояние после радикальной операции на правом ухе. Обострение левостороннего хронического гиперпластического гайморита.

Несмотря на проводимую массивную антибактериальную и дегидратационную терапию состояние больного продолжало ухудшаться и на 17-й день квалифицировано как терминальное. Сознание отсутствовало, реакции зрачков на свет не было, дыхание поддерживалось в режиме ИВЛ через трахеотомическое отверстие. Анализ крови: СОЭ — 25 мк^/ч, л.— 9,8—10 • 10⁹/л. Биохимические анализы показали признаки умеренной почечной и печеночной недостаточности. В иммунологическом статусе — снижение активности клеточного звена иммунитета. К этому времени появились признаки обострения хронического воспаления со стороны правого уха и левой верхнечелюстной пазухи. С целью санации произведена реоперация на правом ухе. При этом было дополнительно вскрыто несколько периантральных клеток, содержащих гнойный секрет. При пункции вещества мозга в области задней и средней черепных ямок гноя не выявлено. При левосторонней гайморотомии по Колдуэллу— Люку был обнаружен гнойный секрет в небольшом количестве.

20.12.1993 г. произведена ЯМР-томография головного мозга. На ЯМР-томограммах в теменно-затылочной области определяется гиперинтенсивный сигнал до 3,5 см в диаметре. Мозговой рельеф сглажен, рисунок мозга нечеткий. При повторной ЯМР-томографии через 17 дней очаг практически исчез, однако несколько усилились общемозговые нарушения, особенно в области ствола мозга.

12.01.1994 г. на фоне активно проводимой дегидратационной, дезинтоксикационной, антибактериальной и гипосенсибилизирующей терапии в состоянии больного наметилась положительная динамика: появились слабая реакция на боль, осознанная двигательная активность. Через 2,5 месяца от начала заболевания больной хорошо вступает в контакты, самостоятельно сидит. С остаточными явлениями в неврологическом статусе (расходящееся косоглазие, левосторонний гемипарез, снижение остроты зрения) больной выписан домой под наблюдение невропатолога.

Особенность данного наблюдения заключается в возникновении менингоэнцефалита на фоне вирусной инфекции, а также обострения хронического воспалительного процесса в правом ухе и левой верхнечелюстной пазухе, что потребовало хирургического вмешательства.

Активная противовоспалительная дегидратационная терапия и применение иммуностимулирующих препаратов привели к выздоровлению больного, но с сохранением остаточных неврологических нарушений.