Study of the effects of drugs on the body on the basis of some new data of physiology

Abstract

Gracious sovereigns and gracious sovereigns! It is common for each of us to take care of his health and be interested in everything that can affect him in one way or another. Therefore, it seems to me that it will not be uninteresting for you to familiarize yourself with some new important methods of studying the effects of drugs on the body, which, in my opinion, can provide a varied and valuable material for pharmacology, which is one of the most modern medical science in its current form.

Full Text

Публичная лекція съ демонстраціями, читанная 2/ш 1913 г. въ Казани, въ зданіи Новаго Клуба, въ пользу недостаточныхъ студентовъ Университета^*).
Милостивыя государыни и милостивые государи! Каждому изъ насъ свойственно заботиться о своемъ здоровьѣ и интересоваться всѣмъ, что можетъ повліять на него такъ или иначе. Поэтому, мнѣ кажется, Вамъ не безъинтересно будетъ ознакомиться съ нѣкоторыми новыми важными способами изслѣдованія дѣйствія лѣкарствъ на организмъ, могущими, на мой взглядъ, дать разнообразный и цѣнный матеріалъ для фармакологіи, являющейся въ теперешнемъ своемъ видѣ одной изъ самыхъ юныхъ вѣтвей медицинской науки.
Сущность фармакологіи состоитъ въ ознакомленіи съ дѣйствіемъ лѣкарствъ на организмъ; ея благородная, хотя не всегда достижимая цѣль—облегченіе страданій больного человѣка, предохраненіе его отъ болѣзней и, наконецъ, поскольку это возможно сейчасъ, излеченіе ихъ.
Какими же средствами и способами располагаетъ современная фармакологія для выполненія своей сложной и отвѣтственной задачи?
Прежняя фармакологія возникла въ отдаленнѣйшія времена изъ народной медицины. Послѣдняя служила одновременно и ея источникомъ, и конечной цѣлью; была первымъ и послѣднимъ этапомъ ея движенія. Теперь же область фармакологіи значительно расширилась: ея корни питаются, кромѣ клинической медицины, въ богатой почвѣ химіи; ея стволъ и вѣтви не могутъ существовать безъ живительной атмосферы физіологическихъ изслѣдованій— едва ли кто станетъ отрицать, что главнымъ содержаніемъ теперешнихъ руководствъ по фармакологіи служитъ изслѣдованіе физіологическаго дѣйствія различныхъ лѣкарственныхъ веществъ на организмъ различныхъ животныхъ—и, наконецъ, конечной цѣлью, безъ выполненія которой не имѣло бы смысла и самое существованіе фармакологіи,—плодами фармакологическаго дерева —является сознательное и умѣлое примѣненіе различныхъ лѣкарственныхъ средствъ въ клиникѣ, на больномъ человѣкѣ.
Итакъ современная фармакологія можетъ быть расчленена, выражаясь кратко, на три различныя составныя части—химическую, физіологическую и клиническую.
Важность первой изъ нихъ очевидна. Безъ химіи мы не могли бы и не можемъ узнать составъ медикаментовъ, ихъ взаимоотношеніе; не можемъ знать, какъ нужно съ ними обращаться и чего можно отъ нихъ ожидать въ дѣлѣ лѣченія.
Далѣе, только благодаря успѣхамъ химіи, въ нашемъ распоряженіи оказалось много новыхъ важныхъ лѣкарственныхъ веществъ, созданныхъ искусственно. Достаточно указать въ этомъ отношеніи на средства жаропонижающія и обезболивающія (фенацетинъ, антипиринъ, салипиринъ, аспиринъ, новокаинъ, алипинъ и пр.).
Необходимость и огромная польза послѣдней, клинической стороны фармакологіи тоже не требуетъ особыхъ доказательствъ и ощущается нами часто даже непосредственно, на самихъ себѣ.
Значеніе же второй, физіологической стадіи изученія лѣкарственныхъ веществъ—этого соединительнаго звена между фармакологической химіей и клинической фармакологіей—менѣе ясна для непосвященныхъ. Она-то поэтому и составитъ предметъ моей бесѣды.
Всѣ согласны, что нужно изслѣдовать экспериментально, на животныхъ, физіологическое дѣйствіе на организмъ вновь вводимыхъ, еще не испытанныхъ лѣкарственныхъ веществъ. Но, скажутъ мнѣ, быть можетъ: „Это вѣдь сравнительно узкая задача, не такъ ужъ часто предъявляемое жизнью требованіе. Развѣ не достаточно прежнихъ, испытанныхъ, хорошихъ, вполнѣ надежныхъ медикаментовъ? Не является ли исканіе новыхъ лѣкарствъ сравнительно рѣдкимъ, частнымъ случаемъ?" На эти вопросы я скоро отвѣчу, теперь же пока скажу, что у фармакологіи есть и другая, не менѣе насущная потребность въ помощи физіологіи: необходимо дѣятельное, неустанное и всестороннее испытаніе, путемъ физіологическихъ пробъ, старыхъ лѣчебныхъ средствъ, являющихся, такъ сказать, уже заслуженными ветеранами въ арміи лѣкарственныхъ веществъ и пользующихся среди врачей и больныхъ прочно установленной репутаціей и широкимъ примѣненіемъ на практикѣ.
Зачѣмъ же все это нужно и какъ это дѣлать? На послѣднихъ вопросахъ я и остановлюсь подольше.
Радикально дѣйствующихъ лѣкарствъ, т. е. направленныхъ къ искорененію самихъ болѣзней, а не къ лѣченію только сопутствующихъ имъ вредныхъ и непріятныхъ проявленій ихъ, мы, къ сожалѣнію, почти незна мъ. Ихъ прямо-таки можно перечесть по пальцамъ. Сюда относятся: хининъ, салициловая кислота, ртуть, іодистый калій, дезинфицирующія вещества, нѣкоторыя лѣчебныя сыворотки и вакцины. Вотъ и все.
Поэтому-то всѣми привѣтствуется появленіе новыхъ хорошихъ лѣкарственныхъ препаратовъ, которыми даритъ пасъ химія. Но прежде, чѣмъ пустить новое средство въ клинику, его необходимо іспытать въ физіологической лабораторіи, которая является пробіымъ камнемъ для него.
А вдругъ оно окажется ядовитымъ, полезнымъ въ одномъ отношеніи, но причиняющимъ непоправимый вредъ въ другомъ? Тогда оно не годится и должно быть отброшено. Далѣе, переходя черезъ горнило физіологическихъ испытаній, средство какъ бы )чищается, ибо мы узнаемъ во многихъ подробностяхъ его физіологическое вліяніе, устраняемъ его побочныя, вредныя дѣйствія и усиливаемъ главное, полезное—вообще научаемся правильно обращаться съ нимъ. Устанавливаемъ его дозу, узнаемъ о способности его къ такъ называемому кумулятивному дѣйствію или наоборотъ о привыканіи къ нему организма, знакомимся съ продолжительностью пребыванія лѣкарства въ послѣднемъ, путями выдѣленія его изъ тѣла животнаго и т. п.
Печальный примѣръ недавно такъ нашумѣвшаго сальварсана Эрлиха, болѣе извѣстнаго широкой публикѣ подъ названіемъ 606-го, показалъ намъ, насколько необходимы такія испытанія.
Самое имя препарата свидѣтельствуетъ о томъ, что до полученія его въ видѣ цѣлебнаго вещества пришлось физіологически испытывать свыше 600 различныхъ комбинацій, состоявшихъ приблизительно изъ тѣхъ же компонентовъ. И все же сколько уже было человѣческихъ жертвъ!
Но не только новыя, а равнымъ образомъ и старыя лѣкарственныя средства нуждаются и понынѣ въ самой дѣятельной помощи физіологіи.
Такіе стародавніе медикаменты, какъ наперстянка, хининъ, спорынья, самымъ энергичнымъ образомъ и не безъ пользы для дѣла изслѣдуются и сейчасъ въ лабораторіи, на животныхъ. Какъ ни давно примѣняетъ ихъ клиника на человѣкѣ, но вѣдь на немъ нельзя ставить опытовъ и потому многое приходится узнавать лишь урывками, накоплять знанія ничтожными крупицами; физіологія же, располагающая широкой возможностью всесторонняго изслѣдованія воздѣйствія лѣкарствъ на животный организмъ, оказала и продолжаетъ оказывать клиникѣ, благодаря этому, и здѣсь огромныя и важныя услуги.
И все же во многихъ старыхъ медикаментахъ нами изучены далеко не всѣ еще стороны дѣйствія, найдены и использованы далеко не всѣ ихъ цѣлебныя составныя части и вполнѣ обнаружены не всѣ вредныя. Въ этомъ направленіи предстоитъ еще много дѣла.
Однако кромѣ того существуетъ еще одна важная причина, заставляющая насъ работать, не покладая рукъ, надъ изслѣдованіемъ въ лабораторіи дѣйствія лѣкарственныхъ веществъ, какъ старыхъ, такъ и новыхъ. Причина эта кроется въ самой нашей экспериментальной, физіологической техникѣ. Послѣдняя развивается и потому съ теченіемъ времени даетъ возможность лучше изслѣдовать то, что было уже раньше въ ея рукахъ. Поэтому-то приходится иногда, въ зависимости исключительно отъ новыхъ успѣховъ въ самой физіологической наукѣ, пересматривать и передѣлывать то, что однажды, когда-то ранѣе, было уже установлено.
Итакъ польза физіологическаго изслѣдованія лѣкарственныхъ веществъ неоспорима. Посмотримъ теперь, какъ же физіологія рѣшаетъ принятую на себя важную и трудную задачу. Для этого въ ея распоряженіи множество путей и способовъ.
Однимъ изъ самыхъ употребительныхъ является изслѣдованіе при помощи вивисекцій дѣйствія опредѣленныхъ веществъ на организмъ животныхъ.
Мы знакомимся такимъ образомъ съ вліяніемъ ихъ на нервную систему, на аппараты — дыханія, кровообращенія, выдѣленія и т. п. Но самый способъ испытанія при всей своей плодотворности далеко не безупреченъ. Вѣдь приходится брать мѣриломъ животное, поставленное въ совершенно ненормальныя условія. Оно при такихъ изслѣдованіяхъ искалѣчено въ силу необходимости, живетъ не настоящей жизнью; часто даже, благодаря неизбѣжной обстановкѣ опыта, оно находится на границѣ съ близкой смертью. Здѣсь, какъ въ искривленномъ или разбитомъ зеркалѣ, мы получаемъ несоотвѣтствіе между дѣйствительностью и ея отраженіемъ.
Въ естественныхъ и медицинскихъ наукахъ, гдѣ оперируютъ не съ отвлеченными началами, а съ осязаемымъ веществомъ и съ живымъ объектомъ — существомъ, и гдѣ условія работъ въ силу сказаннаго чрезвычайно сложны и часто запутаны, имѣетъ особенно большое значеніе методика, т. е. совершенство техники. Съ усовершенствованіемъ послѣдней наша власть надъ предметомъ изслѣдованія расширяется иногда до такихъ предѣловъ, о которыхъ раньше не смѣли и мечтать.
Методъ здѣсь то же, что оружіе въ рукахъ солдата. Совершенство или негодность его опредѣляетъ исходъ дѣла.
Такъ методъ дезинфекціи (и стерилизаціи) и еще раньше примѣненіе хлороформированія совершенно преобразовали хирургію, а развитіе бактеріологической науки и методики создало недавно новую отрасль медицины—предупрежденіе и успѣшное, раціональное лѣченіе такихъ заразныхъ болѣзней, какъ дифтеритъ, брюшной тифъ, сибирская язва и даже чума.
Что касается въ частности физіологіи, этой правой руки фармакологіи, то ея методика за послѣнія 10—20 лѣтъ обогатилась новыми важными пріемами, которые уже завоевали себѣ всемірную извѣстность и пріобрѣтаютъ съ каждымъ годомъ все большее и большее распространеніе, особенно заграницей.
Я имѣю въ виду физіолого-хнрургическій методъ нашего знаменитаго физіолога И. И. Павлова и добытыя съ его помощью цѣнныя данныя.
Методъ академика И. П. Павлова въ приложеніи къ пищеварительному аппарату позволяетъ, благодаря особой предварительной оперативной подготовкѣ животныхъ, производить самые разнообразные, детальные и безконечно длинные опыты и наблюденія, измѣряемые днями, мѣсяцами и даже годами, на одномъ и томъ же животномъ, притомъ находящемся въ нормальномъ состояніи, въ полномъ видимомъ здоровьѣ.
Въ добавленіе къ уродливому отраженію въ зеркалѣ вивисекціи мы пріобрѣли теперь другое, уже почти безупречное изображеніе физіологической дѣйствительности, дающее намъ полную возможность ознакомиться вь извѣстныхъ случаяхъ не съ кажущейся, завѣдомо неправильной, а съ истинной природой изучаемыхъ нами жизненныхъ явленій.
Приведу нѣсколько примѣровъ, подтверждающихъ и поясняющихъ сказанное.
При вивисекціи сока отдѣлилось въ 12 съ лишнимъ разъ меньше. Подобно слюнѣ и поджелудочному соку при вивисекціи отдѣленіе и всѣхъ другихъ пищеварительныхъ соковъ (желудочнаго, кишечнаго и желчи), а равнымъ образомъ и механическая работа пищеварительнаго аппарата подавлены и извращены.
То же слѣдуетъ сказать и о дѣятельности сердца, почекъ и прочихъ органовъ.
Методъ II. II. Павлова далъ намъ возможность кореннымъ образомъ переработать прежнее ученіе о функціяхъ пищеварительныхъ органовъ и вмѣсто него возвести новое, грандіозное зданіе современной физіологіи пищеваренія. Добытыя съ его помощью данныя широко примѣняются уже въ клиникѣ, и настало время использовать ихъ также для нуждъ фармакологіи.
Методъ этотъ состоитъ, какъ извѣстно, въ образованіи особыхъ свищей, позволяющихъ получать въ чистомъ видѣ отъ почти совершенно нормальнаго животнаго всѣ пищеварительные соки: далѣе онъ безконечно облегчаетъ доступъ положительно во всѣ мѣста столь длинной трубки пищеварительнаго капала, дѣлаетъ ее доступной нашему изслѣдованію на всемъ ея протяженіи.
Что же можетъ дать методъ И. П. Павлова фармакологіи? Ясно, что при его помощи возможно изслѣдовать:
1. Вліяніе различныхъ лѣкарственныхъ средствъ на отдѣленіе всѣхъ пищеварительныхъ соковъ.
2. Вліяніе лѣкарствъ на пищеварительное дѣйствіе этихъ соковъ или, какъ говорятъ физіологи, на химизмъ пищеваренія.
3. Вліяніе лѣкарствъ на двигательную работу пищеварительныхъ органовъ.
4. Вліяніе ихъ на конечную, главнѣйшую задачу пищеваренія—всасываніе переварившейся пищи; короче говоря, вліяніе лѣкарствъ на питаніе.
5. Измѣненіе самихъ лѣкарственныхъ веществъ подъ вліяніемъ тѣхъ или иныхъ пищеварительныхъ соковъ, какъ отдѣльно взятыхз, такъ и дѣйствующихъ вмѣстѣ притомъ внутри самаго организма, въ обычныхъ условіяхъ ихъ работы.
6. Всасываніе лѣкарствъ черезъ пищеварительные пути въ различныхъ ихъ мѣстахъ.
7. Наконецъ, мы получили возможность добывать въ чистомъ видѣ и въ неограничномъ количествѣ самые пищеварительные соки, которые являются въ извѣстныхъ случаяхъ незамѣнимыми лѣкарствами.
Попытаемся показать на дѣлѣ, на сколько это доступно въ столь неблагопріятной для нашихъ сложныхъ опытовъ обстановкѣ, справедливость сказаннаго.
Демонстрація № 1.
Собака съ фистулой правой околоушной железы. Слюна изъ этой Железы у нея отдѣляется не въ ротъ, а течетъ наружу, благодаря маленькой операціи, сдѣланной 4 мѣсяца тому назадъ. Слюна, какъ видите, пока не отдѣляется. Даемъ собакѣ 2 гр. сухарей. Она съѣдаетъ ихъ въ теченіе ровно 2/а минуты. Слюны за это время успѣваетъ выдѣлиться наружу о,8 к. с. Выжидаемъ прекращенія слюноотдѣленія. Слюна опять не течетъ. Вводимъ въ ротъ собакѣ 5 кусочковъ лимона. За 1І2 минуты слюны выдѣлилось приблизительно столько же, какъ и при опытѣ съ сухарями. Эти цифры примемъ за норму и будемъ сравнивать съ ними количества слюны, отдѣляющейся при послѣдующихъ опытахъ.
Впрыскиваемъ подъ кожу собакѣ о,оі гр. солянокислаго пилокарпина въ водномъ растворѣ. Уже черезъ 2 минуты слюна начинаетъ обильно отдѣляться сама собой. При введеніи же въ ротъ собаки кусковъ лимона (въ прежнемъ количествѣ) слюны за х/2 мин. набралось 2,о к. с., т. е. въ 2^2 раза больше, чѣмъ раньше.
А вотъ случай прямо противоположнаго характера.
Демонстрація № 2.
Та же собака. Слюна сейчасъ, какъ видите, у нея все еще отдѣляется подъ вліяніемъ пилокарпина. Впрыскиваемъ ей подъ кожу О,оі гр. сѣрнокислаго атропина и ждемъ 2 мин. Повторяемъ прежніе опыты.
Какъ видите, теперь ни сухари, ни куски лимона, обильно вкладываемые въ ротъ собаки, не вызываютъ въ теченіе 1г/2 минутъ отдѣленія ни одной капли слюны. Здѣсь, значитъ, мы имѣемъ дѣло съ прекраснымъ примѣромъ задерживающаго вліянія лѣкарствъ на отдѣленіе одного изъ пищеварительныхъ соковъ.
Демонстрація № 3.
Собака съ фистулой тонкой кишки (duodenum) по Тифи-Велля. Оперирована собака 4 мѣсяца тому назадъП.тля кишки отрѣзана и выведена двумя своими отверстіями наружу. Кишечный сокъ изъ этой петли течетъ наружу. Его легко собирать и измѣрять. За 20 мин. его получено о,2 куб. сант. За слѣдующія 20 мин. получено столько же. Орошаемъ въ теченіе 5 минуть изолированную операціей петлю -кишки каломелемъ, разболтаннымъ въ водѣ, и, выждавъ, когда изъ кишки вытечетъ вся введенная нами жидкость, снова собираемъ кишечный сокъ за тѣ же 20 мин. Теперь его выдѣлилось уже не о,2 к. с., а 5,0 к. с., т. е. въ 2о съ лишнимъ разъ больше. Такъ велико сокогонное вліяніе каломеля на слизистую оболочку кишки.
Демонстрація 4.
Наливаемъ въ двѣ пробирки по 4,0 к. с. желудочнаго сока Въ одну изъ нихъ прибавляемъ о, г гр. солянокислаго хинина. Ставимъ обѣ пробирки въ воду, нагрѣтую до 4о°С., и ждемь 5 мин., чтобы хининъ успѣлъ подѣйствовать на желудочный сокъ.
Теперь бросаемъ въ обѣ пробирки по равному куску фибрина. Прошло 4 мин.: одинъ кусокъ, въ сокѣ безъ хинина, какъ видите, уже растворился, а другой, въ сокѣ съ хининомъ, остался совершенно цѣлымъ...
Смотрите, прошелъ уже часъ, а кусокъ фибрина въ сокѣ съ хининомъ остался по-прежнему цѣлъ.
Вотъ Вамъ образчикъ задерживающаго вліянія лѣкарствъ на пищеварительное дѣйствіе соковъ.
Демонстрація №5.
Передъ Вами собака съ 2 свищами-окнами—въ желудокъ и въ кишку. Вы видите эти металлическія трубки, закрытыя подобно бутылкамъ пробками. Одна изъ нихъ врощена въ желудокъ, другая—въ кишку. Черезъ нихъ, вынувъ пробки, мы можемъ вливать любую жидкость и равнымъ образомъ получать ее, когда пожелаемъ, обратно.
Вы сейчасъ увидите, что прибавленіе къ водѣ одного вещества вызоветъ задержку перехода ея изъ желудка въ кишку, а прибавленіе другого—наоборотъ быстрый уходъ воды изъ желудка въ кишку.
Вотъ стаканъ воды съ прибавкой соды (т. е. 2оо,о к. с. о, 25% NaHCO3), а здѣсь—та же порція воды (200,0 к. с.), подкисленной соляной кислотой (т. е 2оо,о к. с. о, 5% НС1).
Въ обѣ жидкости для большей наглядности прилито по нѣскольку капель одной и той же краски—лакмусовой настойки; но въ первой—краска подъ вліяніемъ соды приняла синій цвѣтъ, во второй же— розовый.
Вливаемъ черезъ эту воронку и резиновую трубку первую порцію (т. е. растворъ соды) въ желудокъ собакѣ и закупориваемъ его пробкой, а черезъ 15 минутъ посмотримъ, сколько жидкости останется тамъ.
Теперь прошло ровно 15 минутъ; выпускаемъ и измѣряемъ все содержимое желудка. Смотрите: пробка вынута и изъ желудка ничего болѣе не течетъ—онъ пустъ. Жидкости же изъ него мы получили обратно лишь 25,0 к. с., остальные 175,0 к с. ушли въ кишку.
Такой быстрый переходъ воды вызванъ содержаніемъ въ ней соды. Посмотримъ теперь, какъ повліяетъ кислота. Вливаемъ нашу вторую, подкисленную, порцію—тѣ же 200,0 к. с. воды—въ желудокъ собакѣ и опять-таки на 15 минутъ.
Вотъ прошли и эти 15 минутъ. Открываемъ пробку и выпускаемъ все. По измѣреніи оказывается прежнее количество—200,0 к. с.; все, до капли, осталось въ желудкѣ, благодаря кислотѣ. Нуженъ гораздо большій срокъ., чтобы та же порція кислой жидкости, что ивъ опытѣ съ содой, успѣла покинуть желудокъ.
Все сказанное и показанное относится пока лишь къ пищеварительной дѣятельности организма; но разсматриваемый нами методъ можетъ дать намъ гораздо больше—съ его помощью можно изучать вліяніе лѣкарствъ и на другіе органы.
Теперь, благодаря физіолого-хирургическому методу, открыта дорога въ любой уголокъ организма—соотвѣтственнымъ образомъ предварительно оперативно подготовленные пищеварительные органы при этомъ будутъ намъ служить удобнымъ путемъ введенія лѣкарственнаго вещества, а это главный путь въ нѣдра организма и потому очень важно умѣть владѣть имъ вполнѣ.
Демонстрація № 6.
Эту собаку Вы уже видали: у нея имѣется окно въ кишку и кромѣ того слюнная фистула.
Собираемъ небольшую порцію слюны (изъ слизистыхъ железъ). Теперь вливаемъ въ кишку растворъ одного вещества—іодистаго калія; черезъ іо минутъ снова соберемъ слюну и тогда подвергнемъ сравI нительному испытанію обѣ порціи слюны—между ними окажется разница: въ послѣдней порціи слюны мы легко обнаружимъ іодъ, который къ тому времени успѣетъ всосаться изъ кишки въ кровь и перейти изъ крови въ слюну... Прошло іо минутъ; собираемъ вторую порцію слюны. Теперь приступаемъ къ испытанію слюны, какъ ранѣе собранной, такъ и полученной сейчасъ. Для этого поступаемъ такъ: прибавляемъ къ первой слюнѣ немного разведеннаго (растворимаго) крахмала и азотистой кислоты. Вы видите, что жидкость осталась безъ измѣненія. Между тѣмъ въ случаѣ присутствія іода жидкость пріобрѣла бы -синій цвѣтъ, ибо крахмалъ окрашивается іодомъ именно такимъ образомъ. Прибавляемъ туда ничтожное количество разведеннаго іода, жидкость тотчасъ же синѣетъ.
Итакъ въ слюнѣ, взятой: до вливанія въ кишку собакѣ іодистаго калія, іода не было. Теперь беремъ послѣднюю порцію слюны, послѣ -введенія въ собаку іодистаго калія, и обрабатываемъ ее точно такъ же какъ и первую (т. е. прибавляемъ крахмалъ и азотистую кислоту). На Вашихъ глазахъ жидкость немедленно окрашивается въ прекрасный интенсивно-синій цвѣтъ и Вы убѣждаетесь, благодаря этому, что въ ней имѣется іодъ, а, слѣдовательно, и въ томъ, что онъ такъ быстро успѣлъ всосаться изъ кишки въ организмъ животнаго.
Кромѣ того хирургическій методъ, который уже начали примѣнять на мочевыхъ органахъ, устраивая постоянные свищи мочевого пузыря или мочеточниковъ, оказался весьма успѣшнымъ также здѣсь и обѣщаетъ дать много новыхъ и важныхъ свѣдѣній относительно дѣятельности почекъ и дальнѣйшихъ выдѣлительныхъ путей, свѣдѣній, какъ физіологическаго, такъ и фармакологическаго характера. Наконецъ этотъ методъ приложимъ къ изслѣдованію съ физіолого-фармакологической точки зрѣнія дѣятельности легкихъ, а также половыхъ железъ и. т. д.
Демонстрація №7
Собака съ фистулой мочеточника (операція сдѣлана 2 недѣли тому назадъ). Черезъ фистулу моча непрерывно сочится на кожу брюха и оттуда по воронкѣ течетъ въ стаканчикъ.
Ради большей демонстративности подъ кожу собаки заранѣе впрыснута метиленовая синька, и отдѣляемое почекъ Вы видите издали, благодаря пріобрѣтенному имъ густо-синему цвѣту.
Почка у собаки средняго роста, такой, какъ эта, при обычныхъ условіяхъ выдѣляетъ за часъ около 2,о—4,0 к. с. жидкости. Здѣсь Же Вы видите, что на Вашихъ глазахъ за часъ съ небольшимъ набралось свыше 30,0 к. с. — это эффектъ мочегоннаго дѣйствія поваренной соли, которая была введена въ кровь собакѣ сегодня въ 2 ч. дня.
Къ сожалѣнію, я не могъ поставить сравнительнаго опыта съ нормальной работой почекъ, ибо предназначенная для этого другая собака* точно такъ же оперированная, какъ и эта, какъ разъ сегодня заболѣла.
На такихъ собакахъ очень удобно можно испытывать дѣйствіе на почки лѣкарственныхъ и другихъ веществъ.
Словомъ, сфера примѣненія новаго метода огромна и расширяется все больше и больше.
Помимо всего сказаннаго физіологія подарила фармакологіи нѣкоторыя новѣйшія лѣкарства —желудочный сокъ, уже испытанный препаратъ, и кромѣ того еще подлежащій клиническому испытанію поджелудочный сокъ.
Наконецъ, теперь начинается Соросъ со стороны клиники и на продуктъ собственно кишечной трубки—на кишечный сокъ.
Если бы кто сказалъ мнѣ: „Вѣдь съ давнихъ поръ извѣстно приготовленіе искусственнаго желудочнаго и поджелудочнаго соковъ,. а слѣдовательно, заслуга теперешняго физіологическаго метода, дающаго намъ ихъ въ чистомъ, натуральномъ видѣ, не такъ ужъ велика!"—то на это не трудно возразить.
Прямое изслѣдованіе желудочнаго и поджелудочнаго соковъ показало, что искусственный препаратъ во много разъ слабѣе естественнаго. Кромѣ того искусственные препараты содержатъ постороннія примѣси, иногда мѣшающія ихъ прямому дѣйствію; наконецъ въ нихъ отсутствуютъ нѣкоторыя важныя составныя части натуральныхъ соковъ. Не безъ чувства удовольствія я могу сообщить Вамъ, что на этотъ разъ русскіе препараты, какъ искусственные (пепсинъ), такъ натуральные (желудочный сокъ) далеко оставляютъ за собой заграничныхъ своихъ конкуррептовъ.
Между искусственнымъ и натуральнымъ пищеварительными соками не меньше разницы, чѣмъ между летательной машиной и свободно парящей птицей или костылемъ, замѣняющимъ ногу, и самой ногой!
Нѣтъ никакихъ сомнѣній въ томъ, что отрицательные терапевтическіе результаты, получаемые иногда, напримѣръ, съ приготовленнымъ въ аптекѣ (изъ пепсина+ НС1) искусственнымъ желудочнымъ сокомъ часто зависятъ исключительно отъ слабаго, ненадежнаго дѣйствія этого препарата.
Насколько названные физіологическіе реактивы цѣнны и ввѣ организма, за предѣлами своей родной, такъ сказать, сферы, ясно изъ колоссальнаго успѣха современной химіи бѣлковъ, достигнутаго въ значительной мѣрѣ съ помощью этихъ соковъ великимъ современнымъ нѣмецкимъ химикомъ—Эмилемъ Фишеромъ.
Какъ лѣкарственное средство, желудочный сокъ отпускается сейчасъ въ количествѣ 10,000 стакановъ въ годъ одной только физіологической лабораторіей Института Экспериментальной Медицины въ С. Петербургѣ.
Кромѣ того онъ добывается для нуждъ клиники еще въ Харьковѣ, Одессѣ, Кіевѣ и въ нѣкоторыхъ другихъ мѣстахъ. Вт медицинской литературѣ о немъ имѣется много не только хвалебныхъ, но прямо восторженныхъ отзывовъ.
Напомню слова извѣстнаго французскаго клинициста Huchard’a,. называющаго натуральный желудочный сокъ „наперстянкой болѣзней пищеварительнаго аппарата".
Еще болѣе важныхъ результатовъ для лѣченія слѣдуетъ ожидать, съ физіологической точки зрѣнія, отъ примѣненія поджелудочнаго сока.
Можно безусловно надѣяться на то, что онъ окажется цѣлебнымъ не только при лѣченіи недостаточности пищеваренія, но и при нѣкоторыхъ видахъ общихъ разстройствъ, возникающихъ, напримѣръ, при пораженіи такъ называемой внутренней поджелудочной секреціи (при сахарной болѣзни и пр.).
Въ другомъ мѣстѣ я подробно разовью эту мысль, приведя въ подкрѣпленіе ея имѣющійся у меня богатый экспериментальный матеріалъ, а теперь ограничусь только ея самымъ краткимъ выраженіемъ.
Кромѣ указаннаго открывается для фармакологіи еще новоег по истинѣ, необозримое и обѣщающее богатую жатву поле изслѣдованія, разработанное трудами того же профессора И. П. Павлова, но лежащее .совершенно въ иной области, въ сферѣ такъ называемыхъ условныхъ рефлексовъ, относящихся къ изученію дѣятельности головного мозга—къ психикѣ^*.
Самые послѣдніе успѣхи русской физіологіи можно, какъ показали недавнія работы русскихъ авторовъ— И, В. Завадскаго и П. М. Никифоровскаго, учениковъ профессора И. П. Павлова,. примѣнить съ превеликой пользой для медицинской науки къ изслѣдованію вліянія лѣкарственныхъ средствъ на нервную систему, какъ на центральную, такъ и на периферическую, и равнымъ образомъ, надо надѣяться, на органы чувствъ.
Чтобы Вы меня правильно поняли, я долженъ отступить немного отъ своей темы и ознакомить Васъ ближе съ дѣломъ, а для этого углубиться на минуту въ нѣдра чистой физіологіи.
Еще нашъ великій физіологъ—покойный И. 2И. Сѣченовъ своими геніальными работами доказалъ возможность физіологическаго,, лабораторнаго изслѣдованія чисто психическихъ явленій.
Въ превосходной популярной книжкѣ, которую въ свое время прочла вся интеллигентная Россія (и которая переведена на иностранные языки), въ книжкѣ подъ заглавіемъ: „Рефлексы головного мозга" онъ изложилъ открытые имъ нѣкоторые основные законы дѣятельности головного мозга, этого важнѣйшаго органа психики.
Въ наше время другой выдающійся русскій физіологъ—И. И. Павловъ взялся за ту же задачу съ другой стороны: онъ приступилъ къ ней съ поразительно оригинальнымъ планомъ и методомъ работы и, посвятивъ ей послѣднія 10 лѣтъ своей дѣятельности, успѣлъ собрать въ этой области богатѣйшій матеріалъ.
Сѣченовъ использовалъ для своихъ опытовъ и выводовъ связь психики съ двигательной сферой—съ явленіями произвольныхъ движеній; Павловъ же привлекъ къ дѣлу и подробно изслѣдовалъ другую, не менѣе важную, чѣмъ двигательная, сторону жизненныхъявленій—такъ называемую секрецію—отдѣленіе въ организмѣ различныхъ жидкостей.
Чтобы Вамъ сразу стала ясной связь между психическимъ состояніемъ и секреціей жидкостей въ тѣлѣ, напомню всѣмъ извѣстное явленіе — отдѣленіе слезъ при угнетенномъ состояніи человѣка.
Если мы видимъ плачущаго человѣка, о которомъ больше ничего ровно не знаемъ, то только по отдѣленію слезъ—по извѣстнаго рода секреціи—мы все же можемъ до нѣкоторой степени безошибочно заключить о состояніи его психики.
Но есть и другія секреторныя явленія въ организмѣ и они тоже тѣсно связаны съ психикой. Ихъ-то и избралъ Павловъ полемъ своихъ изысканій. Его замѣчательные опыты основаны на слѣдующемъ.
Извѣстно, что дѣятельность нервной системы отражается на пищевареніи: физическая боль, а затѣмъ и психическая боль— угнетенное настроеніе, заботы, огорченія лишаютъ людей аппетита, подавляютъ секрецію пищеварительныхъ соковъ и разстраиваютъ питаніе.
Съ другой стороны существуетъ и обратнее вліяніе. Есть много средствъ в способовъ возбужденія аппетита и всѣ они повышаютъ отдѣленіе пищеварительныхъ соковъ въ количественномъ и качественномъ отношеніяхъ.
Такимъ образомъ въ извѣстномъ смыслѣ психическая дѣятельность тѣсно связана съ секреціей вообще и съ отдѣленіемъ пищеварительныхъ соковъ въ частности.
Въ чемъ же состоитъ механизмъ этой связи? Какимъ образомъ проявляются здѣсь вліяніе состоянія духа на состояніе тѣла и обратно?
Теперь хорошо доказано и даже можетъ быть довольно легко показано, что возбужденіе аппетита вызываетъ отдѣленіе пишеваварительныхъ соковъ, именно слюны и желудочнаго сока.
Что касается слюны, то мы покажемъ Вамъ также, что и возбужденіе противоположнаго аппетиту чувства,—именно чувства отвращенія, въ равной, какъ и аппетитъ, мѣрѣ способно вызывать обильное отдѣленіе слюны.
Демонстрація № 8.
Собака со слюнными фистулами (околоушныхъ и слизистыхъ железъ). Подъ фистулы подвѣшены пріемники для собиранія слюны. Чтобы издали Вамъ было все виднѣе, на дно этихъ пріемниковъ брошено по крупинкѣ фуксина. Какъ только упадутъ первыя капли слюны, онѣ окрасятся фуксиномъ и будутъ ясно замѣтны всѣмъ Вамъ.
Сейчасъ покажемъ Вамъ такъ называемые условные рефлексы. У собаки, какъ Вы видите, минутъ $ уже не отдѣляется слюна. Показываемъ ей сухари. Эту процедуру продѣлываемъ въ теченіе і-ой минуты и за одну минуту получаемъ слюны изъ околоушной фистулы і,о к. с., а изъ слизистыхъ— о,8 к. с., хотя въ ротъ собаки не попало ни крошки сухарей.
Теперь выжидаемъ, когда слюноотдѣленіе совершенно прекратится. Вытираемъ пріемники насухо и показываемъ собакѣ не сухари, а непріятное ей вещество—лимонъ, которымъ мы раздражали собаку до лекціи.
Вы видите, что въ преемникахъ тотчасъ, какъ только собака увидала лимонъ, стала замѣтна красная жидкость и за минуту ея набралось почти столько же, какъ и въ предыдущемъ опытѣ; слѣдовательно, показываніе издали и съѣдобныхъ, и противныхъ веществъ вызываетъ отдѣленіе слюны. Вотъ примѣры условныхъ рефлексовъ.
Замѣтьте еще слѣдующее: вотъ слюна изъ слизистыхъ железъ, вызванная возбужденіемъ аппетита—поддразниваніемъ собаки; смотрите: она густа, какъ сиропъ—я наклоняю и даже переворачиваю пріемникъ съ этой слюной и она не выливается. А вотъ слюна, полученная путемъ возбужденія чувства отвращенія при помощи лимона; она, какъ Вы видите, жидка, какъ вода, и быстро выливается изъ пріемника при наклоненіи его.
Итакъ аппетитъ—психическій факторъ—превращается, скажемъ простоты ради, въ чисто физіологическій процессъ—въ отдѣленіе соковъ.
Больше того, существуетъ извѣстная пропорціональность между размѣрами этой психической дѣятельности и возбуждаемаго ею физіологическаго слѣдствія.
Великъ аппетитъ—онъ вызоветъ отдѣленіе обильнаго количества сока; малъ—дѣйствіе будеть слабо. Здѣсь уже стало возможнымъ прилагать общую мѣрку къ обоимъ явленіямъ—и психическимъ, и физіологическимъ.
Измѣривъ аппетитъ субъективно, мы можемъ предсказать и размѣры могущаго быть полученнымъ отъ него физіологическаго результата.
Правда, такой субъективный методъ не особенно надеженъ и точенъ, но за то въ лабораторіи намъ доступенъ и обратный процессъ: мы можемъ измѣрить, притомъ объективно, безъ преувеличеній и ошибокъ, имѣющіяся въ нашихъ рукахъ количества выдѣлившагося подъ вліяніемъ аппетита сока и по нимъ вполнѣ точно судить о присутствіи и размѣрахъ аппетита.
По отдѣленію сока мы вправѣ судить о наличности и силѣ извѣстнаго психическаго явленія. Здѣсь, въ лабораторіи, мы идемъ прямо противоположной дорогой сравнительно съ обычно протекающимъ жизненнымъ процессомъ.
Тамъ, въ обыденныхъ условіяхъ жизни, направленіе движенія нашей мысли идетъ отъ аппетита къ соку, а здѣсь у насъ—отъ сока къ аппетиту. Итакъ, мы можемъ переходить отъ физіологическихъ явленій къ психическимъ и даже мѣрить ихъ, такъ сказать, нѣкоторымъ общимъ аршиномъ.
Новое поле изслѣдованія, и безъ того обширное, значительно расширяется еще и тѣмъ, что можно ставить опыты, эксплоатируя не только аппетитъ—желаніе пріятной пищи, но, какъ Вы только что видѣли въ опытѣ съ лимономъ, и противоположное чувство—чувство отвращенія, непріятнаго ощущенія отъ вещества, противнаго на вкусъ и раздражающаго своимъ прикосновеніемъ слизистую оболочку рта. Въ послѣднемъ случаѣ отдѣляется слюна совсѣмъ другихъ свойствъ, чѣмъ подъ вліяніемъ аппетита, и течетъ другимъ, такъ сказать, порядкомъ. Какъ видимъ, въ кругъ изслѣдованій включена еще другая обширная область раздраженій и воспріятій; результаты нашихъ экспериментовъ кромѣ того обогащаются также и возможностью не только количественнаго изслѣдованія физіологическаго эффекта, т. е. процесса отдѣленія слюны, его быстроты, продолжительности и пр., но и качественной его провѣркой по свойствамъ слюны.
Вы вѣдь только что видѣли рѣзкую разницу въ порціяхъ слюны, полученной въ связи съ раздраженіемъ собаки сухарями и лимономъ. Въ первомъ опытѣ слюна была липкая и густая, а во второмъ—жидкая и подвижная, какъ вода.
Но что же, какой механизмъ лежитъ въ основѣ возбужденія аппетита? Такое дѣйствіе производитъ видъ, запахъ или звуки отъ вкусной пищи при голодномъ состояніи испытуемаго человѣка или животнаго, т. е., другими словами, раздраженіе одного или сразу нѣсколькихъ органовъ чувствъ.
Значитъ, отъ воспріятія, напримѣръ, звуковыхъ явленій, если они какимъ-нибудь образомъ напоминаютъ о пищѣ, мы можемъ прямо переходить мыслью къ отдѣленію сока и обратно по послѣднему можемъ судить о первомъ. И это не трудно понять!
Представьте себѣ, что Вы сочетали кормленіе собаки или угощеніе человѣка съ опредѣленными звуками и продѣлывали процедуру ѣды при такихъ звукахъ много разъ. Подобные опыты исполнялись уже тысячами и даже десятками тысячъ въ лабораторіи профессора И. П. Павлова. Какой же они дали результатъ?
Оказалось, что опредѣленный звукъ, по которому собака привыкла получать пищу, всегда вызываетъ у нея отдѣленіе слюны— одного изъ пищеварительныхъ соковъ. Что же изъ этого? Какъ этимъ воспользоваться для изслѣдованія психическихъ явленій? А вотъ какъ. Пользуясь этимъ, можно всячески испытывать собаку, экзаменовать ея психику на разныя лады. Допустимъ, Вы пріучили собаку ѣсть по опредѣленному музыкальному тону. Затѣмъ пробуете ее на звуки сосѣднихъ, не испытанныхъ тоновъ, стоящихъ выше и ниже знакомаго ей тона.
Оказывается, что слюна у нея отдѣляется только на опредѣленный тонъ, именно на тотъ, при которомъ ее обычно кормятъ. Звуки же прочихъ остаются недѣйствительны. Слѣдовательно, собака отлично различаетъ всѣ эти звуки и мы можемъ изслѣдовать такимъ путемъ слуховыя способности собаки.
За краткое время моей бесѣды я лишенъ возможности остановиться подробно на этомъ интересномъ предметѣ. Скажу только, что подобнымъ же образомъ уже испытаны и другія воспринимательныя способности собакъ: зрительная, обонятельная и кожнаго чувства. При этомъ нашли, что собака въ воспріятіи звуковъ стоитъ выше человѣка, а въ воспріятіи свѣтовыхъ раздраженій сильно ему уступаетъ.
Далѣе тѣмъ же способомъ мы можемъ изслѣдовать память, быстроту оріентированія и пр. Положимъ, Вы пріучили собаку ѣсть по извѣстной нотѣ въ опредѣленное время, а затѣмъ экзаменуете ее спустя 2, 3 или 5 мѣсяцевъ и т. д. Оказалось (собственныя изслѣдованія автора), что обонятельная память у собакъ несравненно прочнѣе звуковой (слуховой). Точно также можно изслѣдовать вниманіе собакъ и другія ея психическія способности.
Подобныя изслѣдованія помогли создать ученіе о такъ называемыхъ условныхъ рефлексахъ, разработанное проф. И. П. Павловымъ.
Но, можетъ быть, у Васъ явится такая мысль: все это хорошо и важно для физіологіи, но какой толкъ отъ того фармакологіи?
Опыты уже упомянутыхъ мною докторовъ Завадскаго и Никифоровскаго показали, что фармакологъ можетъ извлечь для себя изъ этихъ данныхъ новѣйшей физіологіи или, если хотите, экспериментальной психо-физіологіи, неисчислимыя выгоды.
Вы даете животному, положимъ, возбуждающее средство (напримѣръ: кофеинъ, малую дозу спирта и пр.) и оказывается, что его воспринимательныя способности увеличиваются во много разъ. Наоборотъ, даете ему угнетающее вещество (большую дозу спирта, морфій и т. п.) и получаете противоположный эффектъ.
Вы получили возможность экспериментально и притомъ точно изслѣдовать вліяніе различныхъ веществъ на психику или, общнѣе говоря, на дѣятельность нервной системы. Это—огромное пріобрѣтеніе.
Такимъ образомъ въ лабораторіи профессора И. П. Павлова уте изслѣдованы съ фармакологической стороны спиртъ, морфій кофеинъ, кокаинъ и бромистый натрій.
Далѣе этотъ методъ, какъ показалъ опытъ, неизмѣримо чувствительнѣе прежняго, состоявшаго въ наблюденіи за перемѣной въ общемъ состояніи и поведеніи животнаго послѣ введенія въ него того или другого лѣкарства.
Нѣтъ никакого сомнѣнія, что благодаря ему, удастся лучше понять дѣйствіе многихъ лѣкарствъ и научиться правильнѣе примѣнять ихъ въ клиникѣ. Несомнѣнно также, что откроется и будетъ изслѣдовано вліяніе на психику и такихъ веществъ, которыя до сихъ поръ считались въ этомъ отношеніи совершенно индифферентными.
Итакъ, я привелъ Вамъ нѣсколько примѣровъ, показывающихъ важность физіологическихъ изслѣдованій для фармаколога и необходимость заимствованія фармакологіей кое-чего у ея сестры—физіологіи.
Однако недостаточно только заимствовать, какъ бы ни были полезны и законны такія пріобрѣтенія. Фармакологія должна еще ихъ вполнѣ усвоить: претворить ихъ, такъ сказать, въ собственную плоть и кровь. Въ противномъ случаѣ она не будетъ въ состояніи использовать ихъ надлежащимъ образомъ.
Фармакологія должна быть самостоятельна, т. е. должна умѣть самостоятельно работать, производить своими собственными силами и средствами всѣ нужныя ей изслѣдованія и т. д.—иначе она не можетъ правильно развиваться и быть продуктивной.
Но всего этого мало: фармакологія должна также чутко прислушиваться и зорко присматриваться къ тому, что творится въ клиникѣ; она должна итти рука объ руку съ послѣдней—иначе она не будетъ въ состояніи отвѣчать на запросы жизни,—а въ этомъ ея главная задача,—начнетъ скоро отставать въ своемъ дальнѣйшемъ развитіи и въ концѣ концовъ рискуетъ стать прямо-таки лишнимъ, не нужнымъ членомъ въ семьѣ прикладныхъ медицинскихъ наукъ, превратиться въ совершенно безплодное, хотя, быть можетъ, и интересное для спеціалистовъ занятіе.
Общеніе фармакологіи съ клиникой, дающей ей важнѣйшіе и сильнѣйшіе стимулы къ дѣятельности, въ высшей степени плодотворно и безусловно необходимо. Оно сдѣлаетъ фармакологію благодѣтельницей людей, истинной цѣлительницей ихъ тѣлесныхъ, а иногда и душевныхъ недуговъ.
Поэтому-то, увлекаясь своими лабораторными изслѣдованіями, какъ бы они ни были интересны, фармакологъ, повторяю, отнюдь не долженъ забывать главнаго и прямого назначенія своей спеціальности—примѣненія лѣкарствъ у постели больного съ цѣлью облегченія человѣческихъ страданій!

* За помощь при демонстраціяхъ приношу благодарность докторамъ: П. И. Зарницыну, И. А. Миловзорову, П. И. Перфильеву, С. А. Щербакову, а также студентамъ: А. М. Зайцеву и И. П. Фадѣеву.
* Проф. И. II. Павловымъ выработана особая терминологія для изложенія, ученія объ условныхъ рефлексахъ. Однако въ виду большей ея трудности для не спеціалистовъ я вынужденъ пользоваться сей часъ не этой, а общепринятой терминологіей.