О распространении трахомы среди населения низовьев реки Оби

Аннотация

Чтобы правильно поставить борьбу с той или иной социальной бо­лезнью, — а к разряду таковых несомненно следует отнести и трахому, — необходимо иметь точные сведения о распространении ее, каковые све­дения могут быть получены только путем поголовного осмотра. Надо приветствовать поэтому стремление тех отделов здравоохранения, которые полагают, что именно с указанного мероприятия и нужно начинать.

Полный текст

Чтобы правильно поставить борьбу с той или иной социальной бо­лезнью, — а к разряду таковых несомненно следует отнести и трахому, — необходимо иметь точные сведения о распространении ее, каковые све­дения могут быть получены только путем поголовного осмотра. Надо приветствовать поэтому стремление тех отделов здравоохранения, которые полагают, что именно с указанного мероприятия и нужно начинать. На такую именно точку зрения встал Уральский Областной Отдел здраво­охранения, видимо, широко задумавший развернуть борьбу с глазными заболеваниями в своей области. По крайней мере мне, как заведывающему одним из глазных отрядов, сформированным по предложению и при непосредственном участии проф. В. В. Чирковского, Свердлов­ский Облздравотдел, на средства которого работал отряд, дал определенные указания: помимо работы лечебного характера провести и поголовное обследование глаз среди населения того района, куда должен напра­виться отряд, — конечно, в тех размерах, в каких это окажется возмож­ным по об’ективным условиям.

То соображение, что подобно рода сведения не должны быть до­стоянием лишь того учреждения, которым они получены, — ибо в против­ном случае они будут лишены своего значения, — побуждает меня хоть коротенько осветить на страницах печати результаты работы отряда, ко­торым мне пришлось руководить истекшим летом 1925 года.

Наш отряд, в составе 6 человек, — заведывающий, его помощник, 2 сестры милосердия и 2 студента-медика последнего курса в качестве фельдшеров, — был предназначен для Обдорска, являющегося и админи­стративным, и культурным центром обширного по площади района, — всего нижнего Приобья.

К месту своего назначения отряд выехал из Казани 12/V, а доб­рался туда лишь 15/VI. Чрезмерная длительность нашего путешествия объясняется очень поздним вскрытием Сибирских рек в 1925 году, в частности Иртыша п Оби, по которым нам пришлось совершать свою поездку; благодаря этому обстоятельству, отряду пришлось задержаться в Тобольске до открытия навигации. Это, конечно, значительно урезало время нашей работы и несомненно отразилось на ее количественной стороне.

О деятельности лечебного характера говорить здесь не буду, так как она и невелика, и ординарна. Что касается результатов поголовного обследования, то, прежде чем излагать их, я считаю необходимым пред­послать краткий очерк условий существования населения Обдорского края и особенностей его быта. Лишь при этом условии будет понятно то не­равномерное распределение трахомы по национальностям, которое резко бросалось в глаза при обследовании.

Окраина Тобольского Севера, Обдорский район, занимает огромную по протяжению площадь: на восток он граничит с Енисейской губернией, на западе достигает Урала, на север тянется — почти от Березова до Ледовитого Океана. Между тем количество населения его до чрезвычай­ности мало: по данным Обдорского районного исполкома на всей обшир­ной территории района насчитывается лишь 20 тысяч с небольшим жи­телей. Иными словами говоря, на квадратную версту приходится прибли­зительно ¹/₁₀ человека. Ясное дело, что уже эта особенность края не могла не отразиться на продуктивности работы отряда как в лечебном отношении, так и со стороны обследования.

По национальности все население края делится на 4 основные группы: а) русские, б) зыряне, в) остяки и г) самоеды, а по образу жизни всех жителей следует подразделить на ведущих 1) оседлое существова­ние и 2) кочевое; оседло живут русские и зыряне, к кочевникам при­надлежат остяки и самоеды. Правда, значительная часть остяков припи­сана к тому или иному сельсовету, но в сущности от этого их образ жизни нисколько не изменился, — условия существования их те же, что и у «не приписанных», и считать эту часть оседлой нет смысла; да она в сущности и не является таковой, потому что, напр., летом, в период рыбных промыслов на Оби, вся эта часть населения передвигается с места зимних стоянок на рыболовные «пески» со всей семьей, со всем своим скудным скарбом.

Русские и зыряне, являющиеся по существу пришельцами и состав­ляющие лишь ¹/₅ часть всего населения (3997 чел. из 20799 человек всего населения), — тем не менее руководят жизнью края, они состав­ляют то ядро, с которым связана вся культура последнего. Лишь эта часть жителей пользуется такими учреждениями, как почта, телеграф, школа, больница; живет она в таких же условиях, в каких живет крестьян­ство средней полосы, а остяки и самоеды, — аборигены края, — живут так же, как жили 300—500 лет тому назад. Создается такое впечатление, что они застыли, замерли, находятся как-бы в состоянии анабиоза, и жизнь идет мимо их: жилища их, — юрты, чумы, крытые или оленьими шкурами, или березовой «тиской», — так же грязны и прокопчены ды­мом, как и у их предков; меховая одежда их такова же, так же грязна и содержит такое же огромное число паразитов, как и у их прапраде­дов; они так же не имеют обыкновения мыться и не знают мыла, как и их древние сородичи; они так же неопрятно едят и пьют, так же делят постель с собаками, как это делали их прародители. У них нет пись­менности, лексикон их очень беден, грамотный среди них, — по-русски, конеч­но, — весьма редкое и счастливое исключение... Да оно и понятно: их образ жизни, связанный с оленеводством, с пушным промыслом, с рыболов­ством на огромном протяжении реки Оби, т. е. с перекочевыванием с места на место, не толкал их на путь культуры, а напротив, являлся и является до сих пор страшным тормозом для проникновения культурных начинаний в их среду.

Таков контингент населения, с которым пришлось иметь дело отряду при своей работе. Уже из предыдущих строк ясно, как сложна была задача отряда по обследованию. Нас, естественно, интересовали нестолько русские и зыряне, сколько остяки и самоеды.

Если представителей первых двух национальностей всегда можно было найти по деревням, которые, кстати сказать, очень немногочислен­ны, — если их можно было обследовать в любой момент, не так дело об­стояло с остяками и самоедами. Где их найти? — вот вопрос, который воз­никал прежде всего. И на первых же порах стало очевидно, что са­моедов и остяков-оленеводов нам увидеть не придется, так как, оказы­вается, они уходят со своими стадами на полуостров Ялмал, отстоящий от Обдорска не на одну тысячу верст, куда летом нет совершенно пути. Оставалось, значит, заняться обследованием той части остяков и самое­дов, — а попутно русских и зырян, — которая в летний период занята рыбным промыслом по Оби и ее притокам.

Что касается средств передвижения, то этот вопрос уладился быстро. В этом отношении нам помогло то учреждение, в ведении которого нахо­дятся все рыболовные угодья, имеющиеся в ведении Уральской области; это учреждение предоставило нам возможность использовать для пере­движения по водным путям принадлежащие иму катера и баржи.

Когда все детали, связанные с предполагаемой поездкой, были вы­яснены, оставалось разбить отряд на 2 части и одной из них поручить ведение больничной работы, другой—обследование. Наличие 2-х врачей в отряде позволило это сделать, и 24/VI часть отряда по обследованию начала свое путешествие. Длилось оно месяц. Нет нужды, конечно, опи­сывать здесь его подробности, а тем паче наши личные переживания, но на некоторых сторонах его остановиться следует. Прежде всего, по вине Обдорского исполкома, мы пустились в путь без переводчика, хотя нужда в нем была ясна. Нас заверили, что остяки и самоеды, занятые на промыслах, сносно говорят по-русски, или уж во всяком случае пони­мают, что им говорят; на самом деле это далеко не так: понимают и отчасти плохо об’ясняются лишь мущины, но не женщины и дети. Это обстоятельство нередко ставило нас в затруднительное положение, и если-бы нам не была оказана помощь в данном отношении со стороны служащих рыбных промыслов, — я уверен, что мы были-бы вынуждены вернуться ни с чем.

Дальше: предпринимая эту поездку, я вовсе не обольщал себя на­деждой, что остяки и самоеды будут охотно подвергаться поголовному осмотру, но все же не предполагал, чтобы с их стороны был возможен массовый отказ; однако были такие случаи, когда некоторые остяцкие семейства ни за что не соглашались подвергнуться осмотру. Может быть, и тут виною отсутствие хорошего переводчика, которому они могли-бы поверить, что наши манипуляции над глазами не принесут им вреда; но факт остается фактом. К нашему счастью такие случаи были единичны и неособенно отразились на результатах работы. Очень охотно остяки шли на осмотр тогда, когда одновременно с нами привозилась для них мануфактура, предназначенная для выдачи в счет жалованья.

Так или иначе, за время поездки нам удалось обследовать больше ста остяцких и самоедских семейств, — не считая русских и зырян, — раскиданных на тысячеверстном расстоянии по Оби. По возвращении в Обдорск я предложил, кроме того, своей помощнице, д-ру Нечкиной, произвести обследование глаз у жителей этого села. Такое обследование целесообразно было проделать из тех соображений, что путем его выясня­лась степень распространения трахомы среди русских и зырян, т. е. той части населения, которая ведет оседлый и более культурный образ жизни. Лишь такое параллельное обследование дало возможность говорить о том, что и тут, — как увидим ниже, — подтверждается общее положение, что тра­хома—это болезнь наименее культурной части населения.

В общей сложности все количество обследованных, как на промыс­лах, так и в самом Обдорске, достигает цифры 2334 человек, из кото­рых на долю женщин приходится 1193, а на долю мущин—1141 чел. Абсолютная величина этой цифры обследованных невелика, но она, по моему, вполне достаточна, чтобы по ней можно было судить доста­точно верно, в каких размерах трахома свойственна Обдорскому краю, — это во-первых; во-вторых, она ценна и потому, что позволила рассеять у местных органов здравоохранения ошибочное представление о широ­ком распространении этой болезни среди инородцев далекого Севера. Лишь такому несовсем верному представлению об охвате трахомой ши­роких слоев населения мы обязаны своим путешествием в страну тундр и вечной мерзлоты. А почему сложилось у органов здравоохранения такое убеждение, — будет указано ниже.

Из всего количества осмотренных трахома была найдена у 164 чел., что составит 7% всего числа обследованных. Среди женщин одержимых этой болезнью найдено несколько больше, чем среди мущин: 7,8% среди первых и 6,1% среди вторых.

Весьма интересные данные получаются при сопоставлении количества трахоматозных больных по национальностям, о чем свидетельствует сле­дующая таблица:

Национальность	Количество осмотренных	Найдено больных трахомой	%%
Зыряне	918	31	3,3
Русские	684	22	3,2
Остяки	346	68	20
Самоеды	335	36	10,7
Проч. народности	51	7	13,7

Эти данные свидетельствуют о том, что, если общий % трахома­тозных больных среди населения края и невысок, то он не является одинаковым, резко варьируя по национальным группам: среди самоедов, напр., трахома в 3 раза больше распространена, чем среди русских и зырян, а среди остяков итого больше — почти в 7 раз. Если мы вспомним условия существования отдельных народностей, если учтем, что зыряне и русские — есть та группа населения, которая является проводником циви­лизации в страну, и названные народности живут в одинаковых усло­виях, — нам будет понятен и низкий, и равный % заболеваемости трахо­мой среди них. С другой стороны, условия существования сильно сбли­жают остяков с самоедами, что, как видно, отражается и на цифрах тра­хоматозных больных среди них.

Эти цифры распределения трахоматозных больных по националь­ному признаку, который в данном случае является и мерилом культур­ности, лишний раз подтверждают, что трахома — болезнь бытовая, что она тем шире распространена, чем примитивнее образ жизни и вся об­становка той или иной группы населения.

Чем об’яснить относительно большую разницу в количестве трахо­матозных больных среди остяков и самоедов, — точного ответа я дать не могу. Я при своем путешествии не мог уловить каких-либо особых черт, свойственных быту и домашней обстановке этих национальностей, кото­рые об’яснили-бы нам ее. Несомненно лишь одно, что по направлению к северу, к устью Оби, % трахоматозных больных уменьшается—даже среди одной и той же национальности. Напрашивается догадка, не играет- ли тут роль большая оторванность тех групп населения, которые зани­мают самую северную и отдаленную окраину Обдорского района. Эта оторванность, — благодаря большому расстоянию, — является несомненно тор­мозом для частого общения среди отдельных групп, и может быть, ею можно объяснить то явление, что среди самоедов трахомы меньше, чем среди остяков, которые все же больше привязаны к месту, чем самоеды.

Посемейное распределение трахомы вполне гармонирует с выше­приведенными данными:

Национальность	Количество осмотренных семейств.	Количество семейств, имеющих трахом. больных.	%%
Зыряне	149	23	15,4
Русские	134	17	12,7
Остяки	54	29	53,7
Самоеды	68	19	29,4

В этой таблице соотношение между цифрами таково же, как и в предыдущей, и особых пояснений не требует. Укажу лишь на то, что высокий % семейств, имеющих трахоматозных больных, среди остяков представляет большую опасность в смысле дальнейшего распространения болезни среди представителей этой народности.

Распределение больных по возрасту видно из следующей таблицы:

Возрастная группа	Количество лиц, подвергшихся осмотру	Количество больных трахомой	%% по отношению к возрастной группе
До 7 лет	443	17	3,8
До 15 лет	353	22	6,2
До 40 лет	1,041	66	6,3
Свыше 40 лет	497	59	11,8

Эти цифры в пояснении не нуждаются. Следует лишь дополнить, что были случаи, где имелась развитая трахома у 4—6-месячных детей.

По своей форме все количество осмотренных нами трахоматозных больных распределяется таким образом: trachoma dubium—15 случаев, tr. I—32, tr. II—42 и tr. III—103. Осложнения со стороны век в виде заворота их, трихиаза и пр. встретились в 15 случаях, а со стороны роговицы—в 26. Несомненная слепота от трахомы на оба глаза была констатирована у 5 человек. Но этой цифрой число виденных нами сле­пых, конечно, не исчерпывается, причем главной причиной слепоты в этом крае является оспа.

Чтобы закончить изложение результатов нашей работы по обследо­ванию, мне остается упомянуть еще об одном заболевании глаз, которое, кстати сказать, подало повод местному врачу Обдорской больницы, не специалисту по заболеваниям глаз, думать и в этом смысле сообщать местным органам здравоохранения о широком распространении трахомы среди инородцев Обдорского Севера.

Дело в том, что при нашем посещении инородческих чумов нам бросилось в глаза огромное количество людей с гноящимися глазами, с припухшими и покрасневшими веками, иногда с экзематозным состоянием последних, с трещинами в углах глазной щели, с экскориациями на коже. В общей сложности картина состояния глаз таких суб’ектов была такова, что par distance невольно думалось о трахоме. Лишь вывернув веки, — что сопряжено иногда с немалыми трудностями по причине болезнен­ности век, доведенных до экзематозного состояния, — можно было убе­диться, что на самом деле трахомы тут нет, а имеется лишь тягостная картина хронически протекающего вульгарного кон’юнктивита.

Вот таких-то больных врач и третировал, как трахоматозных. Это и понятно, ибо принять такой кон’юнктивит за трахому при беглом осмо­тре — нет ничего легче. Об’яснения обилию таких больных искать не надо, — оно напрашивается само собой: грязь, как характерный и отли­чительный признак существования этих племен, является причиной стра­дания.

Резюмируя все данные нашей работы, я в своем докладе Обдорскому райисполкому и Тобольскому Обществу Врачей выставил следую­щие положения:

1. Трахома, как основная причина слепоты в общероссийском мас­штабе, не имеет столь широкого распространения среди населения Обдор­ского района, чтобы в ближайшее же время потребовались какие-либо экстренные мероприятия по борьбе с ней; но все же надлежит отметить распространение ее с Юга на Север.
2. Население, живущее в чумах, сплошь страдает тяжелой формой кон’юнктивита, причиной чего являются грязь и дым, свидетельствующие о незнании и невыполнении населением самых примитивных гигиениче­ских правил. Для борьбы с этой болезнью, не ведущей к слепоте, но все же очень тягостной, нужно заняться агитпропагандой о замене в чумах очагов железными печками, — что вполне возможно, — и о широком и пос­тоянном применении мыла хотя бы при умывании лица и рук.
3. Ввиду того, что, по моим наблюдениям, основной причиной сле­поты в этом крае является оспа, надо в ближайшее же время присту­пить к проведению прививочной кампании, привлекши для этой цели лиц родственных по национальности остякам и самоедам и мало-мальски хотя бы грамотных, каковые индивидуумы в виде исключения имеются. Проведение прививок особенно важно еще потому, что население, по имеющимся сведениям, не только слепнет от этой болезни, но и выми­рает.
4. В виду наличия значительного количества больных с различ­ными заболеваниями глаз местному врачу необходимо более или менее быть знакомым с лечением этой группы болезней, почему ради попол­нения сведений в этой области ему необходимо предоставить длительную командировку в один из университетских центров.
5. Так как основной причиной распространения глазных заболеваний в крае служат невежество и духовная слепота инородческого на­селения, местным властям надо подумать о создании специальных школ для инородцев.

В заключение остается пожелать, чтобы эти положения поскорее воплотились в жизнь, и чтобы народности, обиженные судьбой, поскорее примкнули к культурной семье народов.

D-r V. P. Rochin (Kazan). Sur la frequence du trachome parmi les habitants de I’embouchure de l’Ob.

L’auteur presente des resultats d’une inspection ophtalmologique faite parmi les peuplades habitans a I’embouchure de 1’Ob (fleuve de Siberie) en ete en 1925. On a examine 3997 sujets sur le nombre total de 20799 habitants. Il у en avait: 918 zirjans, 684 russes, 346 ostiaks, 335 samojeds et 51 sujets d’autres peuplades. On a enregistre des de trachome: 31 zirjans (3,3%), 22 russes (3,2%), 68 ostiaks (20%), 36 samo­jeds (10,7%) et 7 cas pour d’autres (13.7%). Le nombre des malades atteint 7 p. c. du nombre total des habitants.