On the spread of trachoma among the population of the lower reaches of the Ob River

Abstract

In order to correctly put the fight against a particular social disease - and trachoma should undoubtedly be classified as such - it is necessary to have accurate information about its spread, which information can be obtained only by a general examination. Therefore, we must welcome the desire of those departments of health care who believe that it is with the specified event that one should start.

Full Text

Чтобы правильно поставить борьбу с той или иной социальной бо­лезнью, — а к разряду таковых несомненно следует отнести и трахому, — необходимо иметь точные сведения о распространении ее, каковые све­дения могут быть получены только путем поголовного осмотра. Надо приветствовать поэтому стремление тех отделов здравоохранения, которые полагают, что именно с указанного мероприятия и нужно начинать. На такую именно точку зрения встал Уральский Областной Отдел здраво­охранения, видимо, широко задумавший развернуть борьбу с глазными заболеваниями в своей области. По крайней мере мне, как заведывающему одним из глазных отрядов, сформированным по предложению и при непосредственном участии проф. В. В. Чирковского, Свердлов­ский Облздравотдел, на средства которого работал отряд, дал определенные указания: помимо работы лечебного характера провести и поголовное обследование глаз среди населения того района, куда должен напра­виться отряд, — конечно, в тех размерах, в каких это окажется возмож­ным по об’ективным условиям.

То соображение, что подобно рода сведения не должны быть до­стоянием лишь того учреждения, которым они получены, — ибо в против­ном случае они будут лишены своего значения, — побуждает меня хоть коротенько осветить на страницах печати результаты работы отряда, ко­торым мне пришлось руководить истекшим летом 1925 года.

Наш отряд, в составе 6 человек, — заведывающий, его помощник, 2 сестры милосердия и 2 студента-медика последнего курса в качестве фельдшеров, — был предназначен для Обдорска, являющегося и админи­стративным, и культурным центром обширного по площади района, — всего нижнего Приобья.

К месту своего назначения отряд выехал из Казани 12/V, а доб­рался туда лишь 15/VI. Чрезмерная длительность нашего путешествия объясняется очень поздним вскрытием Сибирских рек в 1925 году, в частности Иртыша п Оби, по которым нам пришлось совершать свою поездку; благодаря этому обстоятельству, отряду пришлось задержаться в Тобольске до открытия навигации. Это, конечно, значительно урезало время нашей работы и несомненно отразилось на ее количественной стороне.

О деятельности лечебного характера говорить здесь не буду, так как она и невелика, и ординарна. Что касается результатов поголовного обследования, то, прежде чем излагать их, я считаю необходимым пред­послать краткий очерк условий существования населения Обдорского края и особенностей его быта. Лишь при этом условии будет понятно то не­равномерное распределение трахомы по национальностям, которое резко бросалось в глаза при обследовании.

Окраина Тобольского Севера, Обдорский район, занимает огромную по протяжению площадь: на восток он граничит с Енисейской губернией, на западе достигает Урала, на север тянется — почти от Березова до Ледовитого Океана. Между тем количество населения его до чрезвычай­ности мало: по данным Обдорского районного исполкома на всей обшир­ной территории района насчитывается лишь 20 тысяч с небольшим жи­телей. Иными словами говоря, на квадратную версту приходится прибли­зительно ¹/₁₀ человека. Ясное дело, что уже эта особенность края не могла не отразиться на продуктивности работы отряда как в лечебном отношении, так и со стороны обследования.

По национальности все население края делится на 4 основные группы: а) русские, б) зыряне, в) остяки и г) самоеды, а по образу жизни всех жителей следует подразделить на ведущих 1) оседлое существова­ние и 2) кочевое; оседло живут русские и зыряне, к кочевникам при­надлежат остяки и самоеды. Правда, значительная часть остяков припи­сана к тому или иному сельсовету, но в сущности от этого их образ жизни нисколько не изменился, — условия существования их те же, что и у «не приписанных», и считать эту часть оседлой нет смысла; да она в сущности и не является таковой, потому что, напр., летом, в период рыбных промыслов на Оби, вся эта часть населения передвигается с места зимних стоянок на рыболовные «пески» со всей семьей, со всем своим скудным скарбом.

Русские и зыряне, являющиеся по существу пришельцами и состав­ляющие лишь ¹/₅ часть всего населения (3997 чел. из 20799 человек всего населения), — тем не менее руководят жизнью края, они состав­ляют то ядро, с которым связана вся культура последнего. Лишь эта часть жителей пользуется такими учреждениями, как почта, телеграф, школа, больница; живет она в таких же условиях, в каких живет крестьян­ство средней полосы, а остяки и самоеды, — аборигены края, — живут так же, как жили 300—500 лет тому назад. Создается такое впечатление, что они застыли, замерли, находятся как-бы в состоянии анабиоза, и жизнь идет мимо их: жилища их, — юрты, чумы, крытые или оленьими шкурами, или березовой «тиской», — так же грязны и прокопчены ды­мом, как и у их предков; меховая одежда их такова же, так же грязна и содержит такое же огромное число паразитов, как и у их прапраде­дов; они так же не имеют обыкновения мыться и не знают мыла, как и их древние сородичи; они так же неопрятно едят и пьют, так же делят постель с собаками, как это делали их прародители. У них нет пись­менности, лексикон их очень беден, грамотный среди них, — по-русски, конеч­но, — весьма редкое и счастливое исключение... Да оно и понятно: их образ жизни, связанный с оленеводством, с пушным промыслом, с рыболов­ством на огромном протяжении реки Оби, т. е. с перекочевыванием с места на место, не толкал их на путь культуры, а напротив, являлся и является до сих пор страшным тормозом для проникновения культурных начинаний в их среду.

Таков контингент населения, с которым пришлось иметь дело отряду при своей работе. Уже из предыдущих строк ясно, как сложна была задача отряда по обследованию. Нас, естественно, интересовали нестолько русские и зыряне, сколько остяки и самоеды.

Если представителей первых двух национальностей всегда можно было найти по деревням, которые, кстати сказать, очень немногочислен­ны, — если их можно было обследовать в любой момент, не так дело об­стояло с остяками и самоедами. Где их найти? — вот вопрос, который воз­никал прежде всего. И на первых же порах стало очевидно, что са­моедов и остяков-оленеводов нам увидеть не придется, так как, оказы­вается, они уходят со своими стадами на полуостров Ялмал, отстоящий от Обдорска не на одну тысячу верст, куда летом нет совершенно пути. Оставалось, значит, заняться обследованием той части остяков и самое­дов, — а попутно русских и зырян, — которая в летний период занята рыбным промыслом по Оби и ее притокам.

Что касается средств передвижения, то этот вопрос уладился быстро. В этом отношении нам помогло то учреждение, в ведении которого нахо­дятся все рыболовные угодья, имеющиеся в ведении Уральской области; это учреждение предоставило нам возможность использовать для пере­движения по водным путям принадлежащие иму катера и баржи.

Когда все детали, связанные с предполагаемой поездкой, были вы­яснены, оставалось разбить отряд на 2 части и одной из них поручить ведение больничной работы, другой—обследование. Наличие 2-х врачей в отряде позволило это сделать, и 24/VI часть отряда по обследованию начала свое путешествие. Длилось оно месяц. Нет нужды, конечно, опи­сывать здесь его подробности, а тем паче наши личные переживания, но на некоторых сторонах его остановиться следует. Прежде всего, по вине Обдорского исполкома, мы пустились в путь без переводчика, хотя нужда в нем была ясна. Нас заверили, что остяки и самоеды, занятые на промыслах, сносно говорят по-русски, или уж во всяком случае пони­мают, что им говорят; на самом деле это далеко не так: понимают и отчасти плохо об’ясняются лишь мущины, но не женщины и дети. Это обстоятельство нередко ставило нас в затруднительное положение, и если-бы нам не была оказана помощь в данном отношении со стороны служащих рыбных промыслов, — я уверен, что мы были-бы вынуждены вернуться ни с чем.

Дальше: предпринимая эту поездку, я вовсе не обольщал себя на­деждой, что остяки и самоеды будут охотно подвергаться поголовному осмотру, но все же не предполагал, чтобы с их стороны был возможен массовый отказ; однако были такие случаи, когда некоторые остяцкие семейства ни за что не соглашались подвергнуться осмотру. Может быть, и тут виною отсутствие хорошего переводчика, которому они могли-бы поверить, что наши манипуляции над глазами не принесут им вреда; но факт остается фактом. К нашему счастью такие случаи были единичны и неособенно отразились на результатах работы. Очень охотно остяки шли на осмотр тогда, когда одновременно с нами привозилась для них мануфактура, предназначенная для выдачи в счет жалованья.

Так или иначе, за время поездки нам удалось обследовать больше ста остяцких и самоедских семейств, — не считая русских и зырян, — раскиданных на тысячеверстном расстоянии по Оби. По возвращении в Обдорск я предложил, кроме того, своей помощнице, д-ру Нечкиной, произвести обследование глаз у жителей этого села. Такое обследование целесообразно было проделать из тех соображений, что путем его выясня­лась степень распространения трахомы среди русских и зырян, т. е. той части населения, которая ведет оседлый и более культурный образ жизни. Лишь такое параллельное обследование дало возможность говорить о том, что и тут, — как увидим ниже, — подтверждается общее положение, что тра­хома—это болезнь наименее культурной части населения.

В общей сложности все количество обследованных, как на промыс­лах, так и в самом Обдорске, достигает цифры 2334 человек, из кото­рых на долю женщин приходится 1193, а на долю мущин—1141 чел. Абсолютная величина этой цифры обследованных невелика, но она, по моему, вполне достаточна, чтобы по ней можно было судить доста­точно верно, в каких размерах трахома свойственна Обдорскому краю, — это во-первых; во-вторых, она ценна и потому, что позволила рассеять у местных органов здравоохранения ошибочное представление о широ­ком распространении этой болезни среди инородцев далекого Севера. Лишь такому несовсем верному представлению об охвате трахомой ши­роких слоев населения мы обязаны своим путешествием в страну тундр и вечной мерзлоты. А почему сложилось у органов здравоохранения такое убеждение, — будет указано ниже.

Из всего количества осмотренных трахома была найдена у 164 чел., что составит 7% всего числа обследованных. Среди женщин одержимых этой болезнью найдено несколько больше, чем среди мущин: 7,8% среди первых и 6,1% среди вторых.

Весьма интересные данные получаются при сопоставлении количества трахоматозных больных по национальностям, о чем свидетельствует сле­дующая таблица:

Национальность	Количество осмотренных	Найдено больных трахомой	%%
Зыряне	918	31	3,3
Русские	684	22	3,2
Остяки	346	68	20
Самоеды	335	36	10,7
Проч. народности	51	7	13,7

Эти данные свидетельствуют о том, что, если общий % трахома­тозных больных среди населения края и невысок, то он не является одинаковым, резко варьируя по национальным группам: среди самоедов, напр., трахома в 3 раза больше распространена, чем среди русских и зырян, а среди остяков итого больше — почти в 7 раз. Если мы вспомним условия существования отдельных народностей, если учтем, что зыряне и русские — есть та группа населения, которая является проводником циви­лизации в страну, и названные народности живут в одинаковых усло­виях, — нам будет понятен и низкий, и равный % заболеваемости трахо­мой среди них. С другой стороны, условия существования сильно сбли­жают остяков с самоедами, что, как видно, отражается и на цифрах тра­хоматозных больных среди них.

Эти цифры распределения трахоматозных больных по националь­ному признаку, который в данном случае является и мерилом культур­ности, лишний раз подтверждают, что трахома — болезнь бытовая, что она тем шире распространена, чем примитивнее образ жизни и вся об­становка той или иной группы населения.

Чем об’яснить относительно большую разницу в количестве трахо­матозных больных среди остяков и самоедов, — точного ответа я дать не могу. Я при своем путешествии не мог уловить каких-либо особых черт, свойственных быту и домашней обстановке этих национальностей, кото­рые об’яснили-бы нам ее. Несомненно лишь одно, что по направлению к северу, к устью Оби, % трахоматозных больных уменьшается—даже среди одной и той же национальности. Напрашивается догадка, не играет- ли тут роль большая оторванность тех групп населения, которые зани­мают самую северную и отдаленную окраину Обдорского района. Эта оторванность, — благодаря большому расстоянию, — является несомненно тор­мозом для частого общения среди отдельных групп, и может быть, ею можно объяснить то явление, что среди самоедов трахомы меньше, чем среди остяков, которые все же больше привязаны к месту, чем самоеды.

Посемейное распределение трахомы вполне гармонирует с выше­приведенными данными:

Национальность	Количество осмотренных семейств.	Количество семейств, имеющих трахом. больных.	%%
Зыряне	149	23	15,4
Русские	134	17	12,7
Остяки	54	29	53,7
Самоеды	68	19	29,4

В этой таблице соотношение между цифрами таково же, как и в предыдущей, и особых пояснений не требует. Укажу лишь на то, что высокий % семейств, имеющих трахоматозных больных, среди остяков представляет большую опасность в смысле дальнейшего распространения болезни среди представителей этой народности.

Распределение больных по возрасту видно из следующей таблицы:

Возрастная группа	Количество лиц, подвергшихся осмотру	Количество больных трахомой	%% по отношению к возрастной группе
До 7 лет	443	17	3,8
До 15 лет	353	22	6,2
До 40 лет	1,041	66	6,3
Свыше 40 лет	497	59	11,8

Эти цифры в пояснении не нуждаются. Следует лишь дополнить, что были случаи, где имелась развитая трахома у 4—6-месячных детей.

По своей форме все количество осмотренных нами трахоматозных больных распределяется таким образом: trachoma dubium—15 случаев, tr. I—32, tr. II—42 и tr. III—103. Осложнения со стороны век в виде заворота их, трихиаза и пр. встретились в 15 случаях, а со стороны роговицы—в 26. Несомненная слепота от трахомы на оба глаза была констатирована у 5 человек. Но этой цифрой число виденных нами сле­пых, конечно, не исчерпывается, причем главной причиной слепоты в этом крае является оспа.

Чтобы закончить изложение результатов нашей работы по обследо­ванию, мне остается упомянуть еще об одном заболевании глаз, которое, кстати сказать, подало повод местному врачу Обдорской больницы, не специалисту по заболеваниям глаз, думать и в этом смысле сообщать местным органам здравоохранения о широком распространении трахомы среди инородцев Обдорского Севера.

Дело в том, что при нашем посещении инородческих чумов нам бросилось в глаза огромное количество людей с гноящимися глазами, с припухшими и покрасневшими веками, иногда с экзематозным состоянием последних, с трещинами в углах глазной щели, с экскориациями на коже. В общей сложности картина состояния глаз таких суб’ектов была такова, что par distance невольно думалось о трахоме. Лишь вывернув веки, — что сопряжено иногда с немалыми трудностями по причине болезнен­ности век, доведенных до экзематозного состояния, — можно было убе­диться, что на самом деле трахомы тут нет, а имеется лишь тягостная картина хронически протекающего вульгарного кон’юнктивита.

Вот таких-то больных врач и третировал, как трахоматозных. Это и понятно, ибо принять такой кон’юнктивит за трахому при беглом осмо­тре — нет ничего легче. Об’яснения обилию таких больных искать не надо, — оно напрашивается само собой: грязь, как характерный и отли­чительный признак существования этих племен, является причиной стра­дания.

Резюмируя все данные нашей работы, я в своем докладе Обдорскому райисполкому и Тобольскому Обществу Врачей выставил следую­щие положения:

1. Трахома, как основная причина слепоты в общероссийском мас­штабе, не имеет столь широкого распространения среди населения Обдор­ского района, чтобы в ближайшее же время потребовались какие-либо экстренные мероприятия по борьбе с ней; но все же надлежит отметить распространение ее с Юга на Север.
2. Население, живущее в чумах, сплошь страдает тяжелой формой кон’юнктивита, причиной чего являются грязь и дым, свидетельствующие о незнании и невыполнении населением самых примитивных гигиениче­ских правил. Для борьбы с этой болезнью, не ведущей к слепоте, но все же очень тягостной, нужно заняться агитпропагандой о замене в чумах очагов железными печками, — что вполне возможно, — и о широком и пос­тоянном применении мыла хотя бы при умывании лица и рук.
3. Ввиду того, что, по моим наблюдениям, основной причиной сле­поты в этом крае является оспа, надо в ближайшее же время присту­пить к проведению прививочной кампании, привлекши для этой цели лиц родственных по национальности остякам и самоедам и мало-мальски хотя бы грамотных, каковые индивидуумы в виде исключения имеются. Проведение прививок особенно важно еще потому, что население, по имеющимся сведениям, не только слепнет от этой болезни, но и выми­рает.
4. В виду наличия значительного количества больных с различ­ными заболеваниями глаз местному врачу необходимо более или менее быть знакомым с лечением этой группы болезней, почему ради попол­нения сведений в этой области ему необходимо предоставить длительную командировку в один из университетских центров.
5. Так как основной причиной распространения глазных заболеваний в крае служат невежество и духовная слепота инородческого на­селения, местным властям надо подумать о создании специальных школ для инородцев.

В заключение остается пожелать, чтобы эти положения поскорее воплотились в жизнь, и чтобы народности, обиженные судьбой, поскорее примкнули к культурной семье народов.

D-r V. P. Rochin (Kazan). Sur la frequence du trachome parmi les habitants de I’embouchure de l’Ob.

L’auteur presente des resultats d’une inspection ophtalmologique faite parmi les peuplades habitans a I’embouchure de 1’Ob (fleuve de Siberie) en ete en 1925. On a examine 3997 sujets sur le nombre total de 20799 habitants. Il у en avait: 918 zirjans, 684 russes, 346 ostiaks, 335 samojeds et 51 sujets d’autres peuplades. On a enregistre des de trachome: 31 zirjans (3,3%), 22 russes (3,2%), 68 ostiaks (20%), 36 samo­jeds (10,7%) et 7 cas pour d’autres (13.7%). Le nombre des malades atteint 7 p. c. du nombre total des habitants.