To the study of higher nervous activity in schizophrenia in children

Abstract

The current state of the theory of conditioned reflexes dictates the necessity of introducing a physiological method for studying higher "nervous activity" into the everyday life of clinical research.

Full Text

Современное состояние учения об условных рефлексах диктует с необходимостью введение физиологического метода изучения высшей "нерв­ной деятельности в обиход клинического исследования. Особое значение приобретает метод условных рефлексов в области психопатологии детского возраста, где он должен получить такое же право гражданства, как и другие методы, направленные к выявлению функционального состояния высших отделов центральной нервной системы. Кстати сказать в ряде психоневрологических клиник метод условных рефлексов начинает в на­стоящее время получать все более широкое применение. В данной работе мы имеем ввиду иллюстрировать значение этого метода для изучения высшей нервной деятельности при шизофрении. При этом надо сказать, что условные секреторные рефлексы у шизофреников изучались Ронневским и Гершеновичем¹), причем последний автор приходит к выводу, что быстрота образования и прочность условных рефлексов у шизофреников стоит в тесной связи со степенью их демѳнтности. У не­которых больных с резко выраженным негативизмом изучение условных секреторных рефлексов оказалось, как отмечает Гершенович, невоз­можным.

Наши наблюдения относятся к девочке 6 лет—Еве II. которая до 2-х лет развивалась нормально, с этого же возраста с девочкой произошла от неизвестной причины резкая перемена: изменился характер, появились аномалии поведения, стала исчезать членораздельная речь. В III псих, б-це, куда девочка первона­чально поступила, явлений органического поражения мозга не обнаружено. Реак­ция Вассермана в крови и спинно-мозговой жидкости—отрицательная. Девочка аутична, держится в стороне от всех. В контакт ни с кем не вступает и при по­пытке контакта с ней проявляет резкий негативизм. Временами наблюдается за­торможенность и стереотипность, подолгу не меняет позы. На вопросы не отвечает, временами кричит от невыясненной причины. Иногда обнаруживаются импульсив­ные действия—хватание еды. Поведение инадекватно. Родители патологическую наследственность отрицают. За время 8 месячного пребывания в нашей кли­нике в состоянии девочки произошли некоторые перемены. Беспричинный крик постепенно исчез. Стала ласкать некоторых детей, именно 2-х наиболее отсталых
 (идиотия и тяжелая форма микседемы), но к себе дотрагиваться никому из нив не разрешала. Постепенно отучилась хватать пищу у других детей, за исключе­нием только сладкого. В лабораторию шла охотно, а при обратном уходе зачастую поднимала крик. Стереотипность и заторможенность наблюдались довольно часто». Характерна длительная неподвижность позы: раскачивается и монотонно издает нечленораздельные звуки.

В начале нашей работы мы пытались образовать у Евы простые двигательные и секреторные условные рефлексы; предварительно, однако, мы хотели исследовать у девочки характер безусловной секреции, но натолкнулись при этом на препятствие, оказавшееся непреодолимым. При попытке ввести девочке слюнную воронку в рот и фиксировать ее на щеке у Евы неизменно появлялась бурная оборонительная реакция ввиде громкого крика и отталкивания руки экспериментатора. Если иногда, не­смотря на сопротивления девочки и удавалось ввести в рот пальцы с во­ронкой, то при отнятии пальца от слизистой щеки наша пациентка сей­час же сбрасывала воронку языком. Такую же интенсивную оборонитель­ную реакцию вызывали и наши попытки одевания Еве специального аппарата для записи движений рта. Интересно сопоставить с этим ана­логичный факт бурной оборонительной реакции, имевшей место в каби­нете зубного врача, который в конечном счете был принужден отказаться от необходимых манипуляций во рту у девочки. Мы всячески старались, приучить нашу пациентку к одеванию воронки, но после полумесячных, попыток отказались от этого намерения. Поскольку резкий негативизм Евы заставил нас отказаться от образования у ней обычных условных двигательного и секреторного рефлексов, мы решили перейти к изучению у нее условно-рефлекторной деятельности на хватательный рефлекс. Ус­ловным раздражителем служил у нас метроном 120 уд. в мин., при чем. на 5—10 секунде действие метронома из подавалки высыпалось подкреп­ление-клюква в сахаре в специальную чашку с открывающимся дном, стоявшую перед девочкой. Натуральный хватательный рефлекс был выра­жен у Евы достаточно резко. Она быстро протягивала руку к чашке при попадании туда клюквы. 0 6-го сочетания метронома с клюквой Ева стала поворачивать голову сначала в сторону метронома, а затем и на стук подавалки. В течение первых 25-ти сочетаний условный хвататель­ный рефлекс на метроном еще не был образован. Полагая, что стук по­давалки и ее поворот, являясь вторым и ближайшим к подкреплению условным раздражителем, может взять на себя по закону близости сиг­нальную функцию (опыты Левина, Федорова, Деревщиковой в нашей лаборатории) мы попытались угасить это действие подавалки» С этой целью помимо обычной комбинации—метроном, стук подавалки, ее поворот, подкрепление мы стали применять инактивный раздражитель— стук и поворот пустой подавалки без последующего подкрепления. В не­которых случаях на стук и поворот пустой подавалки девочка не реаги­ровала, в других же она поворачивала голову в сторону подавалки, а затем смотрела на чашку. В результате, несмотря на то, что инактивный раздражитель был применен нами в общей сложности 120 раз, добиться стойкого угашения его действия оказалось невозможным. Девочка реаги­ровала приблизительно одинаково как на активный, так и на инактив- яый, раздражитель, при чем эта реакция не отличалась постоянством- Тогда мы видоизменили опыт таким образом, что инактивным раздражителем у нас стала служить комбинация акустического раздражителя (стук :поворот подавалки) с оптическим от высыпания клюквы, которая лишь только девочка подносила руку к чашке сейчас же вываливалась оттуда путем нажатия резинового балона. Активный раздражитель—метроном продолжал, конечно, подкрепляться. После первого исчезания клюквы у Евы развилось довольно стойкое последовательное торможение: она пере­стала брать клюкву, остававшуюся при действии метронома в чашке. Однако, это тормозное действие в дальнейшем угасло, и Ева продолжала тянуться к чашке при высыпании в нее клюквы. Реакция девочки была одинакова положительной как в случае действия активного, так и инак­тивного раздражителя. После того, как инактивный раздражитель был применен нами 150 раз, мы пришли к выводу, что образование у Евы .дифференцировки невозможно. Несмотря на то, что активный раздражи­тель-метроном был испытан нами в общем 260 раз, образовать услов­ный рефлекс на базе хватательного рефлекса не удалось. Желая прове­рить насколько легко образуется в аналогичных условиях дифференци­ровка у нормальных детей, мы поставили контрольные наблюдения над 2-мя девочками 7 лет. В 1-м случае, после нескольких применеиий мет­ронома с подкреплением, мы стали чередовать его с инактивным раздра­жителем,—-стук и поворот подавалки с высыпанием клюквы и с после­дующим вываливанием ее из чашки. После 8-го применения инактивного раздражителя девочка стала протягивать руку к чашке гораздо медлен­нее, чем при действии метронома, при чем стала быстро одергивать руку лишь только клюква начинала исчезать. На 14 применении инактивного раздражителя Катя перестала протягивать руку к чашке. Последующие применения инактивного раздражителя вызывали у девочки лишь улыбку. Таким образом дифференцировка образовалась у Кати с 14 раза. В дру­гом случае применение инактивного раздражителя вызвало развитие пос­ледовательного торможения—девочка перестала протягивать руку к чашке даже при действии метронома. В дальнейшем последовательное торможе­ние угасло. После 18-го применения инактивного раздражителя Таня стала протягивать руку к чашке более медленно, а с 29-го раза перестала тя­нуться к чашке, следовательно, дифференцировка образовалась на 29 при­менении инактивного раздражителя. Если сопоставить с фактом образо­вания у нормальных детей указанной только что дифференцировки уже с 14—29 раза, то обстоятельство, что у Евы эта дифференцировка не образовалась даже после 150 попыток, то легко прийти к выводу о несом­ненной и значительной слабости коры у нашей пациентки. Эта слабость ее коры находит яркое отражение и в том, что помимо дифференцировки у Евы оказалось невозможным образование искусственных условных реф­лексов. В дальнейшем мы решили заняться изучением у нашей девочки натуральных условных реакций. Условный рефлекс на показывание пищи {открывание рта и протягивание руки) был выражен у Евы, как упоми­налось уже ранее, достаточно резко. Довольно легко удалось и угасить этот рефлекс. После того, как показывание клюквы не сопровождалось последующей дачей ее девочке 5 раз подряд, последняя с 6-го раза пе­рестала протягивать руку и тянуться к клюкве. Затем мы попытались образовать у Евы элементарную дифференцировку. Клюква на белом блю­дечке показывалась ребенку в течение 30 секунд и затем разрешалось брать ее с блюдечка; показывание же клюквы на красном блюдечке не 'Сопровождалось подкреплением. Первые 10 раз Ева реагировала одина­ково положительно и на белое и на красное блюдечко, с 11 же раза показывание клюквы на красном блюдечке перестало вызывать у девочка положительную реакцию, дифференцировка образовалась. Эта дифферен­цировка оказалась, однако, нестойкой. При постановке аналогичного опыта спустя 3 дня реакция на красное блюдечко первые два раза ока­залась вновь положительной, с 3-го раза—отрицательная реакция, непосредственно переходящая в бурную оборонительную—кричит, отталкивает блюдечко. То же самое в 4-ый, 5-ый к 6-ой раз. Через 2 дня на крас­ное блюдечко с первого раза положительная реакция, на второй раз тоже положительная, которая быстро сменяется оборонительной реакцией. На 3-ий и 4-ый раз отрицательная реакция, переходящая в оборонительную. На 5-ый и 6-ой раз—отрицательная реакция. При постановке опыта на. следующий день с первого раза положительная реакция на красное блю­дечко, а со 2-го уже отрицательная, переходящая при дальнейших пробах иногда в оборонительную. Спустя 5 дней первые 12 раз реакция на красное блюдечко неизменно положительная, и только с 13-го раза диф­ференцировка восстановилась. В заключение мы пытались образовать у Евы условный тормоз на базе натурального условного рефлекса. В ка­честве тормозного агента мы использовали электрический звонок, действие которого сочеталось одновременно с показанием девочке клюквы, но без последующего подкрепления. Простое же показывание клюквы сопровож­далось дачей ее ребенку. Несмотря на то, что тормозная комбинация была применена нами 60 раз, условный тормоз образовать не удалось. Реакция девочки на показывание клюквы, как при одновременном действии элек­трического звонка, так и без последнего была неизменно положительная.

Изложенные выше данные характеризуют довольно ярко глубокое понижение функций коры, имеющееся у нашей пациентки. Как упоми­налось уже ранее образование искусственных условных рефлексов, ока­залось у нее невозможным. Натуральные условные рефлексы у девочки сохранены, угашевие натурального условного пищевого рефлекса и обра­зование элементарной дифференцировки не представляет особых трудно­стей. Однако, эта элементарная дифференцировка не стойка и требует повторной тренировки для своего восстановления, которое совершалось тем медленнее, чем больше был промежуток между днями тренировки. Образования условного тормоза и более сложной дифференцировки на базе натурального условного рефлекса оказались невозможными. Поскольку и тормозная комбинация, и инактивный раздражитель при выработке- дифференцировочного торможения включали в свой состав помимо опти­ческого—показывания пищи еще и акустический компонент (электрический звонок, поворот и стук подавалки с одновременным действием метрономѣ или без него), можно придти к выводу, что координирование межанали­заторных ассоциативных связей оказалось непосильной задачей для коры больших полушарий нашей пациентки. На ряду со слабостью клеток коры у Евы наблюдались интенсивные субкортикальные реакции, отличавшиеся своеобразной немотивированностью и нецелесообразностью как в условиях вксперимента, так и в обыденной жизни. Очевидно, что степень реак­тивности подкорковых центров и координация деятельности последних: с корой определит в основном характер дальнейшего поведения нашей па­циентки.

¹ Современная психоневрология“, 1930 г., № 6.