To the 25th anniversary of the opening of Röntgen'a

Abstract

In today's annual meeting of our Society, I have been entrusted with the flattering task of celebrating the 25th anniversary of the greatest and so beneficial in its consequences, the discovery by the Würzburg physics professor Wilhelmʹ Konradʹ Röntgen of hitherto unknown rays - x-rays, to which we, grateful to the memory of the scientist , have given the name "X-rays".

Full Text

В сегодняшнем годичном заседании нашего Общества на меня возложена лестная задача отметить 25-летний юбилей величайшего и столь благодетельного по своим последствиям открытия Вюрцбург­ским профессором физики Wilhelmʹом Коnrаdʹом Röntgen’oм неведомых дотоле лучей— х-лучей, которым мы, благодарные памя­ти ученого, присвоили название „рентгеновских лучей“.

Проследив шаг за шагом путь, приведший Röntgen’a к его открытию,—путь, который можно охарактеризовать, как „изу­чение электрического разряда в разреженных газах“, мы увидим, что упорная, систематическая работа научной мысли близко, вплот­ную привела исследователей к завесе, скрывавшей эти лучи, и для пас становится ясным, что момент для великого открытия назрел: невидимые, еще непознаваемые, таинственные лучи уже существо­вали, и требовался лишь один короткий шаг, одно движение, что­бы эти лучи стали наконец доступны взорам каждого. Этот шаг и был сделан Röntgen’ом.

При наблюдении электрического разряда—искры, периодически проскакивавшей между полюсами разомкнутого проводника электри­ческого генератора, в уме одного любителя физики, французского аббата Nollet, мелькнула мысль, что причина периодичности искры зависит от сопротивления воздуха, находящегося между полюсами проводника, и. желая уменьшить это препятствие, он впаял концы проводника в стеклянный сосуд, воздух в котором затем был раз­режен насосом. Догадка Nollet подтвердилась: разряд в таком сосуде принял совершенно иной вид,—от анода к катоду тянулась широкая полоса спокойно и непрерывно льющегося сияния. Это было в 1750 году. Вот первый этап, первый шаг того длинного пути, который привел, наконец, к открытию Rоntgеn‘а. В дальней­шем идет ряд наблюдений над электрическим разрядом в сосудах о все большим и большим разрежением воздуха: явилось убеждение, что ключ к пониманию сущности электричества „скрыт в безвоз­душной трубке“ (Tomson). Напомним, что, по мере роста ва­куума в сосуде, характер электрического разряда в нем изменяется: световой поток суживается, теряет свою непрерывность и становится поперечно-полосатым, состоящим из чередующихся светлых и тем­ных участков, причем, начинаясь светлым участком у анода, закан­чивается темным пространством около катода. Заметим еще, что разреженный до высоких степеней вакуума воздух вновь начинает представлять препятствие для электрического разряда и требует ис­точников электрической энергии, дающих ток весьма высокого на­пряжения.

Наконец, в 1878 году Hittоrf’y, а затем Сrооkеs'y ‘ удалось довести вакуум трубки до  атмосферного давления.

Этот момент должен быть отмечен! При столь высоком вакууме всякое свечение внутри трубки исчезло, но из катода стало исходить излучение, невидимое для глаза, под влиянием которого противоле­жащая катоду стенка трубки засветилась ярким зеленовато-желтым сиянием. Так были открыты катодные лучи. Открытие это развер­тывает пред нами картину одной из величайших революций в на­уке: изучение свойств катодных лучей привело Сгооkеs’a к пред­положению о материальной природе этих лучей—,,лучистой материи“;, исследование показало, что они построены из мельчайших корпус-кулов—„электронов“, причем масса такого электрона оказалась почти в 2.000 раз меньше атома водорода; поток электронов катод­ного луча несется со скоростью свыше 100.000 километров в се­кунду; живая сила бешено мчащегося электрона настолько велика,, что пр.града, поставленная на пути этого потока, испытывая элек­тронную бомбардировку, накаливается чрезвычайно; например, ал­маз под влиянием электронной бомбардировки темнеет, трансфор­мируясь в графит, что происходит при температуре в 3.,600 и т. д., и т. д. Ученее о строении материи,, о стойкости атомов и пр., казавшееся столь незыблемыми, с открытием электрона при­ходилось перерабатывать вновь. Что удивительного в том, что эти поразительные свойства катодных лучей, привлекая внимание ис­следователей, побуждали к самому деятельному изучению этих лучей.

В исторический день 8 ноября 1895 года Röntgen в своей лаборатории проверял опыты Сгооkеs’a.

Трубка, служившая ему для опытов, па этот раз была закры­та непроницаемой для световых лучей материей; недалеко от трубки находилась двойная соль платино-цианистого бария. И вот, в момент _ прохождения тока через трубку обнаружилась яркая флюоресценция этой соли. Такое самосвечение было обычным при действии на нее катодных лучей, но в данном случае было очевидно, что этот фено­мен не зависел от катодных лучей, которые не могли выходить за 'Стенку трубки; попытка более тщательно оградить платино цианис­тый барий, помещая между ним и трубкой толстую книгу, доску и пр.—нисколько не изменяло явления флюоресценции. Это наво­дит ученого на мысль об излучении из круксовской трубки каких- то особых, отличных от катодных, лучей, названных им х-лучами. Так были открыты лучи Röntge n’a.

Тщательное изучение свойств этих лучей показало, что на про­странстве от катода до стенки трубки, там, где несется поток ка­тодных электронов,—рентгеновских лучей нет: они зарождаются в лот момент, когда бешено мчащийся электрон, ударившись о преграду, останавливается в своем движении, вызвав вместе с тем еди­ничную, взрывную волну мирового эфира с бесконечно малой дли­ной, которая и есть рентгеновский луч. Иными словами говоря, смерть катодных лучей является моментом зарождения рентгенов­ских лучей.

На всем протяжении истории медицины заветным желанием каждого врача было—тем или иным способом проникнуть глазом внутрь живого .организма; вся масса физических, химических и дру­гих методов исследования больного, несомненно, в основе своей имеют все ту же затаенную мысль. Ясно, что рентгеновские лучи с их чудесным свойством свободно проникать через абсолютно не­прозрачные для всякого другого света тела и притом для различ­ных тканей не в одинаковой степени, в зависимости от плотности и удельного их веса, благодаря чему сложный орган дает на экра­не целую гамму светотеней различной контрастности, как-бы с оче­видностью обнаруживая свое внутреннее строение,—эти лучи, ме­лодику применения которых в медицине Beс 1ère чрезвычайно метко называет „l'autopsie vivante“, представителями медицины были встречены с энтузиазмом.

Перечисление интереснейших свойств этих лучей будет, по­жалуй, несколько утомительным, да и не соответствует целям на­шего обзора; мы напомним только, что, вызывая флюоресценцию в некоторых веществах, в том числе и платино цианистом барии, восстанавливая из растворов металлическое серебро и будучи энер­гичным раздражителем живой клетки, вызывая в ней явления мо­лекулярной диссоциации с последующей гибелью клетки.—лучи эти, таким образом, обладают физическими, химическими и биологичес­кими свойствами. В соответствии с этим рентгеновские лучи нашли себе применение в медицине, как метод просвечивания—рентгенос­копия, фотографирования—рентгенография и как лечебное сред­ство—рентгенотерапия.

Необходимо отметить, что развитие рентгенологии, этого нового детища матери-медицины, происходило при исключительных обсто­ятельствах: не имея наследия от прошлого, со дня своего рожде­ния рентгенология должна была каждый свой шаг вперед завоевы­вать собственными силами, и все же за 25 лет существования она, как истый Wunderkind, превратилась в обширную, особую научную дисциплину.

Начиная свой обзор успехов рентгенологии, мы не можем не упомянуть о завоеваниях в области технической стороны ее, об усовершенствованиях в приборах и аппаратах, составляющих в нас­тоящее время обычный инструментарий рентгеновских кабинетов. Стремление укоротить ad maximum время выдержки при рентгено- снимках и получать яркую картину просвечиваемых органов на экране—ведет к созданию генераторов электрического тока, пита­ющего трубку, весьма высокой мощности, дающей возможность дос­тигать столь интенсивного свечения трубки, столь резко-контрастной картины на экране resp. светочувствительной пластинке, что время, необходимое для получения снимка, уменьшается до minimum’а. Той же цели способствуют особые, так называемые, усиливающие экраны“ из вольфрамово-кислого кальция, которые своей яркой флю­оресценцией под действием рентгеновских лучей усиливают осветляемость фотографической пластинки, позволяя сокращать время эк­спозиции в 8—10 раз против обычного. Если вспомнить, что в. первый период применения рентгенографии самые легкие снимки, как, например, снимок ручной кисти, требовали экспозиции в те­чение 20 минут, а кол. иного сустава—в течение  ½ часа, то со­временная радиография тех же органов при экспозиции в десятые- и сотые доли секунды—является чем-то сказочным.

Одновременно с этим идет работа по устранению слабых сто­рон самой рентгеновской трубки: необходимость удлинить продол­жительность жизни трубки, быстро истощавшей во время работы нужный для нее предел вакуума, создает новейший тип трубки с почти беспредельно долго работающей регенерацией вакуума, напр. Ваuег’овской осморегуляцией, и особенно—тип трубки Coolidge’à и Lilienfeld’a, в которой, помимо других ценных преимуществ. характер продуцируемых лучей не связан с состоянием вакуума трубки. Желание использовать для лечебных целей самые мягкие рентгеновские лучи, задерживавшиеся даже стеклянной стенкой трубки, вполне удовлетворяется трубками с особым окном из Lindemann’овского стекла, пропускающего и этот сорт лучей. Борьба с злейшим врагом рентгеновской трубки—обратными токами, неизбежными при обычно употребляемых трансформаторах пере­менного тока и требовавшими применения сложных инструментов для погашения экстратоков замыкания, приводит к созданию само­регулирующих, так называемых „бикатодных“ трубок. Необходи­мость пользоваться рентгеновскими лучами вне зависимости от спе­циально оборудованных стационарных кабинетов, что стало особенно ощутительным в период войны,—привела к созданию настолько порта­тивных рентгеновских аппаратов, что весь инструментарий, укладыва­емый в небольшой чемодан, может переноситься одним человеком; таковы, например, американские аппараты системы „Victor“; во время Русско-Германской войны и у пас в России был создан передвиж­ной рентгеновский кабинет на автомобиле со своей станцией и фо­тографической комнатой и т. д., и т. д. Одним словом, современ­ная техника рентгеновского оборудования вполне справилась с за­дачей—при упрощении и портативности генераторов электрического тока иметь возможность питать трубку мощным и идеальным по постоянству направления током, а с другой стороны—удлинили продолжительность жизни трубки, извлекать из нее maximum по­лезного действия.

Самым первым методом применения рентгеновских лучей в медицине была рентгеноскопия. Необходимо, впрочем, теперь же отметить, что в большинстве случаев методика эта не может пре­тендовать на большую точность: теневое экранное изображение про­свечиваемого органа, как обрисованное пучком расходящихся лучей, будет искаженным, не соответствующим действительному, причем это искажение будет тем больше, чем дальше экран будет отстоять от просвечиваемого органа; кроме того, будучи плоскостным, не давая пространственного впечатления, изображение это будет казать­ся еще более искаженным, да и самое изображение это оценивается нашим глазом, т. е. аппаратом далеким от совершенства, и зачас­тую мы не можем разобраться в тонкости нюансов светотеней на экране, особенно при условии имеющей место почти всегда легкой вибрации экранной картины, обусловленной ритмическим свечением трубки. В силу этого на рентгеноскопию в громадном большинстве случаев было-бы правильнее смотреть, как на метод ориентировоч­ный, дающий возможность охватить лишь общую картину конструк­ции органа. Можно отметить некоторые попытки устранить указан­ные выше дефекты и тем придать рентгеноскопии большую точность: так, Bauer предложил пользоваться вместо экрана особым трико, пропитанным флюоресцирующим платино-цианостым барием; при­легая вплотную к поверхности тела, оно как-бы превращает самую кожу в флюоресцирующий экран. Степанов предложил для улучшения стереоскопического просвечивания особый метод просве­чивания с помощью двух попеременно вспыхивающих трубок,—ме­тод, будто бы дающий иллюзию телесности изображения.

Несмотря, однако, на указанные недостатки, имеется обширная, область исследования, где рентгеноскопия не имеет себе соперников: это, именно, исследование двигательной функции внутренних орга­нов. На первом месте несомненно надо поставить рентгеноскопию сердца. Чрезвычайно выгодное положение последнего в смысле по­лучения рельефной рентгеноскопической картины, когда оно, окру­женное легкими, хорошо пропускающими рентгеновские лучи, в то время, как само сердце сильно поглощает их, будет резко кон­трастировать с соседними тканями,—делает этот орган удобным и легким для наблюдения. Кто хоть раз видел рентгеноскопию сердца, согласится, что самая картина резко очерченной, темной, пульсиру­ющей тени сердца на светлом фоне легких—чрезвычайно эффектна и производит сильное впечатление. Так как, далее, экранное изо­бражение сердца, будучи увеличенным против нормы по причинам, указанным выше, не дает понятия об истинных его размерах, обыч­ная рентгеноскопия сердца не удовлетворяла терапевта, несмотря на возможность иметь относительное суждение о патологических изменениях его различных отделов по измерениям наблюдаемых ди­аметров их. И вот, Moritz создает особый аппарат, „ортодиаг­раф“, с помощью которого контуры сердца улавливаются и вычер­чиваются не расходящимися, а прямым лучом антикатода трубки, методика, создавшая целый отдел рентгеноскопии, ортодиаграфию, дающую нам точные размеры органа.

Имеется полная возможность проследить влияние на форму и размеры сердца различных факторов, как, напр., инфекционных за­болеваний, органических пороков и пр. (труды Groedelʹя, Stürz'a и др.). Züntz наблюдал увеличение размеров сердца до 1 сан­тиметра в поперечнике после напряженной мышечной работы, Boucliard—самостоятельное расширение правой половины сердца, наступавшее в момент приступа коклюшного кашля и т. д., и т. д. Атрофические и гипертрофические процессы сердца, перикардиаль­ные выпоты, расстройства функции, влияние лекарственного лече­ния па размеры и функцию сердца—все это рентгеноскопия об­наруживает с убедительной ясностью. Пожалуй, даже большее значение имеет рентгеноскопия в диагностике заболеваний аорты: во многих случаях, как говорит Котовщиков, „только х-лучи мо­гут помочь“ обнаружить аневризму аорты и притом даже тогда, „когда все остальные методы исследования не указывают на суще­ствование эктазии“.

Не станем долго останавливаться на рентгеноскопии заболева­ний легких. Ясно, что все патологические процессы, связанные с изменением обычной плотности ткани легкого,—различного рода пневмонии, опухоли, гнойники, бронхоэктазии, равно как и плевритических экссудаты и пр., превосходно обнаруживаются на экра­не и притом даже в тех случаях, когда перкуссия, при глубоком залегании фокуса, не может открыв его. Мы остановимся несколько подроби, е па одном из животрепещущих вопросов области внутрен­них болезней ранней диагностике туберкулеза. Имея в виду зна­чительный  % скрытых форм бугорчатки. когда ни один из физи­ческих признаков не дает основания подозревать наличие этого за­болевания, естественно было искать в рентгеновских лучах средство прижизненной аутопсией обнаружить болезненный очаг. Тщательные исследования в этом направлении дали весьма утешительные резуль­таты. Наблюдения НоIzkneeht’a и Eisler’a придают боль­шую диагностическую ценность наличию теней в области hilus’a легких, обусловленных туберкулезной инфильтрацией бронхиальных желез, первого этапа внедрения туберкулезной инфекции; отметим, однако, что поперечные исследования Соhn’а обнаружили возмож­ность таких же теней и у здоровых субъектов. Williams описал, как ранний признак туберкулеза, уменьшение прозрачности больной верхушки, причем затемнение не исчезает и при вдохе, но что особенно характерно—это ограничение подвижности купола диаф­рагмы на больной стороне. Ценность этих признаков и вообще рент­геновских лучей для диагностики раннего туберкулеза оспаривалась, но Lе Vy-Dогn проверил экспериментально и клинически этот вопрос и пришел к выводу о громадной ценности этого метода ис­следования в указанном отношении. Наблюдения над двигательной способностью диафрагмы, помимо сказанного, дают весьма ценные диагностические данные, как, например, высокое стояние ее при циррозах легкого, низкое—при эмфиземе и т. д. Levу-Dогn наблюдал на экране один припадок астмы, причем рентгеноскопия показала, что приступ распространялся только на одну половину легких, так как движения диафрагмы па соответствуют, й стороне совершенно приостанавливались и возобновились лишь с окончанием припадка.

Одним из интереснейших отделов рентгеноскопии является про­свечивание пищеварительного тракта. Отдел этот поистине может считаться венцом рентгенодиагностики, ибо результатов, получаемых этим путем, не может дать ни один из существующих методов ис­следования названной области. Рентгеноскопия при обычных усло­виях брюшной полости не дает ничего сколько-нибудь определен­ного: на экране получается туманная картина слабо светящегося однородного поля, едва намечается темная тень печени, отчасти— селезенки, да светлый участок левого купола диафрагмы, обусловленного- скоплением газов в толстых кишках. Делались попытки (Beсherʹом и др.) путем раздутия желудка углекислым газом обособить его от окружающих плотных органов, но эти попытки не дали ценных результатов. Лишь в 1904 году Rieder впервые предложил наполнять желудок массой, сильно задерживающей рентгеновские- лучи, в виде примеси к пище bismuti subnitrici. Предложение это» - было исходным пунктом целого ряда блестящих успехов диагности­ки заболеваний пищеварительного канала. При помощи этой методики мы имеем возможность видеть на экране весь путь, проходи­мый висмутовой кашицей с момента первого поступления ее в пи­щевод и кончая переходом ее в прямую кишку; перед нашими гла­зами проходит вся механическая часть работы пищеварительного тракта, все фазы нормальной двигательной, а отчасти, как это мы увидим ниже, и секреторной функции его, равно как и все пато­логические уклонения в этом отношении. Упомянем кстати, что, в  виду необходимости вводить с пищей большие дозы bismuti subnitrici (не менее 40—50,0), наблюдались случаи отравления этим препа­ратом, и потому были предложены для той же цели другие, неядови­тые препараты: Groede lʹем—bismutum carbonicum, Krausе—ba­rium sulfuricam, Кäst1е’м—окись циркона, Krügeг’ом — вольфрам и др. Рентгеноскопия желудочно-кишечного канала с помощью такой методики дает подчас изумительно точные данные, о которых нель­зя было и мечтать при всех других диагностических приемах.

Исследование желудка, наполненного висмутовой кашицей, со­вершенно изменяет прежнее представление о форме и топографии: его in vivo у здорового человека: оказалось, что в стоячем положе­нии тела в норме желудок имеет форму узкого, вертикально рас­положенного рога или рыболовного крючка, и что эта форма в высшей степени изменчива в пределах нормы у одного и того же индивидуума. На экране мы имеем возможность наблюдать всю- механику прохождения пищевого комка по пищеводу, перистальти­ческие движения желудочно-кишечного канала, влияние на форму и движение различного рода патологических моментов—язвы, стеноза, злокачественных новообразований, рубцовых спаек с окружающими органами и т. д.; имеется полная возможность проконтролировать функцию желудочно-кишечного канала после различного рода опе­ративных вмешательств, например, той или иной формы соустья и т. д., и т. л. Исследования Rieder’a, Grоedel’я и др. показа­ли, далее, наполняемость червеобразного отростка в норме висмут содержащим калом, а, значит, является возможность проследить и некоторый патологические его состояния.

В высшей степени остроумную методику исследования двига­тельной, а вместе с тем и секреторной функции желудка предло­жил Kästle (1912 году): приготовляются две обработанные формалином желатиновые капсулы, из которых одна целиком на­полняется висмутом, другая же—лишь отчасти, содержа таким об­разом некоторое количество воздуха, вследствие чего первая тонет в жидкости, вторая же плавает по поверхности. Проглоченные с определенным количеством воды, они ясно видны на экране на не­котором расстоянии друг от друга, в зависимости от количества проглоченной жидкости, причем, по мере опорожнения желудка, плавающая капсула будет приближаться к лежащей на дне, пока не ляжет рядом с ней при полном исчезновении жидкости из же­лудка. Знание физиологических условий этого акта, нормальное время опорожнение при одних и тех же условиях—уяснит и па­тологию названного процесса. Метод этот был, например, приме­нен Fujinami для распознавания наличия расстройства сек­реторной деятельности желудка в форме парасекреции—выделений сока вне приемов пищи.

Таковы результаты рентгеноскопии в диагностике внутренних болезней. Но громадные успехи, достигнутые рентгенодиагности­кой в других областях медицины, неразрывно связаны с примене­нием рентгенографии, где основной недостаток рентгеноскопии,— несовершенство нашего глаза,—с успехом восполняется- светочув­ствительной фотографической пластинкой, отмечающей все те дета­ли, которых не видит глаз; поэтому результаты, получаемые при просвечивании, необходимо проверять рентгенографией, как более точ­ным методом.

Первая рентгенограмма была снята самим Röntgen’oм спус­тя 2 ½ месяца после сделанного им открытия—23 января 1896 года. Если принять во внимание чрезвычайную длительность экспо­зиции при рентгеноснимках в первое время, нам будет понятно, что, при неизбежности дыхательных, пульсаторных и мышечных движений снимаемого органа,—нечего было и думать получить тонкий по своим деталям снимок. Ныне, как это указывалось нами выше, снятые в десятые и сотые доли секунды снимки, очевидно, должны отличаться чрезвычайным богатством деталей.

Нет необходимости подробно останавливаться на ценных диа­гностических данных, которые получает хирург путем рентгеногра­фии в вопросе о повреждениях и заболеваниях скелета и суставов, отыскивании инородных тел в органах и пр. Целый ряд велико­лепно ‘изданных атласов по этим вопросам без лишних пояснений показывает всю ценность этого метода диагностики: рентгенограмма обнаруживает не только грубые декструкции костей и суставов, но и трещины костей, форму и число костных осколков, редкие фор­мы изолированных переломов тарза, метатарза и вообще мелких костей, равно как и механику регенеративных процессов заживле­ния переломов—рост мозоли и т. д.; между тем все эти детали иногда совершенно недоступны не только клиническому исследова­нию, но и рентгеноскопии. Воспалительные процессы в костях,— притом, не говоря уже о таких выраженных исходах их, как не­кроз с образованием секвестра, но даже стадия воспалительной ин­фильтрации, атрофические процессы, периоститы и оститы туберку­лезного, сифилитического и иного происхождения, опухоли костей,— все это не ускользает от рентгенограммы.

Рентгенография заболеваний суставов в некоторых случаях дает также очень ценные результаты, хотя необходимо помнить, что анатомическая архитектура сустава не дает возможности ждать от рентгенограммы таких же тонких деталей, как при заболевании ко­стей, ибо суставная сумка, внутрисуставные связки и хрящи— почти одинаково легко проходимы для рентгеновских лучей. Метод, предложенный Werndorf ом и Robinsоn’ом, с вдуванием кислорода в полость сустава, хотя и улучшает контрастность кар­тины, но все же выдвинуть рентгенографию на первое место не мо­жет; все же во многих случаях рентгенография и в этом вопросе является ценными вспомогательным средством.

Ене конкурса стоит рентгенография в деле отыскания инород­ных тел, попавших в организм (конечно, при условии, если ино­родное тело способно задерживать рентгеновские лучи более интенcивно, чем мягкие ткани тела). Так как первые же горькие опыты показали, что даже в таких, относительно небольших по толщине, областях, как кисть или стопа, обнаружение с помощью рентгенов­ских лучей инородного тела и оперативное извлечение его—два пункта, далеко не совпадающие друг с другом, вследствие отсут­ствиях пространственного представления в рентгенографической кар­тине,- начинает развиваться методика точного определения глубины залегания инородного тела и вообще его идеальная ориентировка. В начале возникает мысль проводить всю операцию извлечения инородного тела под непрерывным контролем рентгеновских лучей, следя за ходом извлечения через флюоресцирующий экран; однако очевидные неудобства такой методики заставили обратиться к вы­работке предварительной точной ориентировки относительно место­положения инородного тела. Было-бы слишком долго перечислять все существующие методы этого порядка, число коих—свыше 100. Сущность их сводится или к фотографированию данной области в двух взаимно перпендикулярных плоскостях, или в уловлении ино­родного тела в направлении одного луча, совпадающего с центром антикатода и каким-нибудь внешним опознавательным пунктом и указывающего направление, в каком залегает инородное тело (ме­тоды Radiguet, Londè’a), или же, наконец, инородное тело улав­ливается в точку скрещивания двух таких же лучей, идущих под углом друг к другу, и путем вычисления высот двух вертикальных треугольников определяется глубина залегания этого тела (методы Levy-Dorna, Holzknecht’a и др.). Уже многочисленность предлагаемых и до сих пор методов для той же цели говорит как будто бы за то, что хирург все еще не получил удовлетворения от применения 'этих способов отыскания инородного тела; но необхо­димо заметить, что многие из существующих способов настолько точ­но определяют локализацию инородного тела, что, пожалуй, большей точности в этом отношении и не требуется; абсолютная, математиче­ская точность в этом отношении не придаст смелости руке хирурга, ко­торый, зная даже относительную точность топографии инородного тела и оценив анатомические трудности, лежащие на пути к этому телу, в подходящем случае все равно целесообразно воздержится от опас­ных попыток извлечения такого „забронированного“ инородного тела.

Чтобы оценить всю важность рентгенографического метода ис­следования живого человека, нам кажется, будет нелишним сделать беглый обзор тех приобретений, какие сделаны в различных областях медицины при его помощи.

Невропатология путем рентгенографии уясняет характер изме­нений суставов при табетических артропатиях (работы Dan1оs’a, Gibert’a и др.), изменения костей при детском параличе, сирин- гомиэмии и микседеме, характерные изменения скелета конечностей и sellae turcicae при акромегалии и т. д.

В акушерстве рентгенография с успехом была применена для определения положения плода в матке (опыты Schwab’a и Al­beгt-Weil’a), внематочной беременности (Jmbert), г наиболь­шим же успехом—для определения деформации таза; первые опыты пельвиографии были сделаны еще в 1897 году Vaгnier и Pi­nагdʹом, и, конечно, рентгеновские лучи в этой области могут дать гораздо более точные данные, чем другие способы исследова­ния. Fabre, а также Boucha court и Jarri cot по­шли еще дальше, создав особый отдел, „радиопельвиометрию“, ме­тодику определения точных размеров конъюгаттаза, дающую почти безошибочные данные.

Ушные болезни и рано-ларингология,—области, где рентгено­графия в первое время своего применения не имела места из-за недостатков техники,—в настоящее время также с успехом поль­зуются этим диагностическим методом. По словам Seifert’a рентгенограмма дает очень ценный материал для выяснения анатомических отношений костных частей ушного аппарата: характер строения сосцевидного отростка, положение sinus sigmoidei и пр., воспалительные состояния клеток отростка, хронические склероти­ческие процессы в нем и т. д.—все это может быть уловлено рентгенограммой и лечь в основу суждения о своевременности опе­ративного вмешательства. Еще больший материал дает рентгено­грамма в области заболеваний придаточных полостей- носа, опре­деляя их размеры, гнойные скопления, утолщения костных стенок, новообразования и т. д.  Техника рентгенографии в этой области прекрасно разработана Schleiег’ом, по словам которого рент­генограмма и здесь часто открывает такие изменения, существова­ние которых не могут открыть другие методы.

Одонтология свои наиболее трудные вопросы, как-то: аномалии корней, наличие непрорезавшихся зубов, дентикли пульпы, пекрозы верхушек корней и пр.,—успешно разрешает исключительно с по­мощью рентгенографии.

Совершенство современной техники рентгенографии, давая сним­ки с весьма тонкими нюансами светотеней, позволяет видеть на рентгенограмме не только изображение костного скелета органов, но и отпечатки паренхиматозных органов, как, например, почки, а вследствие этого имеется возможность судить как о топографии нормальной, так и смещенной, равно как и увеличенной в своих размерах почки. У Jaugeas приводится интересный случай Belot, когда рентгенограмма с успехом отвергла клинический диагноз отсутствия одной из почек и позволила поставить пра­вильное распознавание облитерации мочеточника соответствующей почки. С еще большей убедительностью во многих случаях рент­генограмма ставит нам диагноз нефролитиаза. Мы говорим „во многих случаях“, а не во всех—потому, что успех рентгено­графии здесь зависит от химической природы камня, причем по степени успешности обнаружения на первом месте стоят ок­салаты, менее—фосфаты и еще менее—ураты. То же самое при­ходится сказать и относительно рентгенографии камней мочеточни­ков и мочевого пузыря. Нельзя обойти молчанием и еще один из существенно важных вопросов рентгенографии—пиелографию. Бле­стящая идея Riеdек’а с обособлением исследуемого органа (же­лудка) непроницаемым для рентгеновских лучей веществом (висму­том) для достижения легкости его наблюдения—нашла себе при­менение и в области исследования почечной лоханки и мочеточни­ков. В 1906 году Völker’oм и Lichtenberg’oм было предло­жено наполнять при помощи мочеточникового катетера лоханку поч­ки и мочеточник 5% раствором колларгола,—методика, дающая возможность иметь рельефный снимок чашечек и лоханки почки, а также мочеточника, судить об их величине и патологических изме­нениях. В виду не безвредности такой инъекции за последнее время, именно, в 1918 году, Welt предложил заменять колларгол 25% раствором бромистого наіра,—методика, оказавшееся совершенно безвредной для больного и дающая возможность, помимо удобства исследования почки, иметь снимок ускользавших ранее от рентгено­графии мочекислых камней пузыря, обнаруживая их в виде светло­го пятна на темном фоне сильно поглощающего рентгеновские лу­чи раствора бромистого натра.

Анатомия также довольно успешно использовала услуги рент­генографий: рост кости, образование островков окостенения, анома­лии формы костей, уродства, связанные с аномалиями скелета,— все это с успехом и, что особенно важно, на живом человеке от­мечается рентгенограммой. Соответствующая инъекция сосудистой и лимфатической системы трупа массой, поглощающей рентгеновские лучи, дает здесь, далее, возможность без препаровки иметь самую тонкую картину разветвлений этих сосудов. Еще в 1897 году та­кие исследования были сделаны Destot и Веrаrd’ом над развет­влением артерий матки, С lendinnen’Oм—внутричерепных арте­рии и т. д. Достаточно взглянуть, например, на рентгенограмму сосудистой системы головы в атласе Dіска или ознакомиться с работой Бушмакина о топографии art. jiopliteae, произведен­ной с помощью именно такой методики, чтобы понять, что такие картины немыслимы при обычной анатомической препаровки. Здесь рентгеновская трубка с неизменным успехом конкурирует со скаль­пелем анатома. Метод этот открывает широкие горизонты для даль­нейших исследований, а модификация Wе1t’a с инъекцией броми­стого натра в качестве поглощающего рентгеновские лучи вещества ставит на очередь вопрос о прижизненной рентгенографии сосудов.

Чрезвычайно ценные данные, получаемые при исследовании рентгеноскопией движущихся внутренних органов, конечно, с успе­хом запечатлеваются и рентгенограммой, но для физиолога и терапевта такая рентгенограмма является лишь отдельной стра­ницей из высоко-поучительного фолианта. Рентгенограмма ки­шечника, содержащего висмутовую массу, конечно, слишком недо­статочна для суждения о всем сложном перистальтическом акте пищеварительного аппарата. И вот рентгенотехника удачно разре­шает и эту задачу: Kästle, Riedern Rosenthal соз­дают комбинацию рентгенографии и кинематографа в форме биорентгенографа, усовершенствованного Dess а пегом и Groedelʹем. Некоторые недостатки техники пока еще позволяют воспроиз­водить тот или иной акт движущегося органа па кинематографи­ческом экране лишь в несколько укороченное против нормы время, по все же нам понятно, какую роль должен сыграть этот метод изучения для физиологии и патологии сердца, желудка, кишок и проч.

Упомянем еще об опытах применения рентгенографии в су­дебно-медицинской практике и некоторых гигиенических исследова­ниях. Ясно, что для суждения о тяжести полученного истцом по­вреждения, при отсутствии ясных клинических признаков, только рент­генограмма может дать указание на наличие или отсутствие повреж­дения кости. Achard приводит интересный случай, имевший ме­сто еще в 1896 году, где рентгенограмма, на суде указала на от­вергавшийся ответчиком перелом лодыжки у одной молодой танцов­щицы, предъявивший иск к администрации театра, по вине которой произошло падение истицы с лестницы. Попытки симуляции костных опухолей инфекциями парафина с очевидностью могут быть уста­новлены рентгенографией. Обнаружение точек окостенения у ново­рожденного, подтверждающее его возраст, также может быть уста­новлено этим методом и т. д., и т. д. С помощью рентгенографии Rové обнаружил фальсификацию продажного шафрана сернокис­лым барием, Gauddіn—фальсификацию муки минеральными ве­ществами, Sehrwаld—фальсификацию препарата тир он дина, (который нормально должен задерживать рентгеновские лучи) и пр.

Нам остается еще рассмотреть развитие метода применения рентгеновских лучей, как терапевтического фактора. Рентгенотера­пия в настоящее время представляет обширную научно разработан­ную область, обозрение которой могло-бы занять слишком много времени; поэтому мы ограничимся лишь самым поверхностным обзо­ром ее,

Зарождение рентгенотерапии произошло почти на следующий же год открытия Röntge n’а. Исследователи подошли к этому вопросу путем наблюдения её nосеntibus, а именно, у лиц, усилен­но занимавшихся изучением рентгеновских лучей и подвергавшихся продолжительному их воздействию, замечалось выпадение волос, развитие кожных эритем и пр. Это и подало мысль Fгеundу применить рентгеновские лучи для удаления волос при naevus pig­mentosus pilosus, —опыт, давший блестящий результат. Начинаются усиленные эксперименты по применению нового лечебного метода при различного рода дерматозах'. Блестящие успехи чередуются под­час с горьким разочарованием. Этот период эксперимента путем чи­стейшего эмпиризма, без научных обоснований, длился 5 лет, пока, наконец, Но1zknесht’ом не был предложен метод дозировки рентгеновских лучей. После того начинается период научной разработки нового метода лечения, причем в основу изучения были положены вопросы о действующем начале рентгеновских лучей, о сущности их воздействия на животные ткани, дозировка и методика приме пения и, наконец, показания.

После попыток объяснить фармакологическую природу рентгеновской трубки причинами, так сказать, внешнего характера, электрическими истечениями разрядов вне трубки, озоном, теплотой пр.—в настоящее время принято, что основным действующим на лом являются рентгеновские лучи сами по себе. Далее, экспериментальные исследования Кіеnbосkа, Scholzа, Albers- Schonberg’a, Bergonié и др. установили, что в клетках нормальных тканей, при поглощении ими рентгеновских лучей, происходят резкие нарушения жизнедеятельности вследствие дегенеративных процессов в теле клетки, вплоть до некроза и распадения. При этом разные ткани проявляют различную чувствительность к рентгенов­ским лучам. Но формуле Holzknechta „метка тем более чувствительна к рентгеновским лучам, чем она богаче протоплазмой, чем она более молода цитогенетически, чем более быстры обмен ее веществ и ее пролиферация“.

Исследования клеток опухолей, подвергавшихся действию рентге­новских лучей, показывают, что в них происходят те же дегенера­тивные процессы, что и в клетках нормальных тканей, причем, однако, клетки опухолей проявляют гораздо большую чувствительность к рентгеновским лучам, чем клетки окружающих здоровых тканей. Что касается метода дозировки рентгеновских лучей для надлежа­щего проявления терапевтического эффекта в каждом отдельном случае, то наиболее употребительные приборы,—Но1zknесht’a, Sabouгаud и Noire, Kienböck’a и др.,—дают лишь отно­сительные данные об интенсивности энергии рентгеновских лучей, падающих на подвергаемое осветлению тело больного; об этой энер­гии приходится судить па основании ряда химических эффектов, производимых лучами, как, например, на основании изменения цве­та соли платино-цианистого бария, хлороформного раствора йодо­форма, бромо-серебряной бумаги и т. д. Слабая сторона такой ме­тодики заключается в том, что от измерения ускользает весьма существенный фактор, именно, степень поглощения лучей живыми клетками тканей. Кроме того, приходится судить о достаточности отпущенной дозы post factum и притом на основании совершенно субъективной оценки степени окраски того или иного реактива. За единицу дозиметрии принимается такой относительный и индиви­дуально различный момент, как кожная, реакция в форме эритемы, так называемая „эритематозная доза“ (иначе называемая просто ,,х'')- Если добавить сюда что для проявления терапевтического эффекта проходит долгий скрытый период, да и самая терапевти­ческая реакция подвержена закону кумуляции, то нам станут по­нятны не прекращающиеся попытки изыскать более точную и объективную систему дозировки, что как будто-бы достигнуто в предло­женном за последнее время методе определения степени ионизации воздуха, при прохождении через него рентгеновских лучей, с по­мощью специальных аппаратов - квантитометра Vіllаrа и ионо- метра Sіеmеnsʹа и Halske. Для достижения однородности ‘рентгеновских лучей, применяемых с лечебной целью в различных случаях, для их гомогенизации в настоящее время применяется фильтрация их через алюминиевые фильтры различной толщины.

Несмотря на указанные дефекты техники, рентгенотерапия завоевала себе прочное место в ряду других методов лечения. Наи­более блестящих успехов в этом отношении достигла дерматология: гипертрихоз, favus, sycosis, herpes tonsurans, psoriasis, lupus erythematodes, эпителиомы и т. д,—все это весьма благодарный материал для рентгенотерапии. Что касается в частности эпителием, то существует даже мнение о предпочтительности рентгенотерапии для лечения их перед оперативным методом. По статистике Ре­nаrda рентгенотерапия эпителиом дает 67,5%, а по Bissérié —76% выздоровления. Преимущество рентгенотерапии эпителиом перед оперативным лечением признается такими крупными хирур­гами, как Bruns, Місu1ісz и Tuffіеr. Необходимо впро­чем отметить, что рентгенотерапия эпителием слизистых оболочек дает уже значительный % неудач, что по мнению Béclére’a зависит от быстрого роста их в глубину с быстрым захватом лим­фатической системы.

Рентгенотерапия злокачественных новообразований глубоколежащих тканей и внутренних органов имеет в настоящее время об­ширную литературу; здесь, как и во всем,- период увлечения сме­нился периодом переоценки, и теперь обширному казуистическому, статистическому и экспериментальному материалу подведен итог, который можно выразить в следующих выводах, заимствованных из монографии Шамова: чем глубже располагается раковое но­вообразованию, тем меньше шансов на успех рентгенотерапии, хотя и при глубоких карциномах, при благоприятных условиях, рентге­нотерапия оказывает благотворное действие; некоторые саркоматоз­ные опухоли в стадии casus inoperabilis, обладая повышенной чувствительностью к рентгеновским лучам, могут и при глубоком зале­гании дать полное излечение под влиянием рентгенотерапии; в стадии не оперируемых злокачественных опухолей рентгенотерапия являет­ся превосходным паллиативом, устраняя боли, очищая язвенные по­верхности и пр.; что же касается метастазов злокачественных но­вообразований в лимфатических железах, то рентгенотерапия здесь противопоказана.

Помимо злокачественных новообразований, согласно наблюдениям Iselin’a, Oppenheim’a и Forsellʹа, рентгенотерапия оказывает благоприятное влияние на хирургический туберкулез (желез, костей и суставов), причем Forsell, манипулируя с обширным материалом, среди которого были больные, неоднократно оперированные, отводит рентгенотерапии в этой области первое ме­сто. Этот метод лечения привлек к себе внимание также гинеколо­гов и акушеров. Упомянем о наблюдениях Вeiffегscheida над действием рентгеновских лучей на яичники: под влиянием осве­щения лучами в яичниках наблюдается целый ряд дегенеративных процессов до полного уничтожения фолликулярного аппарата яични­ков. Помимо лечения злокачественных новообразований в женской половой сфере, наиболее важные результаты получены при лечении фибромиом матки. Воллосович и Зарецкий, в клинике профессора Редлиха, производили наблюдения над действием рентгеновских лучей при фибромиомах с метро- и меноррагиями, гэморрагических метропатиях, хронических процессах в придатках, а также при некоторых формах pruritus vulvae. Во всех случаях ими отмечается благотворное действие этого агента на болезненный процесс, причем ими наблюдалось резкое гэмостатическое и анальгезирующее действие рентгенотерапии. По исследованиям Maurin d’H аlluin'a, a также Козлова (из клиники профессора Груз­дева) рентгенизация как при фибромиомах, так и вообще матки, помимо несомненно имеющих влияние на матку изменений, насту­пающих в яичниках, оказывает и непосредственное действие на са­мую матку (элементы опухоли, эпителий маточной мукозы и ее сосуды).

Необходимо отметить применение рентгенотерапии при неко­торых нервных заболеваниях: так, наблюдения De Hier m’a (из клиники проф. Babinsk’oгo) над рентгенотерапией ischias’a обна­руживают блестящие результаты такого лечения и, опять-таки, да­же в тех случаях, когда все другие средства были безуспешны. Болеутоляющее действие рентгеновских лучей дает основание при­менять их и при других невралгиях, где они, по словам Zіmern’a, Cottenot и Pariauх, дают превосходные результаты. Имеются затем указания на применение рентгеновских лучей при некоторых поражениях центральной нервной системы—склерозе en plaques и прогрессивном параличе, хотя и не с постоянным успехом.

Нельзя обойти молчанием опыты применения рентгеновских лучей при лечении некоторых внутренних болезней: были сделаны, наблюдения над действием рентгеновских лучей на эксперименталь­ный туберкулез легких у кроликов (Küpferle и Вас meister), показавшие, что под действием интенсивной рентгенизации происхо­дит приостановка дальнейшего развития процесса и рубцевание ту­беркулезных фокусов. На основании работ Fränkelʹя и Вadde, касающихся влияния рентгеновских лучей на кровь, в которой при больших дозах лучей замечается ясная лейкопения, доходящая до лейкоцитоза, рентгенотерапия была применена для лечения лейке­мии, и, хотя клинические наблюдения показывают, что болезненный процесс не излечивается вполне, но улучшения заметны в громад­ном большинстве случаев. Из желез внутренней секреции, помимо яичников, сделаны наблюдения над действием лучей при Базедовой болезни: самая опухоль щитовидной железы уменьшается далеко не всегда (Schwarz), но нервные симптомы,—сердцебиение и пр.,—быстро исчезают. Наконец, В r u с Skinnеr’ом и Carsоn‘ом были сделаны попытки рентгенотерапии малярии (рентгени­зация сел. зенки), давшие некоторые благоприятные результаты.

На этом мы и закончим наш обзор.

Неопытному наблюдателю рисуется заманчивая картина, при­писывающая рентгеновскому лучу беспредельное могущество; ведь казалось-бы, что самые скрытые, самые сложные болезненные про­цессы вскрываются им на флюоресцирующем экране, как на ладони. Кропотливые, длительные и подчас ошибочные клинические и ла­бораторные исследования, вырабатывавшиеся столетиями, как будто бы бледнеют и уступают место рентгеновскому лучу. Скальпель ана­тома, этот синоним уверенности и точности, как будто-бы не в состоянии даже продолжительной работой сделать того, что рентге­новский луч в одно мгновение ясно и отчетливо запечатлевает на фотографической пластинке. Область злокачественных новообразова­ний рентгенотерапия как будто-бы берет уверенно из бессильных порою рук хирурга, да и эти самые руки в таких вопросах, как повреждения костей, извлечение инородных тел и пр., приобретают смелость и уверенность только благодаря рентгеновским лучам. В уме такого наблюдателя встает фантастический план, когда вся клиническая методика будет сосредоточена не в нынешних клини­ческих лабораториях, а в рентгеновских кабинетах. Но это может случиться только, повторяем, с неопытным наблюдателем; ближайшее  же знакомство с рентгенологией показывает ему, что все успехи этого нового отдела медицины есть результат самой тесной, нераз­рывной зависимости от теоретической и клинической медицины, имеющей за собой вековую давность. Рентгеноскопия и рентгено­грамма—это лишь отдельные эпизоды, хотя и блестящи, выхва­ченные из длинной эпопеи заболевания живого индивидуума, кото­рые конечно не в состоянии заменить огромное целое. Самое под­робное, тщательное клиническое наблюдение больного всегда было- и будет краеугольным камнем изучения болезненного процесса. Од­нако, разрешая блестяще проблему прижизненного п во многих случаях непосредственного наблюдения глазом хотя-бы и некоторых только сторон деятельности внутренних органов больного—рентге­нология' является незаменимым помощником врача в решении мно­гих трудных диагностических вопросов; в мрачные зады анатомиче­ских институтов, имевших обычно объектом изучения человеческий труп, она вводит, в качестве материала для изучения, живого че­ловека и т. д., и т. д.

Несомненно, наш обзор не может быть полным: ведя жизнь. Робинзонов поневоле“, мы лишены одного из существеннейших условии продуктивности научной работы—живого общения с миро­вой коллективной научной мыслью и среди тяжелой внешней обста­новки наших кабинетов, лабораторий и клиник мы отвыкаем чув­ствовать себя гражданами вселенной, неуклонно регрессируя в ко­лец хвоста культурных наций в смысле научной осведомленности. Достояния позднейших годов далеко не все могли войти в этот обзор, но и сказанного достаточно чтобы понять какое благодеяние' оказано человечеству открытием Röntgen’a. Нет уголка, нет того отдела медицины, куда не пролили-бы свой. свет эти удиви­тельные х-лучи! Какая обширная, беспредельная область примене­ния их! А над пей яркой звездой будет вечно гореть имя великого Röntgenа!