Three cases of idiosyncrasies

Abstract

Idiosyncrasy (from the Greek idios- own and syncrasis-mixture), known since ancient times, has not yet received a definite interpretation from modern scientific medicine, despite the enrichment of the latter by the successes of experiments, achievements of physics, chemistry, etc. Some authors refer idiosyncrasy to anaphylaxis, others to allergy with its complex internal mechanism.

Full Text

Известная еще в глубокой древности идиосинкразия (от греческ. idios—свой и syncrasis—смешение) до сих пор не получила определенного толкования со стороны современной научной медицины, несмотря на обогащение последней успехами эксперимента, достижениями физики, химии и т. д. Одни авторы идиосинкразию относят к анафилаксии, другие—к аллергии с ее сложным внутренним механизмом» Это недоразумение тем более станет непонятным,, если принять во внимание учение v. Pirquet, трактующее о столь очевидной разнице между этими двумя явлениями. Аллергии присущи в наличии элемент сверхчувствительности плюс иммунитет, анафилаксии же—элемент сверхчувствительности без иммунитета. Аллергическая реакция в условиях, понижающих, иммунитет организма, может совершенно исчезнуть, что не может случиться с анафилактической реакцией. Американские авторы (Park, Wiliams и др.) в свою очередь, явления идиосинкразии рассматривают вместе с аллергией и анафилаксией под общим именем „сверхчувствительности“, схему классификации которой, составленную их соотечественниками Сосаи Соос для популярности привожу полностью:

„Атопи“—сверхчувствительность, наступающая под влиянием „атопен“, т. е. антигенов, не имеющих белковых свойств, безазотистых, к которым, по их мнению, относятся, например, запахи цветов и злаков, вызывающих бронхиальную астму, сенную лихорадку и проч. Далее, не только о механизме действия причин, вызывающих идиосинкразию, но и о самих причинах мы до настоящего времени знаем очень мало. Да и это, пожалуй, принадлежит более к анафилаксии с аллергией. Патогенез „пищевой идиосинкразии“ объясняют переходом белков пищи через кишечную стенку в кровь в нерасщепленном виде. Идиосинкразию же от медикаментов, не имеющих белковых свойств, следовательно, не могущих давать антител (бром, иод, хинин и др.), пытаются объяснить сенсибилизацией организма собственным его белком, денатурированным под воздействием-того или иного медикамента. Некоторые авторы не упускают из вида и нервную систему, главным образом, вегетативную, роль которой при анафилактическом шоке известна. Интересный опыт Фридберга с распылением лошадиной сыворотки среди морских свинок, у которых впоследствии обнаружены в легких реактивные фокусы, доказывает возможность сенсибилизации организма через дыхательные пути ничтожным количеством белка. Однако, чрезвычайно многим явлениям идиосинкразии не дано никаких объяснений, как например, в случаях „идиосинкразий от климатических факторов“. Последнее обстоятельство, на ряду с другими, позволило Ганс Мух высказаться против сближения идиосинкразических явлений с анафилактическими.

Наш материал, собранный в условиях амбулаторией обстановки, обнимает собой несколько случаев идиосинкразий.

1-й. Г-н Г. Р., 34 л., служащий, никогда в жизни не кушал и не кушает рыбы сазана ни в каком виде его приготовления, потому что поднесенный ко рту, а тем более положенный в рот, небольшой кусочек его тут же вызывает одышку и сильную рвоту. Отец больного имел аналогичные реакции к сазану- рыбе, считающейся одной из лучших пород Волжского бассейна.

2-й. Г-н Н,—С-н, 18 л., крестьянин, жаловался на сильные, давящие боли в подложечной области, наступающие вскоре после еды. Затем боли эти постепенно разливались по всему животу, становясь совершенно нетерпимыми. Никакая лекарственная терапия помощи не оказывала. Как бы внезапно, наступавшая рвота и понос кончали приступ, боли постепенно исчезали. „Такая история", говорит больной —„в эту весну приключается со мной пятый раз“. Ни объективное исследование, ни исследование желудочного сока никаких уклонений от нормы желудочно-кишечного тракта не обнаружили. Лишь одна уловленная деталь анамнеза, тщательно собранного с учетом условий окружающей среды больного, натолкнула на мысль о связи этого явления с приемом в пищу белка куриного яйца. Дальнейшие наблюдения подтвердили это. Более года прошло с тех пор, как наш больной не страдает подобными приступами, выбросив из пищи белок куриного яйца.

3-й. В августе 1931 г. ко мне на прием явился гр. Ф. Д-ов, 44 л, крестьянин, с готовым диагнозом аппендицита. Предъявив несколько документов врачей, подтверждавших этот диагноз, больной заявил, что болеет с весны этого года, что во время приступов, а их уже было шесть, „никакие лекарства не помогают“ и что ему неоднократно предлагали операцию, от которой он из-за боязни упорно отказывался. Объективное исследование дало лишь незначительную боль в точке Мак Бурнея. Б-ой упорно связывал приступы со временем почти всегда по воскресеньям. Зная особенность крестьянского питания в эти дни, после тщательного расспроса нам пришлось остановиться на употреблении им мяса. На другой день больной, желая проверить наше предположение, скушал небольшое количество куриного мяса—приступ повторился вновь Я был приглашен для оказания ему медицинской помощи и мне представилась возможность обнаружить типичные симптомы аппендицита. Несмотря на то, что терапия умышленно не была применена, на другой день к обеду повышенная температура и учащенный пульс исчезли, а на следующее утро больной чувствовал себя вполне здоровым. С тех пор, отказавшись от употребления куриного мяса, а нужно заметить, что мясо свиньи, барана и проч. для него безразличны, т. е. переносятся хорошо, наш больной не имел ни одного приступа „аппендицита“. Весной текущего года больной умер от крупозного воспаления легких. Аппендикс был извлечен и подвергнут тщательному макро-микроскопическому исследованию, не обнаружившему в нем никаких патолого-анатомических изменений.

Эти три случая представляют явления идиосинкразии с разными формами и картинами клинического течения. Необходимо отметить следующее:

Известно, что всякое заболевание имеет в наличии ряд симптомов, служащих вехами того пути, по которому практический врач приходит к истинному диагнозу. И в клинической картине идиосинкразий наблюдаются так же симптомы различных заболеваний, головная боль, рвота, судорога мышц и проч., но эти симптомы имеют уже совершенно иное значение для диагностической мысли— они ведут по пути ложного диагноза, а с ним—прогноза лечения. Рвота и одышка, в первом нашем случае, бесспорно, заставили бы предположить заболевания желудочно-кишечного аппарата или легких, если бы сенсибилиноген не был известен. Гораздо хуже обстоит дело в двух последних случаях, где, при условии неизвестных сенсибилиногенов, стройные симатомокомплексы гастро-энтерита и аппендицита не допустили бы и мысли о наличии здесь явлений идиосинкразий, если неуловленные тонкие детали тщательно собранного анемнеза с учетом условий окружающей среды больных, не спасли бы положения.