Peculiarities of psychic ontogenesis of children from the schizophrenia group of risk, breeding in the situation of breaking the communication connections in the “mother—child” system

Full Text

В последние годы внимание исследователей привлекает проблема изучения психического развития детей из группы высокого риска в отношении эндогенного заболевания. Актуальны наблюдения за особенностями психического развития детей, рожденных матерями, перенесшими в ближайшем послеродовом периоде манифестный приступ шизофрении. На развитие таких детей оказывают влияние следующие факторы: наследственная отягощенность эндогенным заболеванием, а также воздействующая на них с первых месяцев жизни специфическая депривационная ситуация в семье. Причинами последней являются психическое заболевание матери, соответственно нарушение взаимоотношений в системе “мать—дитя”, формирование недостаточной или качественно искаженной материнской стимуляции. Дополнительным депривационным фактором служит физическая изоляция детей в первые месяцы жизни от матери в связи с ее первичной и последующими госпитализациями на дальнейших этапах течения болезни.

С целью изучения последствий нарушения взаимоотношений в системе “мать — дитя” нами был проведен анализ психофизического развития 79 детей в возрасте от 0 до 3 лет, после рождения которых матери перенесли манифестный приступ шизофрении. Этап психомоторного развития таких детей до года представляется особенно важным, так как именно этот период протекает в наиболее тяжелой депривационной ситуации. Полученные данные сравнивали с общеизвестными усредненными возрастными нормами психофизического развития детей, описанными в литературе [1], которые и явились контрольными данными для нашего исследования.

Психофизический онтогенез детей имел следующие особенности и признаки искаженного психофизического развития: у 88,6% были отмечены отклонения в развитии инстинктивно-вегетативной сферы, в основном в установлении ритма “сон—бодрствование”. У 68,3% детей продолжительность сна была нестабильной, имел место своеобразный ритм сна с более поздним засыпанием. Недостаточность или извращение вегетативных реакций на раздражители выявлялись у 75,6% детей. Наблюдались сниженные или, наоборот, усиленные реакции на голод и дискомфорт. У 19,7% детей был нарушен аппетит: анорексия чередовалась с булимией.

В большинстве случаев (73,4%) определялись отклонения в формировании первичного вегетативно-инстинктивного уровня в системе “мать—дитя”. Дети не успокаивались на руках у матери: эмоциональный контакт с ней был весьма слабым; дети не проявляли желания его иметь. В целом обращала на себя внимание дефицитарность вегетативно-инстинктивной сферы исследуемой группы детей, которая в большинстве случаев сочеталась с диссоциацией.

На данном этапе развития у детей был отмечен высокий уровень соматической заболеваемости: 86% детей тяжело переносили респираторные и кишечные инфекции, что в определенной степени было обусловлено фактором материнской депривации и отсутствием компенсирующей заботы о ребенке в семье. Сенсорное развитие 44,3% детей происходило медленно. В 54,4% случаев формы реагирования были гиперергическими, в 22,8% — гипореактивными.

У 76,2% детей были выявлены некоторое отставание и искажение последовательности сроков формирования моторных навыков. Дети позже возрастных норм овладевали двигательными навыками, что могло быть следствием задержки темпа созревания функциональных систем, а также результатом недостаточности индивидуальных занятий матери с ребенком. Держать голову позже возрастных норм стали 29,1% детей, самостоятельно сидеть позже 7 месяцев — 48,1%.

Задержка отдельных этапов моторного развития, в частности формирования функций сидения, носила временный транзиторный характер, в то время как предыдущий и последующий этапы — соответственно держание головки и ходьба — отставали от нормы незначительно. Дети часто не испытывали потребности двигаться.

В эмоциональной сфере у 44,3% обследованных отмечались наиболее выраженные нарушения развития. Улыбка появлялась в более поздние сроки, комплекс оживления либо запаздывал (20,2%), либо его формула была изменена (24,0%). Мимика была бедной, однообразной, внешний вид — невыразительным. Эмоциональный контакт с матерью нередко отсутствовал (21,5%) или был поверхностным (38,0%), дети не испытывали желания общаться с матерью.

Следовательно, этап психофизического развития детей до года характеризовался диссоциацией психического развития в виде временной и парциальной задержки созревания ведущих функциональных систем, общей недостаточностью психических функций, прежде всего эмоциональных реакций, слабостью коммуникативных связей в системе “мать—дитя”, вегетосоматическими дисфункциями. На данном возрастном этапе у детей отчетливо преобладал соматовегетативный уровень реагирования на стрессовую ситуацию материнской депривации.

Изучение психического онтогенеза детей от одного года до 3 лет позволило констатировать продолжавшуюся задержку и неравномерность развития функциональных систем, прежде всего двигательной, речевой, эмоциональной сфер, а также достаточно большую частоту психопатологических феноменов на фоне специфического дизонтогенеза. Диссоциация моторного развития выражалась в неравномерности развития тонкой и грубой моторики, в отставании формирования преимущественно тонких двигательных актов. Навыки ходьбы в возрасте до 15 месяцев усвоили 83,5% детей (Р<0,05), 16,5% — позже возрастной нормы. 68,3% детей с трудом овладевали тонкими двигательными актами. Общая двигательная активность у 63,3% детей (Р<0,05) характеризовалась бедностью и неловкостью движений.

Исследование формирования речевой функции выявило отставание темпа развития речи у 29,1% детей (Р<0,05), запаздывало по срокам формирование предречевой фазы и этапа односложной речи. У 62% детей (Р<0,05) были нарушены звукопроизношение, эмоциональная экспрессивность. Диссоциация развития речи имела место у 18,9% детей и представляла собой одновременное сосуществование различных ее этапов: хорошей фразовой речи и одновременно лепета.

Помимо запаздывающего и неравномерного развития моторики и речи у детей определялась задержка развития социально-гигиенических навыков. Формирование навыков опрятности было задержано у 20,2% детей (Р<0,05), навыков самостоятельного приема пищи — у 50% (Р<0,05), навыков самообслуживания — у 52,8%. В генезе подобных отклонений не исключен депривационный механизм, так как для формирования таких навыков необходим тесный контакт ребенка с матерью.

Отклонения в развитии инстинктивно-вегетативной сферы (нарушения аппетита, диспептические явления, изменения формирования инстинкта самосохранения) наблюдались реже, чем на предшествующем этапе. У 51,8% детей отсутствовал физиологический страх перед посторонними. Они не чувствовали края, высоты, плохо использовали опыт для идентификации горячего, острого, преодоления препятствий. У 44,3% имели место стойкие и своеобразные нарушения сна: трудности засыпания, поверхностный сон с частыми пробуждениями, сноговорение. После года показатели соматической заболеваемости у больных снижались, в то же время у 64,5% детей оставались на достаточно высоком уровне. В соматическом статусе 18,9% детей было обнаружено несоответствие показателей роста и массы тела.

Эмоциональная сфера детей отличалась дефицитарностью (у 48,1%), эмоциональные проявления были бедными, невыразительными, монотонными, недостаточно дифференцированными. Отчетливо выступала диссоциированность эмоциональной сферы — склонность к неожиданным парадоксальным реакциям. У 81,1% детей была нарушена эмоциональная связь с матерью. Отношение 55,6% детей к матери было холодным, у 10,1% — негативистическим. Симбиотическая зависимость от матери была отмечена у 15,1% детей.

В формировании сферы общения отклонения были выявлены в 31,6% случаев: дети были пассивны в общении, не устанавливали тесные, дифференцированные связи со сверстниками. Коммуникативные связи у большинства из них носили признаки диссоциации на общем дефицитном фоне, часто имели в той или иной степени амбивалентный характер. Адаптация к новой обстановке была затруднена у 37,5% детей.

Игровая деятельность 44,3% детей отличалась отвлеченным содержанием, однообразием, пассивностью в общих играх, разрушительным характером. Познавательная деятельность характеризовалась легким отставанием от возрастных норм (11,3%; Р<0,05), что можно объяснить задержкой развития речи, а также недостаточной познавательной активностью детей.

Интеллектуальный уровень развития у 62,2% детей соответствовал возрасту (Р<0,05), у 22,7% — опережал норму, у 15,1% — отставал от нее.

Кроме специфического дизонтогенетического развития, у 62,5% детей выявлялись качественно новые психопатологические симптомы. Чаще всего они представляли собой клинически дифференцированные фобические феномены (50,6%). У детей возникали острые реакции страха как на обычные, так и на непривычные раздражители (страх перед новым, незнакомым, животными, водой), причем как в дневное, так и в ночное время, сопровождались вегетососудистыми, двигательными реакциями, часто были недостаточно психологически объяснимы. Сфера социального поведения характеризовалась разнообразными патологическими симптомами, особенно часто (34,2%) раскачиванием перед сном, онанизмом, онихофагией. Поведенческие нарушения в виде реакций протеста (негативистические формы поведения, элективный мутизм) наблюдались у 35,4% детей, астенический синдром — у 10,1%, синдром двигательной расторможенности — у 3,5%. Обнаруженные психопатологические феномены были в части случаев эпизодичными, в других — относительно стабильными.

Таким образом, этап развития детей от 0 до 3 лет характеризовался диссоциацией психического развития в виде неравномерности и нерезко выраженной задержки развития речевой функции, социально-гигиенических навыков, тонкой моторики, дефицитарностью эмоциональной сферы, ее диссоциированностью, нарушением коммуникативных связей в системе “мать—дитя”, высоко частотой клинически дифференцированных психопатологических феноменов.

About the authors

Yu. B. Barylnik

Author for correspondence.
Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Saratov

A. K. Kompantseva

Email: info@eco-vector.com
Russian Federation, Saratov

References

Supplementary files