Die Krankheit der Zivilisation. Ein Beitrag zur Erziehungsfrage

Abstract

The author, a professor of pediatrics at the University of Munich, set out to prove that Western Europe, in particular Germany, at this period of development is suffering from the "disease of civilization," the same disease that plagued the ancient world, chiefly Rome, and by which it perished.

Full Text

Benjamin, Е. Die Krankheit der Zivilisation. Ein Beitrag zur Erziehungsfrage. Verlag Müller, Steinicke. München 1934. Pr. RM 2. 80. Автор книги — профессор по педиатрии при Мюнхенском университете—поставил себе задачей доказать, что Западная Европа, в частности Германия, в данный период развития страдает „болезнью цивилизации», той самой болезнью, которой страдал древний мир, главным образом Рим, и благодаря которой он погиб. Новая Европа страдает болезнью цивилизации по мнению Беньямина со времен Руссо (не потому ли, что Руссо первый в Новой Европе с особенной убедительностью“ „доказал“, что цивилизация есть болезнь?—Ив. Г.), и если Европа не погибла еще, то это потому, что болезнь цивилизации не сразу губит народ. Рим, например, по высчетам Беньямина или тех авторов, на которых он ссылается, погиб лишь через 500 лет после того, как началась у него болезнь цивилизации.

Каковы же симптомы болезни цивилизации?—Прежде всего усиленное стремление масс к образованию, которое на языке фашистского профессора называется „инфляция образования“ (Inflation der Bildung) и еще „Bildungswahn“ или „бред образования“. Есть даже в немецкой литературе книжка некоего Хартнакке (Hartnacke), озаглавленная „Bildungswahn—volkstod“—„бред -образования - смерть народа (sic!). Этот „страшный“ симптом „страшной“ болезни цивилизации в Германии выражается в таких цифрах: на 100000 жителей в 1911 г. падало 100,4, а в 1931 г. 200,5 человек учащихся в высшей школе немцев. Общее число абитуриентов в Германии в 1911 г. 19,000, а в 1931 г. 41.000. Таков симптом „инфляции образования“ в Германии, выраженный в цифрах.

Следующий ужасный симптом болезни цивилизации это стремление женщин к эмансипации, по мнению Беньямина стремление женщин к эмансипации не имеет под собой экономической почвы. В Риме таких экономических причин, мол, не было (?—Ив. Г.) и освободительное движение женщин, стремившихся уйти из тесного домашнего очага в общественность, и общественную деятельность, все же существовало. Освободительное движение женщин в Германии находит свое выражение в следующих цифрах: в 1925 году в Германии было—97.675 учительниц, 30.520 женщин „социальных служащих“ (Sozialbeamtinnen), 2.720 женщин фармацевтов, 4.107 женщин зубных врачей и 921 химичка. Автор заканчивает эти перечисления, восклицательным знаком.

Третий симптом болезни цивилизации в Германии это—о, ужас!—распад семейной жизни (verfall der Familie). Число разводов на 10,000 браков увеличилось за годы с 1913 по 1929 год с 15,2 до 29,0. Затем следует симптом самоубийств. В 1913 году на 100.000 мужчин кончало самоубийством 35, а в 1926 — -39 человек. В следующие годы число самоубийств повышается и с 27 года по 31-й оно с 16.000 повысилось и дошло до 18.625. С 1925 по J931 год, 117000 немцев покончили жизнь самоубийством. В данном случае профессор Беньямин в первый раз заколебался в своей уверенности. „Мы не знаем, говорит юн, зависят ли эти ужасающие цифры от распространения психопатологических состояний, или же от экономической разрухи страны. В Риме во всяком случае экономическая нужда не играла роли“. Наконец, в Германии рождаемость катастрофически упала. В 28—30 г. на каждый брак в Берлине приходилось 0,83 родов, в то время как для поддержания имеющегося количества населения необходимо было бы иметь 3,1 родов на каждый брак. Итак, „болезнь цивилизации“ грозит окончательно погубить Германию. Как же бороться с этой болезнью? Как можно судить из подзаголовка книги—(Ein Beitrag zur Erziehungsfrage)—дело идет о воспитании, как профилактическом мероприятии от болезни цивилизации. И в самом деле, Беньямин утверждает, что огромное большинство болезней, особенно нервно-психических, взрослых людей имеет свои корни в раннем детстве, т. е. в ошибках воспитания, допущенных при воспитании детей, в раннем детском возрасте. Только этим обстоятельством можно объяснить, что десятая часть молодежи больших городов Германии страдает нервно-психическими аномалиями, а число психически неполноценных школьников (seelisch und geistig abnorme Schulkinder) достигает в Германии 800.000 человек. Напрасно, однако, мы будем искать у фашистского профессора ту новую фашистскую систему воспитания детей раннего возраста, которая бы спасла Германию от болезни „цивилизации“. В последней главе объемом всего в три страницы, автор выражает свою беспомощность, взяв заголовком римский афоризм: In manis et voluisse sat est—„в великих делах одно желание достаточной Он говорит о „Beratungstellen“ (консультации), яслях и детских садах, о создании соответствующих кадров врачей и воспитателей, специально „сестер-воспитательниц“ о соответствующей пропаганде (подчеркнуто автором) и ничего больше, ничего определенного. За то Беньямин заканчивает свои рассуждения о „болезни цивилизации“ так: болезнь цивилизации это такое страдание, которое после долгих мучений ведет к смерти нации. Но великий государственный муж „Staatsmann“ может временно приостановить дальнейшее развитие болезни. Цезарь и Август прекрасно справились с этой задачей“. Читай дальше между строками: „вся надежда из Гитлера“.

Читая реакционную книжку немецкого профессора-педиатра Беньямина невольно содрогаешься от мысли до чего низко пала фашистская Германия?, но не от болезни цивилизации, а от фашистской болезни, которая губит все здоровые задатки немецкого народа и вместо просвещения, эмансипации, свободы проповедует невежество, рабство и готовит гибель миллионов жизней?, готовит форменную национальную катастрофу.

Проф. Ив. Галант (Ленинград).