On the formation of the philosophical views of A.F.Samoilov (On the 90th anniversary of his birth)

Abstract

Among the outstanding naturalists of the late XIX and early XX centuries. Alexander Filippovich Samoilov occupies a special place. The time of his entry into the path of physiological research coincides with the dominance of the physicochemical direction in physiology. Physicochemical methods were widely used in their research by Helmholtz, Dubois-Reymond, and IM Sechenov. AF Samoilov was a student of Sechenov and an ardent admirer and follower of the physiological research of Helmholtz.

Full Text

Среди выдающихся естествоиспытателей конца XIX и начала XX вв. Александр Филиппович Самойлов занимает особое место. Время вступления его на путь физиологического исследования совпадает с господством физико-химического направления в физиологии. Физико- химические методы в своих исследованиях широко применяли Гельмгольц, Дюбуа-Реймон и И. М. Сеченов. А. Ф. Самойлов был учеником Сеченова и горячим поклонником и последователем физиологических исследовании Гельмгольца.
Физико-химическое изучение организма было направлено прежде всего против виталистов, отрицавших возможность изучения живых существ обычными методами экспериментального исследования.
Свою вступительную лекцию в Казанском университете (1903) Самойлов посвятил новым течениям в физиологии, особенно подчеркивая, что, „применяя для исследований процессов в живом организме точку зрения физика и химика, мы находимся на единственно правильном пути"².
Самойлов выступил как активный противник витализма, но в то же время как защитник механистического материализма.
Приверженность к механистическому материализму можно отчасти объяснить стремлением Сеченова и его учеников довести данные физиологического эксперимента до точности эксперимента физического. Глубокое знание физики и химии было обязательным в школе Сеченова: от своих учеников Сеченов требовал точности мышления. В этом смысле большой интерес представляет неопубликованное письмо Сеченова к Самойлову от 2 июня 1894 г., касающееся перехода Самойлова в Московский университет в лабораторию Сеченова. Сеченов писал: „Что же касается до подготовки себя к предстоящей деятельности, то единственно, что я могу присоветовать — это освежить в памяти физику"³.
Особенностью школы Сеченова и его основателя было стремление философски осмыслить жизненные явления, тесно связать физиологию с философией. В творчестве Сеченова отчетливо выражена связь естествознания с передовой философской мыслью русских революционных демократов и освободительным движеним 60-х годов. В своих выступлениях Сеченов часто касался философских вопросов естествознания, стремясь к познанию общих закономерностей природы.
Самойлову эти проблемы были так же близки. Философские взгляды Самойлова неотделимы от позиции его как передового ученого и общественного деятеля. Будучи доцентом кафедры физиологии Московского университета у Сеченова (1896—1903 гг.), Самойлов входил в либеральный профессорский кружок, членами которого были И. М Сеченов, Н. А. Умов, А. И. Чупров. Как член этого кружка Самойлов неоднократно выступал с публичными лекциями. Так, например, известны его выступления в Н. Новгороде, в Московском и Казанском университетах, а также на высших женских физико- математических курсах в Казани¹.
Одним из немногих среди ученых того времени А. Ф. Самойлов горячо приветствовал победу Великой Октябрьской социалистической революции, диктатуру пролетариата, строительство социалистического общества в нашей стране. Свою научную деятельность Самойлов направил на то, чтобы сделать науку достоянием народа. У Самойлова было ясное понимание задач, стоящих перед учеными нового мира. Произнесенное им от имени секции научных сотрудников приветствие XIV областной партийной конференции в Казани показывает, что Самойлов был другом нового советского общества,, чутко реагировал на его запросы. Свое понимание места и роли ученого в социалистическом обществе Самойлов изложил в следующих словах: „Семья научных работников заключает в себе специалистов различного назначения. Но у всех нас есть одно высшее назначение, которое объединяет нас в одну семью,— это высшее назначение: искание и утверждение научной истины. Научная истина есть высшая инстанция, есть высший суперарбитр, к которому ап- пелирует человеческий ум, и в вопросах борьбы с природой за использование ее неисчерпаемых богатств, и в вопросах устроения жизни...
Нас называют работниками науки, и это правильно: мы работники. Наша научная работа соприкасается с жизнью, что особенно сильно чувствуется в условиях жизни нашего Союза. Жизнь с ее жизненными запросами стучится в двери наших лабораторий и ищет здесь помощи для решения этих запросов. И от этого контакта выигрывают не только интересы жизни, но и интересы науки"².
В те годы, когда у советской науки еще почти не было собственных кадров, вышедших из рабоче-крестьянской среды, выступление Самойлова, представителя дореволюционной либеральной интеллигенции, было особенно ценным. Смело и открыто заявив, что русские ученые идут вместе с народом, а следовательно с Коммунистической партией и советским правительством, возглавляющими движение народа к светлому будущему, Самойлов этим самым навсегда порвал с буржуазным миром.
А. Ф. Самойлов непримиримо относился к колониальной политике. Побывав много раз с научными целями в Голландии, он не раз задумывался над вопросом, чем объяснить обеспеченную жизнь в этой стране? Самойлов сумел увидеть, что богатство Голландии создавалось не собственным трудом ее населения, а путем бесчеловечной эксплуатации и ограбления колоний. Вот подлинные слова Самойлова: „Когда видишь эту спокойную, богатую жизнь, то невольно спрашиваешь себя: откуда это благополучие? Кто должен заплатить своим трудом за это благополучие? На это нетрудно ответить. За это платят колонии... Колонии — это источник богатства Голландии"¹.
Самойлов ненавидел церковь с ее духовным террором, считал ее злейшим врагом науки и человечества. „Долгие годы истории — древней, средней и новой, вплоть до эпохи Возрождения — писал Самойлов,— отмечены в жизни человечества тяжелым гнетом церкви, на душе которой, если можно так выразиться, лежит не мало грехов. Церковь всегда была в конфликте с научным естествознанием, она его боялась; она признавала лишь то естествознание, которое она сама творила и провозглашала"².
Начав свою деятельность как стихийный материалист, А. Ф. Самойлов в дальнейшем пережил определенную эволюцию в сторону диалектического материализма. В этом решающую роль сыграло серьезное изучение им трудов К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. Под их влиянием Самойлов участвовал в той полемике, которая велась в 20-х годах между сторонниками диалектического и механистического материализма. Его выступление своей искренностью и прямотой вызвало большой интерес и среди философов-марксистов, и среди естествоиспытателей. Если большинство биологов было на стороне Самойлова, то философы выступили с критикой его позиций, хотя и признавали, что на стороне Самойлова „весь стан естествоиспытателей". Никто из его оппонентов не ставил целью дать „исчерпывающий ответ на статью проф. Самойлова"³. Возражения свелись только к словесной защите диалектического материализма от нападок со стороны представителей естествознания, сторонников механистического материализма. Из поля зрения оппонентов Самойлова выпало то, к чему призывал Самойлов, чего недоставало естествоиспытателям того времени — планомерного внедрения метода диалектического материализма в естествознание. Это можно было сделать, по глубокому убеждению А. Ф. Самойлова, не цитатами и Ссылками на Ф. Энгельса, а исследованиями в той или иной конкретной области науки.
Правда оказалась на стороне Самойлова. В наши дни величайшие достижения естествознания достигнуты благодаря тому, что советские ученые в своих исследованиях применяют метод диалектического материализма. Теперь никто из естествоиспытателей не сомневается в том, что единственным плодотворным методом в научных исследованиях является метод диалектического материализма.
Но вернемся к выступлению Самойлова 1926 г., в котором он защищает механистический материализм. Для правильного понимания его позиций в то время необходимо помнить, что говоря о механистическом материализме как единственно приемлемом методе исследования, Самойлов имел в виду не механический материализм XVIII и XIX вв., а защиту нового направления в физиологии, основанное на тонких физико-химических исследованиях самых сложных процессов живых организмов. Так, например, он утверждал: „Конечно попытки свести процессы возбуждения в периферической и центральной нервной системе к физико-химическим процессам еще далеки от своего окончательного решения, но мы не видим принципиальных возражений против плодотворности работ в этом направлении"¹.
Вскрытием физико-химических основ рефлекторных процессов занимались многие выдающиеся современные физиологи, но стремление выразить рефлекторный акт в физико-химических терминах отнюдь не означало сведение его к механическим законам. „Все учение о рефлексах,—заявлял Самойлов,— как оно развито физиологическими исследованиями, все содержание этого отдела физиологии сохранило бы все свое значение, но вместе с тем мы имели бы право сказать, что все рефлексы основаны на физико-химических процессах"².
Отход от позиции последовательного механиста, намеченный уже в этом специальном выступлении, постепенно становится явным в дальнейших исследованиях Самойлова.
Из оппонентов Самойлова следует остановиться на выступлениях Н. А. Гредескула, Н. В. Пучкова и С. Генеса. Гредескул³ дает высокую оценку выступлению Самойлова на философском фронте. „Самойлов своим выступлением показал,—писал он,— чего нехватает современному естествознанию,—недостаточность синтетического ме- тода“. Что касается статьи Пучкова, то основные ее выводы не обоснованы. Совершенно справедливо критикуя ограниченность механистического материализма, Пучков делает вывод, с которым при объективной оценке философских воззрений Самойлова согласиться нельзя. Так, Пучков писал, что в своем уклоне к идеализму Самойлов пошел значительно дальше Гельмгольца и Сеченова. Прежде всего, это утверждение несправедливо по отношению к Сеченову. Следует отметить, что если в студенческие годы Сеченов и отдавал некоторую дань идеализму, то позже, ознакомившись с философией русских революционных демократов, и прежде всего Н. Г. Чернышевского, он навсегда стал убежденным материалистом. Впоследствии Сеченов в своих публичных выступлениях, а также в физиологических и психологических сочинениях страстно защищал материализм.
Следует отвергнуть еще одно необоснованное положение Пучкова, направленное, впрочем, не столько против Самойлова, сколько против И. П. Павлова. Полностью разделяя материалистические представления И. П. Павлова о высшей нервной деятельности, Самойлов говорил, что ее можно анализировать на основе учения об условных и безусловных рефлексах. Пучков не согласен с этим. „Едва ли, — писал Пучков,— можно, как думает проф. Самойлов, всю высшую нервную деятельность животного представить как сумму условных и безусловных рефлексов... В настоящий момент попытки изучить поведение не только человека, а также антропоморфных обезьян, указывают на недостаточность методики условных рефлексов для понимания их деятельности. Отсюда возникла так называемая теория целостности"⁴.
Самойлов напротив считал, правильными не идеалистические теории¹ а только павловское материалистическое учение о высшей нервной деятельности. „Будут ли всегда изучать центральную нервную систему при помощи условных рефлексов,—писал Самойлов,— или будут выработаны новые методы исследования,—во всяком случае одно несомненно: изучение будет идти тем способом объективной трактовки, который указал Павлов"².
В своей научной деятельности А. Ф. Самойлов был тесно связан с передовыми зарубежными учеными. Вряд ли это могло служить основанием для вывода, к которому пришел Пучков: „Путь, проделанный проф. Самойловым, есть путь очень многих буржуазных натуралистов"³.
Самойлов был всегда на уровне современной ему науки. Высоко оценивая деятельность выдающегося американского биолога —последовательного механиста Ж. Леба, Самойлов, в отличие от него, не сводил биологические закономерности к физико-химическим. В замечательном очерке, посвященном анализу исследовательского облика И. П. Павлова, Самойлов писал: „Что значит задача, которая стоит перед астрономом, перед физиком, химиком, улавливающими законы мертвой природы, в сравнении с задачей физиолога, старающегося овладеть законами, по которым течет жизнь"⁴.
В отличие от Гредескула й Пучкова, С. Генес пытался дать анализ мировоззрения Самойлова, исходя не только из известного выступления, но и из физиологических работ Самойлова. Но, к сожалению, etOT правильный подход не был реализован. Делая вывод о том, что „Самойлов не застыл на мыслях, высказанных им в 1926 г. и развивался в сторону диалектического материализма"⁵, Генес ничем конкретно это не обосновывает, кроме ссылки на доклад Самойлова⁶ на IV Всесоюзном съезде физиологов, биохимиков и фармакологов, в котором, по его мнению, имеется указание на „плодотворность диалектики"⁷.
Любопытно, что относительно этого же доклада редакция журнала, поместившая его в виде статьи, высказала совершенно противоположную точку зрения. Высоко оценивая доклад Самойлова как выдающийся вклад в историю электрофизиологии, редакция заостряет внимание читателей на том, „что в статье этой, как и во всех обобщающих статьях и высказываниях А. Ф. Самойлова, очень выпукло отразилось его мировоззрение убежденного механиста⁸.
Присоединяясь к мнению С. Генеса, мы хотим конкретными примерами из вышеупомянутого доклада А. Ф. Самойлова показать некоторые стороны диалектического подхода к изученным явлениям..
Электрофизиологическое изучение физиологии движений помогло Самойлову придти к ценному представлению о том, что нет" определенного, неизменного и навсегда зафиксированного закона"¹ деятельности антагонистических мышц. Роль этих мышц меняется в различных движениях. Механизм координации движений Самойловым понимался как процесс, складывающийся по ходу физиологических реакций, в зависимости от функционального состояния ткани, степени и частоты возбуждающих импульсов. Он выступил против учения Шеррингтона, исходившего при анализе тех же явлений из преформированных рефлекторных отношений.
С развитием электрофизиологической техники капиллярный электрометр был оставлен, так как появились новые, более совершенные инструменты. Но с появлением специальных приборов, усилителей тока возникает необходимость снова обратиться к капиллярному электрометру, ушедшему, казалось бы, в область истории. Но в новых условиях он выступает уже в другой роли. „Мы имеем здесь,— говорил Самойлов,— в самом деле пример того, как одна и та же форма поистине диалектически возвращается опять, обогащенная, однако, новым содержанием в ходе исторического процесса"².
В том же докладе Самойлов развил идею диалектического развития реципрокной иннервации, антагонистической деятельности и явлений пластичности мышц. В своих исследованиях по выяснению природы процесса возбуждения и его перехода с двигательного нерва на мышцу Самойлов пользовался температурным коэффициентом, определяемым электрофизиологически. Он понимал, что температурный коэффициент недостаточен для изучения такого сложного биологического процесса, как возбуждение. „Конечно,— писал Самойлов,— процессы в живом теле слишком сложны, чтобы можно было считать температурный коэффициент всегда надежным критерием; но с другой стороны, было бы несомненно нецелесообразным совершенно игнорировать этот коэффициент"³.
В последующие годы в философские взгляды Самойлова все более и более проникали идеи диалектики. Если свое выступление по философским вопросам в 1925 г. Самойлов кончает словами, что вместе с ростом физико-химии растет и уверенность в возможности механического объяснения жизненных процессов, то в дальнейшем он высказывал сомнения относительно справедливости подобного взгляда. В речи, посвященной памяти И. М. Сеченова⁴, А. Ф. Самойлов, высказываясь о „пересмотре законности нашего устремления к механическому мировоззрению", подчеркивал, что „прежняя уверенность в возможности свести все явления к явлениям движения поколеблена", и, наконец, указал на „недоказанность универсального главенства механического представления". В этом отношении наиболее характерным является понимание Самойловым диалектической взаимосвязи целого и части. Очевидно, Самойлов не был знаком с заметкой В. И. Ленина „К вопросу о диалектике"⁵, в которой сформулировано учение диалектического материализма о взаимоотношении целого и части, общего и отдельного. Однако, в этих вопросах он приближался к ленинскому пониманию.
В. И. Ленин писал следующее: ... „Отдельное не существует иначе как в той связи, которое ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть частичка или сторона или сущность отдельного¹".
А. Ф. Самойлов в статье о Павлове развивал мысль об изучении жизни на основе исследования ее фрагментов, подчеркивая, что в каждом фрагменте жизнь представлена в виде особого ее варианта; нельзя понять жизнь фрагмента, не уяснив всего целого, как нельзя понять целое без изучения его фрагментов.
Философские взгляды А. Ф. Самойлова сложились в условиях борьбы с витализмом и возникновения нового физико-химического направления в физиологии. Подобно многим естествоиспытателям того времени, он начал свою научную деятельность сторонником механистического материализма.
Одним из первых среди биологов Самойлов в 20-х годах приступил к серьезному изучению произведений классиков марксизма- ленинизма, стремясь понять и осмыслить диалектический материализм. Но это не сделало его материалистам-диалектиком. В полемике он защищал позиции механистического материализма. Это то, что говорил Самойлов о себе. В своих же трудах он проводил идеи глубокого понимания сложности физиологических процессов, проявляя исторический подход к изучаемым явлениям. Самойлов принадлежал к числу тех передовых биологов, которые стремились установить плодотворный союз физики с физиологией и при изучении биологических закономерностей применяли тонкие физико-химические методы исследования.

1. В основу настоящей статьи положен текст доклада, прочитанного на посвяще- ном 90-летию со дня рождения А. Ф. Самойлова (90 лет Самойлову исполнилось 7 апреля 1957 г.) совместном заседании Московского общества физиологов, фармакологов и биохимиков и МОИП 14 мая 1957 г. Помимо опубликованных работ А. Ф. Самойлова, в статье использованы неопубликованные материалы, хранящиеся в личном архиве Самойлова. В работе над этими материалами большую помощь оказали Вера Александровна и Анна Александровна Самойловы, которым автор приносит свою искреннюю благодарность.
2. А. Ф. Самойлов. Современные течения в физиологии. Научное слово, 1904, кн. 5, стр. 57.
3. Письмо хранится в личном архиве А. Ф. Самойлова.
1. Данные о публичных лекциях А. Ф. Самойлова хранятся в его личном архиве..
2. Выступление А. Ф. Самойлова на XIV Казанской областной партийной конференции публикуется впервые. Текст хранится в архиве Самойлова.
1. А. Ф. Самойлов. Работы Р. Магнуса и его лаборатории в Утрехте. Успехи современной биологии, 1'27, т. VI, вып. 1—2, стр. 31.
2. А. Ф. Самойлов. Гарвей и его заслуги. Успехи экспериментальной биологии, 1928, серия Б, т. VII, вып. 2, стр. 90.
3. Н. К. Несколько замечаний по поводу статьи проф. Самойлова. Под знаменем марксизма, 1926, № 4- 5, стр. 83.
1. А. Ф. Самойлов. Диалектика природы и естествознание. Под знаменем марксизма, 1926, № 4—5, стр. 78.
2. Там же.
3. Н. Гредескул. Быть ли естествознанию механистическим или стать диалектическим? Под знаменем марксизма, 1928, № 1, стр. 173—206.
4. Н. В. Пучков. Механизм и идеализм в философских работах А. Ф. Самойлова. Казанский медицинский журнал, 1931, № 4—5, стр. 361.
1. Все теории „целостности", gestalt’a и т. п., которыми буржуазные физиологи стремились и ныне стремятся заменить учение Павлова, являются разными формами физиологического идеализма.
2. А. Ф. Самойлов. Общая характеристика исследовательского облика И. П. Павлова. Журнал экспериментальной биологии, 1925, серия Б., т. I, вып. 1—2, стр. 19
3. Н. В. Пучков. Механицизм и идеализм в философских работах А. Ф. Самойлова. Казанский медицинский журнал, 1931, № 4—5, стр. 361.
4. А. Ф. Самойлов. Общая характеристика исследовательского облика И. П. Павлова. Журнал экспериментальных биологии, 1925, серия Б, т. I, вып. 1—2, стр. 6.
5. С. Генес. Проф. А. Ф. Самойлов как философ. Врачебное дело, 1930, — № 21—22, стр. 1537—1548.
6. Электрофизиологический метод в учении о рефлексах. Успехи современной биологии, 1932, т. I, вып. 5—6, стр. 178—201.
7. С. Генес. Проф. А. Ф. Самойлов как философ. Врачебное дело, 1930, № 21—22, стр. 1548. .
8. Успехи современной биологии, 1932, т. I, вып. 5—6, стр. 178.
1. Успехи современной биологии, 1932, т. 1, вып. 5—6, стр. 193.
2. Там же, 1931, т. I, вып. 5—6, стр. 198.
3. Там же, стр. 187.
4. А. Ф. Самойлов, И. М. Сеченов и его мысли о роли мышцы в нашем, познании природы. Научное слово, 1930, № 5, стр. 44—65.
5. Впервые она была напечатана в 1925 г. в журнале „ Большевик “.
1. В. И. Ленин. К вопросу о диалектике. Философские тетради, 1947, стр. 329.