"The answer to my opponents"

Abstract

With regard to my report "Measures to Сombat Alcoholism", made on 18 December 1900 at the first joint session of the Society of Physicians and the Society of Law at the Imperial University of Kazan, many of those present, both doctors and mostly lawyers, expressed a number of opinions, in most cases disagreeing with the "Provisions" of my report and being critical thereof. For lack of time, I could not answer all my opponents in the same meeting and I will try to do so now and explain why I am not satisfied with the comments made and do not consider them to be consistent with the truth as I understand it.

Full Text

По поводу моего доклада: „Мѣры борьбы съ алкоголизмомъ“, сдѣланнаго 18 декабря 1900 г. въ І-мъ соединенномъ засѣданіи Общества врачей и Общества Юридическаго при Императорскомъ Казанскомъ Университетѣ **), многими изъ присутствующихъ, какъ гг. врачами, такъ главнымъ образомъ гг. юристами, былъ высказавъ цѣлый рядъ мнѣній, въ большинствѣ случаевъ несогласныхъ съ „Положеніями“ моего доклада и критически къ нему относящихся. За недостаткомъ времени я не могъ отвѣтить всѣмъ своимъ оппонентамъ въ томъ же засѣданіи и постараюсь сдѣлать это теперь и разъяснить, почему я не удовлетворенъ сдѣланными мнѣ замѣчаніями и не считаю ихъ соотвѣствуюшими истинѣ, какъ ее я понимаю. Во всякомъ случаѣ я долженъ поблагодарить гг. оппонентовъ за ихъ возраженія и замѣчанія, такъ какъ они во 1-хъ возбудили во мнѣ рядъ новыхъ мыслей, а во 2-хъ еще болѣе укрѣпили мое мнѣніе относительно даннаго вопроса.

Я начну съ вопроса, предложеннаго д-ромъ Б. И. Воротынскимъ относительно цѣли внесеннаго на обсужденіе обоихъ ученыхъ Обществъ доклада и затронутаго имъ болѣе общаго вопроса объ алкоголизмѣ. Д-ръ Воротынскій думаетъ, не лишнее ли будетъ намъ поднимать этотъ сложный вопросъ, такъ какъ онъ уже разработанъ въ Комиссіи при Обществѣ охраненія народнаго здравія въ Петербургѣ, посвященной спеціально его обслѣдовенію съ самыхъ разнообразныхъ сторонъ; въ виду этого паша работа можетъ оказаться лишь повтореніемъ работъ Петербургской Комиссіи.—Хотя данный вопросъ и не касается моего доклада по существу, тѣмъ не менѣе онъ принципіаленъ и на него я долженъ отвѣтить. Будучи знакомъ съ дѣятельностью Петербургской Комиссіи, я тѣмъ не менѣе внесъ свой докладъ на обсужденіе двухъ ученыхъ обществъ г. Казани въ виду слѣдующихъ соображеній: во 1-хъ, какъ, вѣроятно, хорошо извѣстно д-ру Воротынскому, Петербургская Комиссія, затронувъ массу вопросовъ, стоящихъ въ связи съ алкоголизмомъ, лишь нѣкоторые разрѣшила болѣе или менѣе полпо, громадное же большинство ихъ осталось не разрѣшеннымъ отчасти по недостатку времени, а главнымъ образомъ— по неимѣнію фактическаго матеріала. Даже такой основной вопросъ, какъ дѣйствіе алкоголя на организмъ, въ деталяхъ оказался неразработаннымъ и переданъ въ вѣдѣніе особаго Ученаго Комитета для дальнѣйшей разработки; вопросъ о размѣрахъ пьянства заграницей и въ Россіи также разработанъ недостаточно; значеніе и роль казенной монополіи винной, дѣятельность попечительствъ о народной трезвости—разсмотрѣны лишь отчасти, не взирая на большой потраченный трудъ, имъ посвященный. Мѣры же по отношенію къ личному алкоголизму, за исключеніемъ прекрасно составленной юридическо-психіатрической стороны, почти что только намѣчены, напр., типъ лечебпицъ для алкоголиковъ, всѣ практическіе пріемы, связанные съ этими учрежденіями, дѣятельность заграничныхъ и русскихъ лечебницъ, значеніе въ этомъ отношеніи психіатрическихъ заведеній, которыя въ настоящее время de facto одни вѣдаютъ алкоголиковъ, и т. д., и т. д.—разрѣшены лишь въ самыхъ общихъ чертахъ.—Работы Комиссіи не закончились, а продолжаются и въ настоящее время и несомнѣнно въ исторіи русскаго антиалкогольнаго движенія займутъ одно изъ видныхъ мѣстъ—по дружному отношенію участниковъ, серьезности постановки дѣла, достигнутымъ теперь и въ будущемъ результатамъ.

Въ настоящій же моментъ, какъ видно изъ сказаннаго, здѣсь осталось обширное поле дѣятельности для всѣхъ и каждаго, интересующихся даннымъ вопросомъ и желающихъ внести свою крупицу пользы въ общее дѣло.

Во 2-хъ, Петербургская Камиссія (а также и Ученый Комитетъ) обращались и въ медицинскіе факультеты Университетовъ, и въ ученыя общества (въ томъ числѣ и въ наше Общество врачей), и къ отдѣльнымъ лицамъ съ просьбой помочь ей въ ея слишкомъ сложной задачѣ. Поэтому не будетъ ничего удивительнаго въ томъ, если и мы, выработавъ тѣ или иныя положенія, сообщимъ ихъ Комиссіи и тѣмъ облегчимъ ея работу, въ чемъ она, безъ сомнѣнія, нуждается.

Въ 3-хъ, едва-ли многіе изъ присутствующихъ здѣсь (даже врачей) не только проштудировали „Труды Петербургской Комиссіи“, не только ихъ пробѣжали, а просто—прослѣдили по рефератамъ и отчетамъ о ея дѣятельности!. А если это такъ, то одно желаніе познакомить ихъ съ современнымъ состояніемъ даннаго вопроса, съ тѣми ріа desideria, которыя онъ возбуждаетъ,— можетъ послужить уже само по себѣ поводомъ къ появленію не одного, а цѣлой серіи соотвѣтствующихъ докладовъ.

Остальныя замѣчанія, относящіяся уже непосредственно къ моему докладу, имѣютъ въ виду какъ первую, вступительную его часть (физіологическое дѣйствіе алкоголя, размѣры алкоголизма и т. п.), такъ и второй его отдѣлъ, оправдывающій заголовокъ доклада—мѣропріятія противъ алкоголизма, какъ профилактическія, такъ и направленныя на существующее уже зло. Въ первой части доклада наибольшее вниманіе оппонентовъ привлекъ вопросъ о физіологическомъ дѣйствіи алкоголя (п. I положеній) и общій выводъ изъ него (п. II.), а во второй, основной части—мѣропріятія по отношенію къ привычнымъ пьяницамъ въ смыслѣ ихъ леченія и принудительнаго помѣщенія въ особыя исправительныя заведенія, характеръ этихъ послѣднихъ и самый способъ помѣщенія алкоголиковъ въ указанныя заведенія (п. V. г, в, а, ß, у.; п. VI).

Такъ какъ п. I моихъ „Положеній“ (физіолог. дѣйствіе алкоголя) вызвалъ уже съ самаго начала рѣзкое критическое отношеніе къ себѣ, то съ него я и начну.

Я вполнѣ согласенъ съ проф. Г. Ф. Шершеневичемъ, что для дальнѣйшихъ разсужденій очень важно выяснить научную обоснованность выставленныхъ въ 1-мъ пунктѣ положеній, такъ какъ, говоря о какомъ-либо явленіи, мы должны знать лежащіе въ основѣ его факты. Но съ другой стороны не надо забывать, что своимъ докладомъ я имѣлъ въ виду главнымъ образомъ цѣль практическую: „мѣры борьбы съ алкоголизмомъ“, какъ и озаглавленъ мой докладъ, а потому лишь поскольку это было необходимо для освѣщенія основной моей задачи, постольку я и коснулся такихъ основныхъ вопросовъ, какъ физіологическое вліяніе алкоголя, причины и размѣры алкоголизма. Такъ какъ для выработки „мѣръ борьбы съ алкоголизмомъ“, какъ съ таковымъ, не представляетъ чрезвычайной важности, обязательности, безъ чего нельзя было бы обойтись, чисто академическое рѣшеніе вопроса о всѣхъ подробностяхъ дѣйствія алкоголя на организмъ, его ткани и органы, о величинѣ дозы, о томъ, какое количество его вредно, какое полезно —кому, когда и гдѣ, и масса подобныхъ интересныхъ, но несущественныхъ для достиженія даннной цѣли вопросовъ.—то я и ограничился общимъ выраженіемъ: „алкоголь во всѣхъ видахъ является для организма веществомъ неиндифферентнымъ, но вреднымъ даже и въ сравнительно небольшихъ количествахъ“. При этомъ я, разумѣется, опирался на научныя данныя (изслѣдованія, наблюденія), о которыхъ вкратцѣ и сообщилъ въ своемъ докладѣ (школа Kräpelin’a, работы д-ра Фалька, профф. Данилевскаго, Сикорскаго, Догеля и др.); для практическаго выясненія вопроса эти чисто академическія изысканія абсолютной неизбѣжности не имѣютъ (да они и не выяснены наукой до такой степепи, чтобы можно было удовлетворить любознательности каждаго), иначе не работали бы наши и заграничные общества и союзы трезвости, лечебницы для алкоголиковъ, международные съѣзды противъ алкоголизма и т. д. Всякій мыслящій человѣкъ относитъ пьянство къ разряду явленій отрицательнаго свойства, и если будетъ вполнѣ искрененъ самъ съ собой, то скажетъ, что не только уродливыя проявленія алкоголизма, но и сравнительно невинное выпиваніе, употребленіе спиртныхъ напитковъ „ради аппетита, ради веселья, ради облегченія отъ тоски, отъ болѣзней, ради компаніи“,—не выдерживаетъ сколько-нибудь серьезной критики при объективномъ отношеніи къ дѣлу и отрѣшеніи отъ традиціи: на это указываетъ сама жизнь, повседневный нашъ опытъ (даже искреннія признанія „горькихъ“ пьяницъ).

Такъ какъ вопросъ о дѣйствіи алкоголя па организмъ заинтересовалъ многихъ изъ присутствовавшихъ въ прошломъ засѣданіи, а выясненіе его, конечно, важно для разбора предлагаемыхъ противъ алкоголизма мѣропріятій во всѣхъ ихъ деталяхъ, то я позволю себѣ въ данное время остановиться на немъ подробнѣе и нѣсколько дополнить въ этомъ отношеніи свой докладъ, съ тѣмъ, чтобы тѣмъ самымъ парализовать нѣкоторыя замѣчанія своихъ оппонентовъ.

Какъ было уже мною упомянуто въ докладѣ, вопросъ объ отношеніи алкоголя къ человѣческому организму не можетъ считаться въ медицинѣ разрѣшеннымъ вполнѣ удовлетворительно и окончательно; по словамъ проф. А. Я. Данилевскаго, „почти въ каждомъ отдѣльномъ вопросѣ объ алкоголизмѣ встрѣчаются недомоловки, неполнота и, что хуже всего,—противорѣчія иногда категорическія, при невозможности безъ новыхъ изслѣдованій избрать достовѣрное положеніе“....

Въ нашемъ сужденіи объ алкоголѣ, какъ веществѣ, входящемъ очень нерѣдко въ нашъ обиходъ, насъ долженъ прежде всего интересовать вопросъ: какое отношеніе къ организму онъ имѣетъ, приноситъ-ли онъ ему только пользу или только вредъ, или и то, и другое сообразно обстоятельствамъ. Разрѣшивъ эти вопросы, мы уже будемъ сознательно относиться не только къ злоупотребленію алкоголемъ, во и къ его употребленію. Слѣдовательно, надо выяснить, къ какой категоріи веществъ, употребляемыхъ человѣкомъ, надо отнести спиртные напитки?

Вещества, вводимыя въ себя человѣкомъ, должны ему приносить ту или иную пользу: пополняя его траты, потери, расходъ, возстановляя пормальный составъ тканей и органовъ и, наконецъ, давая матеріалъ, источникъ для развитія тепла, энергіи и механической работы. Таково опредѣленіе и назначеніе пищевыхъ веществъ (I). Сюда входятъ: кислородъ, вода, неорганическія (соли) и органическія (углеводы, жиры и бѣлки) питательныя вещества; при этомъ пищевыя средства бывають растительнаго (злаки, овощи, плоды, пряности) и животнаго (мясо, молоко, яйца, медъ) происхожденія.

Далѣе, отличаютъ группу возбуждающихъ средствъ, вкусовыхъ и т. д. (II), причемъ имѣютъ въ виду, такъ сказать, физіологическія возбуждающія (чай, кофе, какао) и постороння возбуждающія вещества (табакъ, кокаинъ —опій—гашишъ, уксусъ, алкоголь) ¹).

Наконецъ, человѣкъ пользуется рядомъ такъ называемыхъ лекарственныхъ веществъ (III), т. е. такихъ сильно дѣйствующихъ въ большинствѣ случаевъ соединеній, которыя способны при патологическомъ состояніи организма производить въ немъ благопріятныя перемѣны и способствовать возстановленію или улучшенію нарушенныхъ отправленій тѣла.

По этой номенклатурѣ алкоголь относится къ группѣ возбуждающихъ постороннихъ веществъ (т. е. содержащихъ чуждыя организму составныя части), а также и въ разрядъ лекарственныхъ, ибо послѣднія свойства его признаются почти всѣми. Однако, есть лица, а прежде ихъ было много, склонныя видѣть за алкоголемъ и питательныя свойства, есть люди, придающіе ему значеніе пищевого вещества, причемъ они основываютъ свои выводы лишь на фактѣ сгоранія спирта въ тѣлѣ и на нѣкоторыхъ химическихъ явленіяхъ обмѣна веществъ подъ вліяніемъ введенія въ организмъ алкоголя. „Что спиртъ есть ядъ, способный убивать всякую растительную и животную протоплазму, въ значительныхъ количествахъ вызывающій рядъ неблагопріятныхъ явленій въ организмѣ, а въ малыхъ оказывающій раздражающее дѣйствіе на ткани,—этого никто не отрицаетъ. Споръ ведется о томъ, обладаетъ ли спиртъ рядомъ со своими, несомнѣнно, ядовитыми свойствами и вопреки имъ еще и свойствами питательнаго вещества?“ Этому вопросу недавно prof. Kаssоwіtz (Wien) посвятилъ въ Deutsche medic. Wochenschr,, August 1900, 32, 33, 34) статью подъ заглавіемъ: „Wirkt Alcohol nährend oder toxisch?“ (cm. также рефератъ въ „Вѣсти, общ. гигіены“, октябрь 1900 г), заканчивающуюся категорическимъ заявленіемъ: „никакое вещество не въ состояніи выполнять двойной роли—питательнаго средства и яда и алкоголь обладаетъ всегда только ядовитыми, но отнюдь не питательными свойствами“.

Въ виду интересныхъ обобщеній, къ которымъ приходитъ авторъ на основаніи литературныхъ данныхъ и собственнаго опыта, я позволю себѣ вкратцѣ передать здѣсь содержаніе этой работы.

Прежде всего авторъ обращается къ самому опредѣленію понятія о питательныхъ веществахъ. Такъ, по R. Мауеr’у „пища предназначена отдавать организму содержащуюся въ ней химическую энергію; цѣнность питательныхъ веществъ заключается въ ихъ горючести“. По Voit’у „питательнымъ называется такое вещество, которое способствуетъ отложенію или сохраненію веществъ, необходимыхъ для состава тѣла“. Въ общемъ сложился взглядъ, что „пища должна доставить организму необходимую энергію для работы и теплоты“ и что „для прихода силъ, т. е. для истинной задачи питанія , безразлично, какія именно пищевыя вещества вводятся въ организмъ, лишь бы въ нихъ содержалось надлежащее количество тепловыхъ диницъ“.— Авторъ (Kassowitz) возстаетъ противъ подобной односторонности толкованія столь важнаго вопроса и напоминаетъ, что „пища служитъ прежде всего для построенія составныхъ частей тѣла, для возстановленія тратъ его элементовъ подъ вліяніемъ физіологическихъ и патологическихъ условій; для этой функціи пищи величина сгораемости какого-либо вещества, т. е. содержаніе въ немъ скрытой энергіи, совершенно безразлична а важна его созидающая сила. Поэтому способность какого-нибудь вещества- сгорать въ организмѣ еще не обусловливаетъ его питательныхъ свойствъ“; для послѣдняго необходимо, чтобы вещество вошло въ составъ клѣточной протоплазмы, ассимилировалось тамъ, пополняя ея траты и возстановляя такимъ образомъ ея силы и функціональную дѣятельность. Ясно, что лишь опредѣленная категорія веществъ можетъ выполнять подобную интимную роль по отношенію къ клѣточнымъ элементамъ, и не менѣе очевидно, что въ эту категорію никоимъ образомъ не могутъ войти вещества, враждебныя протоплазмѣ, раздражающія ее и при своемъ разложеніи, сгораніи вызывающія раздраженіе и разрушеніе протоплазмы.—А такимъ именно образомъ дѣйствуетъ спиртъ. Въ періодъ увлеченія его „благодѣтельнымъ“ вліяніемъ па организмъ полагали, что спиртъ сберегаетъ ткани отъ разложенія, содѣйствуетъ уменьшенію разложенія веществъ въ тѣлѣ, сохраняя бѣлки и жиръ отъ распада, а потому—смѣло причисляли его къ питательнымъ веществамъ; Moleschott (1852 г.) даже счелъ возможнымъ рекомендовать его при недостаточномъ пищевомъ режимѣ: „благодаря спирту, рабочій сберегаетъ жиръ и бѣлокъ и дѣлаетъ экономію“. Основаніемъ къ подобному заключенію служили наблюденія, что при употребленіи спирта выдѣленіе углекислоты уменьшается, потребленіе кислорода не увеличивается, а главное—выдѣленіе азота также становится меньше (Binz, 1888 г.).—Однако, уже съ 1887 г. точными экспериментами (Romeyn—1887 г., Weiske und Flechsig—1889 г., Keller, ѵ. Noorden, 1891 г., Chithenden 1892 г:, Miura, Schmidt 1898 г., Schöneseiffen 1899 г.,) было доказано, что подъ вліяніемъ спирта количество выдѣлившагося азота увеличивалось, что, слѣдовательно, говорило за повышенный распадъ бѣлковъ, а не за сбереженіе ихъ: спиртъ не обладаетъ способностью оберегать бѣлокъ, напротивъ, онъ способствуетъ его распаду, въ силу чего Miura считаетъ его ядомъ для протоплазмы.

Точно также алкоголь не обладаетъ способностью сберегать и жиръ. Поэтому спиртъ не можетъ считаться питательнымъ веществомъ, ибо онъ не сберегаетъ отъ распада бѣлки и жиры тѣла, а, „приходя въ соприкосновеніе съ живой протоплазмой, онъ разрушаетъ ее и потому не можетъ итти на ея возстановленіе, не можетъ содѣйствовать и сохраненію состава тѣла“. Сторонники противоположнаго мнѣнія въ доказательство его ссылались на ограниченіе окислительныхъ процессовъ въ тѣлѣ подъ вліяніемъ алкоголя (поглощеніе кислорода и развитіе углекислоты возрастаютъ не въ той мѣрѣ, какая соотвѣтствовала бы сгоранію алкоголя); это они объясняютъ тѣмъ, что составныя части тѣла, которыя безъ спирта подлежали бы сгоранію, остаются не израсходованными благодаря ему (если не бѣлки, то, говорятъ, сберегаются жиры). Эти факты, однако, правдоподобнѣе объяснять инымъ образомъ: спиртъ разрушаетъ протоплазму и тѣмъ самымъ понижаетъ ея дѣятельность и ограничиваетъ тѣсно связанные съ нормальной ея функціей процессы окисленія въ тѣлѣ, которые становятся подъ вліяніемъ спирта слабѣе, вялѣе; здѣсь— полная аналогія съ дѣйствіемъ на организмъ фосфора, который также, разрушая протоплазму (при выдѣленіи азота и отщепленіи жира), ограничиваетъ физіологическіе процессы окисленія; изъ этого мнимаго „сбереженія тканей“ путемъ разрушенія протоплазмы и пониженія нормальныхъ окислительныхъ процессовъ никто, конечно, не будетъ дѣлать вывода о питательности какъ спирта, такъ и фосфора.

Помимо непосредственнаго вліянія на протоплазму, дѣйствіе алкоголя, въ смыслѣ пониженія окислительныхъ процессовъ, зависитъ еще и отъ его угнетающаго вліянія на центральную нервную систему: ослабляются ея трофическія свойства по отношенію къ разнымъ органамъ, почему функція послѣднихъ ослабѣваетъ, сообразно этому слабѣютъ и процессы окисленія.

Въ силу всего сказаннаго, авторъ полагаетъ, что „спиртъ для животнаго и человѣческаго организма не является одновременно питательнымъ и ядовитомъ веществомъ, а исключительно ядомъ, оказывающимъ въ большихъ каличествахъ парализующее и болѣзнетворное дѣйствіе, а въ малыхъ только раздражающее. Поэтому совершенно нелѣпо, въ качествѣ средства, развивающаго теплоту и энергію и возмѣщающаго траты протоплазмы, пользоваться ядовитымъ и враждебнымъ протоплазмѣ спиртомъ потому только, что онъ сгораетъ въ тѣлѣ“.

При рѣшеніи вопроса объ отношеніи алкоголя къ организму человѣка должно играть большую ролъ экспериментальное его выясненіе на животныхъ; въ этомъ направленіи, въ особенности за послѣднее десятилѣтіе, предпринимались изслѣдованія и я считаю возможнымъ сообщить здѣсь о нѣкоторыхъ достигнутыхъ результатахъ, лишній разъ подкрѣпляющихъ изложенный мною взглядъ на значніе спиртныхъ напитковъ.

Такъ еще въ 1885 г. Doyen обнаружилъ большую воспріимчивость по отношенію къ введенной культурѣ холерныхъ бациллъ у морскихъ свинокъ, предварительно алкоголизированныхъ.

Въ 1893 г. Thomas получилъ аналогичные результаты у кроіиковъ: при введеніи въ кровь холерныхъ культуръ погибали скорѣе тѣ животныя, которыя получали предварительно алкоголь. Въ 1896 г. Ablot наблюдалъ аналогичныя явленія въ опытахъ съ кишечной палочкой, стафилококками, стрептококками, а Ѵаlаgussa et Kanelletti—при опытахъ съ дифтерійнымъ токсиномъ.

Въ 1897 г. Dе1éаrdе предостерегаетъ врачей отъ неумѣреннаго примѣненія алкоголя особенно при такихъ инфекціонныхъ заболѣваніяхъ (крупозная пневмонія), гдѣ выздоровленіе сопровождается усиленной реакціей клѣточныхъ элементовъ.

Д-ръ С. П. Александровъ въ диссертаціи: „къ вопросу о вліяніи остраго отравленія этиловымъ алкоголемъ на ходъ срощенія переломовъ костей у животныхъ“ (1899 г.) приходитъ къ тѣмъ выводамъ, что при указанныхъ условіяхъ процессъ срощенія переломовъ костей во всѣхъ его деталяхъ идетъ медленнѣе, чѣмъ безъ вліянія спирта, хотя и не отступаетъ отъ обычнаго вида регенераціи костной ткани.

Изъ работы д-ра Пергамента: „о вліяніи алкогольнаго отравленія кроликовъ па ростъ костей утробныхъ ихъ плодовъ“ (1900 г.) усматриваемъ, что при этомъ происходятъ значительныя измѣненія прогрессивнаго и регрессивнаго характера въ различныхъ элементахъ, входящихъ въ составъ костной ткани, па основаніи чего авторъ находитъ возможнымъ сдѣлать такіе выводы:

1) при отравленіи алкоголемъ беременныхъ животныхъ происходитъ ихъ голоданіе, которое вызываетъ усиленный ростъ хряща въ костяхъ утробныхъ ихъ плодовъ; 2) алкоголь самъ замедляетъ ростъ костей у тѣхъ же плодовъ. Къ такому выводу авторъ приходитъ путемъ сравненія достигнутыхъ имъ результатовъ съ тѣми, которые получаются въ ростѣ костей утробныхъ плодовъ при голоданіи беременныхъ кроликовъ (работа д-ра Дьяченко); этимъ путемъ объясняются явленія прогрессивнаго характера; что же касается до регрессивныхъ явленій, наблюдаемыхъ въ костяхъ плодовъ отъ ал- коголизированныхъ матерей, то, по автору, они всецѣло должны зависѣть отъ вреднаго вліянія алкоголя, понижающаго пластическіе процессы.

Большой интересъ представляетъ работа д-ра П. Е. Тепляшина: „къ вопросу о патолого-анатомическихъ измѣненіяхъ въ центральной нервной системѣ у животныхъ (кроликовъ) при остромъ и подостромъ отравленіи этиловымъ алкоголемъ“ (С.-Петербургъ, 1900). Изъ своихъ опытовъ надъ 22 кроликами (5 контрольныхъ, 12 съ острымъ отравленіемъ втеченіе 1—15 дней, 5—съ подострымъ отравленіемъ втеченіе 20—52 дней), при ежедневномъ введеніи въ желудокъ путемъ зонда или шприца Пра- ваца 40° водки въ количествѣ 6-—10—15 с.с. на 1000 grm. начальнаго вѣса кролика, авторъ пришелъ къ слѣдующимъ выводамъ:

1) при отравленіи алкоголемъ развивается венозная гиперемія и отекъ въ головномъ и спинномъ мозгу и мозговыхъ оболочкахъ; 2) нервныя клѣтки измѣняются морфологически и химически (паренхиматозное и вакуолярное перерожденіе; центральный, периферическій и смѣшенный хроматолизъ). Ядра клѣтокъ, большей частью, сморщиваются, вакуолизируются, распадаются па глыбки, а иногда и изчезаютъ. Наряду съ измѣненными клѣтками всегда имѣются и нормальныя. 3) Эти измѣненія нервной системы развиваются постепенно и болѣе или менѣе одинаково во всѣхъ ея отдѣлахъ, будучи выражены рѣзче при остромъ отравленіи алкоголемъ.

Д-ръ С. И. Гольдбергъ, работая надъ вопросомъ „о вліяніи алкоголя на естественный иммунитетъ голубей къ сибирской язвѣ и на теченіе у нихъ сибиреязвенной инфекціи“ (С.-Петербургъ 1900), приходитъ между прочимъ къ такимъ выводамъ: 1) голуби, отъ природы мало воспріимчивые къ сибирской язвѣ, погибаютъ отъ нея, если зараженному животному вводить среднія или большія дозы алкоголя (2—3 с.с. 40° водки), вызывающія только опьяненіе, но не смерть голубя; 2) хроническое отравленіе алкоголемъ понижаетъ у голубей ихъ естественный иммунитетъ по отношенію къ сибирской язвѣ; 3) малыя дозы алкоголя, вводимыя повторно голубямъ, зараженнымъ смертельной дозой сибиреязвенной культуры, не спасаютъ животное отъ гибели и рѣдко удлинняютъ ихъ жизнь сравнительно съ контрольными, иногда, повидимому, даже способствуютъ скорѣйшей гибели животнаго; 4) употребленіе спиртныхъ напитковъ larga manu у всѣхъ больныхъ при инфекціонныхъ болѣзняхъ врядъ ли приноситъ какую-нибудь пользу.

D-r Laitenent (Zeitschrift f. Hygiene, 1900, 34,2), изучая вопросъ „о вліяніи спирта на воспріимчивость животныхъ къ заразнымъ началамъ“, на 342 различныхъ животныхъ, которымъ вводились культуры сибиреязвенныхъ и бугорчатыхъ палочекъ и дифтерійный токсинъ и давался этиловый спиртъ, пришелъ къ такого рода выводамъ: воспріимчивость къ заразнымъ болѣзнямъ при этомъ повышается, причемъ у незараженныхъ животныхъ введеніе спирта не вліяетъ на состояніе температуры, у зараженныхъ же онъ повышаетъ ее еще больше (чѣмъ безъ него); отравленіе спиртомъ матерей отражается сильно на воспріимчивости ихъ потомства къ заразнымъ болѣзнямъ; такъ, морскія свинки, получавшія спиртъ до беременности, рожали мертвые плоды или маложизнеспособные, сами же матери умирали спустя нѣсколько дней отъ перитонита.

Переходъ къ человѣку: такъ какъ тѣ количества спирта, которыя вызывали у животныхъ явное повышеніе воспріимчивости къ заразнымъ заболѣваніемъ (ежедневные пріемы по 5 с.с. на кило вѣса), почти совопадаютъ съ количествомъ спирта, вводимымъ въ себя людьми (5 с.с. безводнаго спирта для человѣка въ 75 кило вѣсомъ соотвѣтствуютъ 3 литрамъ вина), то надо полагать, примѣненіе спирта для леченія заразныхъ болѣзней человѣка по меньшей мѣрѣ не находитъ себѣ оправданія въ экспериментальныхъ фактахъ.

Уже изъ приведенныхъ данныхъ выясняется значеніе результатовъ, добытыхъ экспериментальнымъ путемъ па животныхъ. Для большей полноты и разносторонняго освѣщенія вопроса, я позволю себѣ вкратцѣ упомянуть и о нѣкторыхъ другихъ работахъ въ томъ-же направленіи.

Такъ, Magnan еще въ 1874 г. констатировалъ при своихъ опытахъ алкоголизаціи животныхъ налитіе сосудовъ мозга и его оболочекъ и инфильтрацію, утолщеніе оболочекъ.

Д-ръ Чижъ въ 1889 г. при длительномъ отравленіи собакъ алкоголемъ обнаружилъ значительныя измѣненія въ сосудахъ и нервной ткани (кровоизліянія, плазматическій выпотъ, разрушеніе клѣтокъ и т. д.).

Д-ръ Якимовъ (1890) при остромъ отравленіи собакъ находилъ лишь явленія гипереміи, при хроническомъ же—и дегенеративныя измѣненія—въ сосудахъ, въ нервныхъ клѣткахъ (протоплазма, ядро), въ нервной ткани (выпотъ).

Д-ръ Афанасьевъ (1890) при своихъ опытахъ надъ различными животными наблюдалъ разнообразныя разстройства (воспалительныя, дегенеративныя) какъ со стороны сосудовъ и мозговыхъ оболочекъ (гиперемія, воспаленіе, срощенія), со стороны желудочковъ и периваскулярныхъ пространствъ въ мозгу (расширеніе, водянка, отекъ мозга), такъ и со стороны клѣточныхъ элементовъ (зернисто-паренхиматозное и жировое перерожденіе).

Д-ръ Кульбинъ (1895 г.)—находилъ приблизительно тѣже рѣзкія явленія въ нервной системѣ со стороны сосудовъ, оболочекъ, клѣтокъ и т. п.

Д ръ Кирчевъ (1899 г.) могъ констатировать тоже самое.

Nissl (1896 г.), введя новый чувствительный методъ окраски нервныхъ клѣтокъ, при своихъ опытахъ съ отравленіемъ алкоголемъ животныхъ могъ обнаружить рѣзкія аномаліи въ тонкой структурѣ клѣточныхъ элементовъ: изчезновеніе Nissl'евскихъ тѣлецъ по преимуществу на периферіи клѣтки, утрата клѣтками отростковъ, сморщиваніе, изчезновеніе ядрышекъ и ядеръ и т. д.

Marinesco (1897 г.) находилъ периферическій хроматолизъ въ клѣткахъ переднихъ роговъ спинного мозга у алкоголизированныхъ животныхъ; Jacottet (1897 г.) находилъ хроматолизъ или въ окружности ядра, или въ одномъ изъ полюсовъ клѣтки переднихъ роговъ межпозвоночныхъ узловъ у собакъ.

Dehіо (1895 г.) находилъ въ протоплазмѣ клѣтокъ Пуркинье нѣкоторыя измѣненія вслѣдъ за отравленіемъ животныхъ втеченіе нѣсколькихъ часовъ (до 34).

Stewart (1896 г.) въ клѣткахъ же Пуркинье при остромъ алкоголизмѣ находилъ явный хроматолизъ (периферическій) и диффузную окраску ахроматиновой субстанціи.

Berkley (1895 г.) у алкоголизированныхъ втеченіе 3 недѣль кроликовъ могъ обнаружить, по Nissl’io, лишь незначительныя измѣненія въ немногихъ клѣткахъ.

Braun (1899 г.) при своихъ экспериментахъ надъ хроническимъ алкоголизмомъ находилъ жировое перерожденіе міэлина нервныхъ волоконъ, сосудовъ, вакуолизацію нервныхъ клѣтокъ, хроматолизъ, атрофію и сморщиваніе клѣтокъ, воспалительныя измѣненія въ мягкой мозговой оболочкѣ, внутреннюю водянку мозга и перерожденіе периферическихъ нервовъ.

Вотъ тѣ сравнительно немногія данныя, па которыхъ я хотѣлъ остановить вниманіе почтеннаго собранія; можно было бы привести немало и клиническихъ, и экспериментальныхъ наблюденій, совершенно аналогично выясняющихъ вредоносное вліяніе спиртныхъ напитковъ и на внутренніе органы, и па другія ткани организма; я остановился преимущественно па вліяніи спирта па нервную систему отчасти вслѣдствіе большаго знакомства своего съ этимъ вопросомъ, главнымъ же образомъ желая указать, какія сравнительно грубыя измѣненія въ центральной нервной системѣ вызываетъ алкоголь: на этой почвѣ возникновеніе функціональныхъ разстройствъ такъ возможно и такъ понятно.

Приведенныя мною наблюденія различныхъ изслѣдователей, въ общемъ очень сходныя между собой и дающія приблизительно одинаковые выводы, освѣщаютъ вопросъ о значеніи алкоголя еще и съ другой стороны-—они умаляютъ его терапевтическое лекарственое значеніе.

За алкоголемъ съ давнихъ поръ установилась слава тоническаго, возбуждающаго дѣятельность различныхъ органовъ и въ особености нервной системы вещества, согрѣвающаго тѣло, сберегающаго силы и понижающаго температуру тѣла при лихорадочныхъ заболѣваніяхъ; отсюда возникли него описательныя, громкія наименованія —aqua ardens, aqua vitae и т. п., и отсюда же слѣдуетъ и широкое примѣненіе спиртныхъ напитковъ у больныхъ, достигающее въ нѣкоторыхъ странахъ (Франція, Англія) поистинѣ колоссальныхъ размѣровъ.

За послѣднее время, однако, и въ эту область началъ проникать иной взглядъ—раздались голоса объ ограниченіи терапевтическаго примѣненія спиртныхъ напитковъ, о выработкѣ строгихъ показаній къ тому; вопросъ сталъ разработываться и экспериментально на животныхъ, и путемъ сравненія въ госпиталяхъ; нѣкоторые даже совершенно изгнали алкоголь изъ своего лекарствен- наго обихода, находя его для организма лишь вреднымъ, ядовитымъ веществомъ, а пользу его весьма сомнительной. Такъ, тотъ же prof. Kassowitz въ упомянутой статьѣ вполнѣ опредѣленно высказываетъ свой взглядъ на этотъ вопросъ, критикуетъ какъ наслѣдіе стараго времени общій шаблонный пріемъ назначенія спиртныхъ напитковъ больнымъ, называя его совершенно нераціональнымъ, идущимъ въ разрѣзъ со всѣми нашими теоретическими представленіями; уже болѣе 10 лѣтъ онъ не назначаетъ алкоголя своимъ больнымъ и видитъ отъ этого одну лишь пользу для нихъ; особенно непонятнымъ авторъ считаетъ примѣненіе спирта въ качествѣ возбуждающаго для сердца, на которое онъ дѣйствуетъ такъ губительно. Въ необходимыхъ случаяхъ К. пользуется камфорой, а въ качествѣ сберегающихъ бѣлки и жиры веществъ у лихорадящихъ онъ примѣняетъ, кромѣ молока, сахаръ; пневмоніи по мнѣнію К. протекаютъ безъ алкоголя хорошо, съ чѣмъ соглашается и Аufrесht. — Такимъ образомъ наблюденія клиницистовъ и экспериментаторовъ—бактеріологовъ идутъ рука объ руку и выставляютъ вопросъ о лекарственномъ значеніи спирта совершенно въ иномъ видѣ, чѣмъ представляли себѣ его наши предшественники и многіе изъ современниковъ. Вліяніе этого новаго воззрѣнія начинаетъ уже сказываться въ практикѣ и отдѣльныхъ врачей, и цѣлыхъ госпиталей (Англія) въ смыслѣ ограниченія или даже въ нѣкоторыхъ случаяхъ полнаго прекращенія употребленія спиртныхъ напитковъ у больныхъ и здоровыхъ (напр., у дѣтей, у кормилицъ, у беременныхъ и т. д.).

Когда вдумываешься во все это, то невольно проникаешься уваженіемъ къ извѣстнымъ древнимъ мудрецамъ и законодателямъ, съумѣвшимъ между прочимъ подмѣтить весь вредъ спиртныхъ напитковъ для обыденной жизни и постаравшихся путемъ своихъ ученій и законодательныхъ регламентацій провести свои взгляды въ жизнь — прямо, толково, хотя иногда слишкомъ рѣзко и сурово; такъ, д-ръ Пергаментъ въ упомянутой выше работѣ говоритъ въ I главѣ: „представленіе о вредномъ вліяніи пьянства на потомство относится еще ко временамъ греческой миѳологіи; такъ, Юпитеръ, опьяненный нектаромъ, „выразилъ знаки любви“ своей супругѣ и Юнона родила хромого Вулкана. Діогенъ говорилъ про глупаго ребенка, что онъ глупъ потому, что зачатъ былъ въ пьяномъ видѣ. Аристотель былъ того мнѣнія, что пьяныя матери рождаютъ пьяныхъ дѣтей. Греческіе законы запрещали пьяному мужу сходиться съ своей женой или, какъ было въ Карфагенѣ, запрещалось пить вино въ тѣ дни, въ которые принято было исполнять супружескія обязанности. У римлянъ законъ разрѣшалъ мужчинамъ для питья передъ брачной ночью только воду; мало того, всякій римлянинъ имѣлъ право убить свою жену, если бы онъ засталъ ее пьяной (а почему бы и не обратно? спрошу я). Гиппократу было извѣстно, что пьянство вредно отражается на потомствѣ“.

Мы въ нашъ „культурный“ вѣкъ, какъ видно, сильно поотстали отъ идей, высказывавшихся нѣсколько тысячелѣтій тому назадъ и, надо думать, служившихъ руководствомъ для цѣлыхъ націй. Не мѣшало бы почаще обращаться къ нашему историческому и доисторическому прошлому и извлекать оттуда все чистое, прекрасное и полезное и для современной жизни, успѣвшей подъ вліяніемъ разнороднѣйшихъ тяжелыхъ обстоятельствъ па ея многовѣковомъ пути огрубѣть, опошлиться въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, сойти въ сторону съ пути, обозначеннаго нашими далекими предшественниками.

Итакъ, резюмируя различныя воззрѣнія па значеніе алкоголя, можемъ констатировать слѣдующее: 1) одни авторы считаютъ (вѣрнѣе—считали) алкоголь за вещество, обладающее на ряду съ возбуждающими свойствами еще и способностью сберегать ткани отъ распада, т. е. питательными свойствами.

2) Другіе признаютъ лишь возбуждающія его свойства—въ смыслѣ лекарственпаго примѣненія въ извѣстныхъ случаяхъ, при строгой выработкѣ показаній.

3) Наконецъ, третьи, считая алкоголь веществомъ ядовитымъ, вреднымъ для организма вообще, не находятъ возможнымъ пользоваться имъ даже въ качествѣ фармацевтическаго препарата.

Что касается лично до меня, то, какъ мною уже было заявлено, я никоимъ образомъ не могу признавать за алкоголемъ свойствъ питательнаго вещества, сберегающаго организму его ткани, а потому, по моему мнѣнію, нѣтъ цѣли и смысла вводить въ постоянное употребленіе вещество, несомнѣнно вредное для организма. На мой взглядъ также нѣтъ нужды пользоваться имъ и въ качествѣ возбуждающаго въ обыденной жизни здороваго человѣка: послѣдній не нуждается въ подобномъ стимулѣ, притомъ же еще и небезопасномъ, и небезвредномъ. Въ нашъ „нервный/ вѣкъ желательно доставлять человѣку меньше поводовъ къ искусственному возбужденію его нервной системы. Алкоголь есть вещество не индифферентное для организма, и долженъ быть причисленъ къ ядовитымъ, т. е. обнаруживающимъ сильное дѣйствіе въ сравнительно небольшихъ количествахъ; отсюда, однако, не слѣдуетъ еще, чтобы онъ былъ вреденъ для организма во всѣхъ случаяхъ и изъ него нельзя было бы извлечь той или иной пользы для человѣка, чтобы нужно было выкинуть его совершенно изъ обихода, напр., медицинскаго; вѣдь, пользуемся же мы съ успѣхомъ такими сильными ядами, какъ ртуть, мышьякъ, хлороформъ, даже синильная кислота и т. и.; необходимо лишь строго установить соотвѣтствующія показанія и противупоказанія къ его терапевтическому примѣненію; вѣдь, пользуются, напр., гинекологи при родильной горячкѣ, между прочимъ, и методомъ обильнаго примѣненія спиртныхъ напитковъ. Такимъ образомъ я примкнулъ бы ко 2-й группѣ лицъ, не исключающихъ алкоголь совершенно изъ медицинской практики, но дающихъ его лишь въ строго опредѣленныхъ случаяхъ, помня о его вредоносныхъ, ядовитыхъ свойствахъ по отношенію къ живой протоплазмѣ; выражаясь конкретно, я сталъ бы прилагать къ нему приблизительно тѣже требованія, что и къ морфію, напр., обнаруживающему на организмъ нѣсколько сходное дѣйствіе.

Сообразно сказанному, па поставленный выше вопросъ, приноситъ ли алкоголь человѣку только пользу, или только вредъ, или и то_? и другое одновременно, я бы отвѣтилъ такимъ образомъ: алкоголь, благодаря своему отношенію къ живой клѣточной протоплазмѣ, причинялъ, причиняетъ и будетъ причинять человѣчеству страшный вредъ, но по нѣкоторымъ своимъ свойствамъ онъ можетъ оказывать въ единичныхъ случаяхъ, въ рукахъ свѣдующаго врача, и извѣстную пользу.

Возраженія моихъ оппонентовъ, направленныя противъ 1-го моего тезиса, зависятъ отъ неправильнаго толкованія его и основываются отчасти на недоразумѣніи: я говорю про вредъ „сравнительно небольшихъ количествъ алкоголя“, что было почему-то принято за „минимальныя количества“. Вопроса о величинѣ вредныхъ дозъ я касался лишь между прочимъ, ссылаясь на наблюденія нѣкоторыхъ авторовъ, но въ своихъ положеніяхъ я не говорилъ о минимальныхъ дозахъ. Впрочемъ, нѣкоторые авторы и ихъ считаютъ вредными, хотя вредоносность ихъ и не бросается въ глаза, причемъ исходятъ изъ чисто физіологическаго вліянія алкоголя на организмъ (теоретически — они правы). Понятія о пользѣ и вредѣ—относительны: повидимому, изъ всякого рода веществъ, считающихся вредными, можно, путемъ обработки, извлечь ту или иную пользу; также и спиртъ: будучи враждебенъ (вреденъ) организму вообще, онъ можетъ приносить пользу нѣкоторыми его свойствами, ради чего приходится пренебрегать всетаки остающимися въ силѣ его отрицательными сторонами.

Заявленіе г. Тушнова относительно роли алкоголя въ исторіи человѣчества не можетъ служить сколько-нибудь серьезнымъ доказательствомъ въ пользу неизбѣжности употребленія его и въ настоящее, и будущее время: явленія отрицательнаго порядка (вражда, войны, преступленія, невоздержанность и т. п.) присущи человѣчеству съ самыхъ отдаленныхъ эпохъ, но это еще не значитъ, чтобы они были симпатичны, дороги намъ, желательны; напротивъ, огъ нихъ стараются избавиться, ихъ клеймятъ, а не раскланиваются передъ ихъ историческимъ прошлымъ—иначе немыслимъ никакой прогрессъ.

Г. Тушновъ говоритъ: „нѣтъ ничего противуестественнаго въ употребленіи алкоголя, который можно констатировать въ различныхъ нашихъ органахъ—въ мозгу, пищеварительномъ каналѣ и т. д.“—Аргументація довольно странная: во 1-хъ, въ органахъ количество алкоголя минимально, а во 2-хъ, онъ тамъ играетъ роль побочнаго продукта; подобныхъ продуктовт обмѣна веществъ, уже ненужныхъ организму, очень много—и въ крови, и въ мочѣ, и въ пищеварительномъ трактѣ, и въ тканяхъ, но о введеніи ихъ въ организмъ спеціально,—конечно, не можетъ быть и рѣчи. Необхо димо вводить въ себя лишь вещества, изъ которыхъ организмъ можетъ извлечь извѣстную пользу.

Глубоко сомнѣваюсь, чтобы былъ правъ г. Тушновъ, говорящій, что, судя по статистическимъ выводамъ паивысшей продолжительностью жизни пользуются лица, употребляющія умѣренно спиртные напитки.

Съ заявленіемъ г. Тушнова, что „вообще — чрезмѣрная регламентація—зло“, я согласенъ, но не слѣдуетъ впасть и въ другую крайность—въ „попустительство злу“, что легко случится, если будемъ смотрѣть сквозь пальцы или съ нѣкоторомъ одобреніемъ на алкоголизмъ. Не думаю, чтобы я впадалъ въ преувеличеніе, высказываясь относительно значенія алкоголя и его вліяніи.

Во всякомъ случаѣ свои выводы объ алкоголѣ я старался согласовать съ имѣющимися на этотъ счетъ данными. Вѣдь, затрагивая вопросъ о пользѣ или вредѣ алкоголя для человѣческаго организма, мы наблюдаемъ попреимуществу его отрицательныя, вредно дѣйствующія, враждебныя человѣку свойства, а не положительныя, при общемъ же сужденіи о полезности или вредоносности каждаго явленія, вещества и т. д. всегда имѣются въ виду ихъ преобладающія свойства, чѣмъ, и опредѣляются ихъ роль и значеніе для человѣка. Несомнѣнно, алкоголь приноситъ больше вреда, чѣмъ пользы употребляющимъ его лицамъ, почему и долженъ быть причисленъ къ категоріи вредныхъ веществъ.

ІІроф. К. М. Леонтьевъ говоритъ: „не доказано, въ какихъ дозахъ алкоголь ядовитъ“.—Хотя этотъ вопросъ, благодаря его сложности, еще не разрѣшенъ окончательно, всетаки алкоголь приходится причислять къ веществамъ далеко не безразличнымъ для организма, и, разъ не установлены предѣлы его безвредности и дозировка, съ нимъ приходится быть тѣмъ болѣе осторожнымъ и не рекомендовать его larga mann всякому—для аппетита, для возбужденія силъ и т. п., въ особенности если это касается лицъ съ неуравновѣшанной нервной системой и лицъ слабыхъ.

Далѣе, проф. К. М. Леонтьевъ говоритъ, что существующая оффиціальная статистика смертности отъ употребленія алкоголя, какъ такового, не вѣрна, что сюда входятъ и дургіе причинные моменты, почему основывать свои выводы енолнѢ на этихъ данныхъ нельзя.—Я къ этому заявленію даже добавлю, что приводимыя цифровыя данныя, конечно, много скромнѣе, ниже дѣйствительныхъ, что многіе смертные случаи отъ пьянства не региструются, но во всякомъ случаѣ оффиціальная статистика, при всемъ своемъ неполномъ соотвѣтствіи съ дѣйствительностью, указываетъ на факты, съ которыми нельзя не считаться при вопросѣ о борьбѣ съ алкоголизмомъ. Вѣдь, и K. М. признаетъ участіе алкоголя въ происхожденіи случайныхъ смертей приблизительно въ 60%, а это—величина солидная. По словамъ уважаемаго профессора, „говоря объ алкоголизмѣ, напрасно сводятъ всѣ дурныя послѣдствія на алкоголь, который тутъ играетъ меньшую роль сравнительно съ примѣсями къ нему, имѣющимися въ продажныхъ напиткахъ, напр., сивушное масло, эфиры и т. д. Надо рзсчленить вліяніе тѣхъ и другихъ и тогда можетъ оказаться, что алкоголь, per se, и не такъ ужъ страшенъ и не такъ повиненъ въ бѣдѣ пьянства. Надо на это выясненіе обратить вниманіе и лишь потомъ предлагать тѣ или другія мѣропріятія“.

По этому поводу я позволю себѣ напомнить, что теоретически- экспериментально вопросъ о вліяніи составныхъ частей крѣпкихъ напитковъ выяснялся уже неоднократно, что нѣкоторые изслѣдователи примѣняли или этиловый спиртъ, или очищенную водку, а другіе выясняли дѣйствіе примѣсей (сивушное масло и др.), и т. о. можно было притти къ тому заключенію, что хотя эти примѣси значительно усиливаютъ ядовитость спирта и его вредное дѣйствіе, но несомнѣнно винный спиртъ самъ по себѣ оказываетъ на организмъ вредное вліяніе.—Въ практическомъ смыслѣ къ тому-же я не считаю особенно важнымъ обстоятельнѣйшее выясненіе, теперь-же, затронутаго вопроса, ибо публика имѣетъ дѣло съ готовымъ продуктомъ — виномъ, водкой, пивомъ и т. п., въ настоящее время заключающими въ себѣ уже мало сравнительно съ прежнимъ этихъ примѣсей спиртовъ высшаго порядка, а между тѣмъ и теперь влекущими тѣ-же послѣдствія.

Д-ръ В. В. Николаевъ, соглашаясь сь 1-мъ моимъ положеніемъ, находитъ, однако, нужнымъ выпустить изъ него слова: „вреденъ сравнительно въ небольшихъ количествахъ“, ссылаясь на лечебныя свойства алкоголя.—Не говоря уже о томъ, что потобное воззрѣніе за послѣднее время оспаривается въ наукѣ (см. выше), я въ своемъ докладѣ указывалъ на возможность примѣненія алкоголя въ медицинской практикѣ при соблюденіи извѣстныхъ показаній, слѣдовательно, я не отрицалъ его полезности въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, словомъ же „вреденъ“ имѣлъ въ виду подчеркнуть лишь превалирующія свойства алкоголя, его враждебное по преимуществу отношеніе къ человѣческому организму, чего не отрицаетъ и самъ д-ръ Николаевъ, относя алкоголь въ разрядъ ядовъ.

Подъ приводимое д-ромъ В.В. Николаевымъ дѣленіе ядовъ на 3 котегоріи трудно подвести всѣ случаи; такъ, напр., къ 3-й группѣ относятся тяжелые металлы, вызывающіе лишь хроническое отравленіе; куда же въ такомъ случаѣ отнести, напр., ртуть, производящую не только хроническое, по и въ высшей степени тяжелое острое отравленіе?.

Упрекъ В. Г. Завадскаго но моему адресу, будто я предлагаю уже въ законченной формѣ рѣшеніе вопроса о значеніи алкоголя (1-е положеніе), тогда какъ, судя по газетамъ, этотъ вопросъ еще дебатируется въ наукѣ,—падаетъ самъ собой, такъ какъ я высказалъ лишь въ общей формѣ мысль, добытую наблюденіями и изслѣдованіями многихъ авторовъ, которую я всецѣло раздѣляю. Какъ было мною неоднократно упомянуто въ докладѣ, выясненіе деталей даннаго вопроса—дѣло будущаго.

Слѣдующія замѣчанія В. Г. Завадскаго сводились, между прочимъ, къ тому, что не слѣдуетъ преувеличивать опасность отъ алкоголизма и запугивать публику, ибо раньше (въ его время) пили даже больше, чѣмъ теперь (!); что пьянство въ народѣ было всегда; что полное воздержаніе отъ алкоголя немыслимо (?); что нельзя считать безнравственнымъ поступкомъ употребленіе вина—даже съ точки зрѣнія высшей морали, иначе мы захотимъ быть выше нашего Божественнаго Учителя (припомнимъ, что Онъ претворилъ однажды воду въ вино—въ Капѣ Галилейской) и т. д.—Въ этихъ словахъ, съ олной стороны, высказывается признаніе вреда алкоголизма, съ другой—нежеланіе посмотрѣть на вещи прямо, дать объективную оцѣнку этому общественному явленію и опредѣленную формулировку относительно его, и—даже оправданіе умѣреннаго употребленія спиртныхъ напитковъ съ точки зрѣнія христіанскаго вѣроученія. Слѣдовательно, умѣренное питье вина не безнравственно, оно допустимо, полезно, но для кого же и когда? притомъ переходъ отъ умѣренности къ неумѣренности такъ легокъ, такъ естественъ, такъ законенъ, судя по житейскому опыту, что подобная регламентація, на нашъ взглядъ, нежелательна и недопустима, ибо она можетъ послужить поощреніемъ къ употребленію вина (или законнымъ поводомъ къ тому и самооправданіемъ, а, слѣдовательно, вести и къ злоупотребленію имъ. Да въ сущности какъ опредѣлить границы умѣренности? Д-ръ В. В. Николаевъ считаетъ алкоголь полезнымъ лишь въ качествѣ лекарственнаго вещества, почему предлагаетъ даже такъ паз. запретительную систему по отношенію къ спиртнымъ напиткамъ, но В. Р. Завадскій имѣетъ въ виду, конечно, не лекарственное пользованіе спиртными напитками, а постоянное ихъ употребленіе. Если признавать алкоголизмъ—пьянство явленіемъ нежелательнымъ, то слѣдуетъ усвоить опредѣленную точку зрѣнія и на всѣ тѣ факты, которые съ нимъ соприкасаются, и эту точку зрѣнія проводить опредѣленнымъ образомъ.

Если подмѣченное В. Р. Завадскимъ уменьшеніе пьянства въ наше время среди интеллигенціи соотвѣтствуетъ дѣйствительности, то не зависитъ ли это до извѣстной степени отъ антиалкогольной пропаганды, пустившей у насъ корни еще такъ недавно? Съ другой стороны, констатированіе оппонентомъ пьянства въ пародѣ „всегда“—служитъ лишь новымъ доказательствомъ важности и жизпенности поднятаго мной здѣсь вопроса и необходимости серьезнаго къ нему отношенія.

Мнѣніе B. Р. Завадскаго о невозможности полнаго воздержанія отъ алкоголя—я не раздѣляю—въ виду примѣровъ въ жизни отдѣльныхъ лицъ, сектъ и т. п.

Какъ натуралистъ, я пе могу, разумѣется, касаться по существу ссылки B. Р. Завадскаго на бывшій „во времена оны“ случай въ Канѣ Галилейской, да это было бы и не умѣстно въ настоящемъ засѣданіи. По поводу этого замѣчу лишь, что нерѣдко для подтвержденія своихъ словъ люди ссылаются на цитаты изъ Св. Писанія, на пословицы, изреченія, примѣры и т. п., что въ глазахъ людей необразованныхъ (напр., крестьянъ) можетъ имѣть значеніе солидныхъ аргументовъ, подтверждающихъ тѣ или иныя положенія. Никакой надобности въ обращеніи къ подобнымъ источникамъ, конечно, нѣтъ, тѣмъ болѣе, что нерѣдко они отличаются грубостью, рѣзкостью, характеризуютъ лишь извѣстную эпоху, сословіе и т. д. (напр., наши поговорки). Поэтому при подобныхъ ссылкахъ нужна извѣстная осторожность, тѣмъ болѣе, что въ этой же сферѣ можно найти нерѣдко совершенно противоположныя идеи. По отношенію къ винопитію мы встрѣчаемъ массу и поговорокъ, и изреченій нѣкоторыхъ историческихъ личностей, и цитатъ изъ Св. Писанія, иногда діаметрально противоположныхъ дѵргъ другу. Приведу для примѣра нѣсколько цитатъ:

„Полезно вино для жизни человѣческой, если пить его умѣренно“ (Іис. Сирахъ).

„Не винно вино, укоризненно же пьянство“. (Іис. Сирахъ).

„Вино веселитъ сердце человѣка“ (Пророкъ и царь Давидъ).

„Къ тому не пій воды, но мало вина пріемли, сгомаха ради твоего и частыхъ твоихъ недуговъ“ (Посланіе апостала Павла къ Тимофею).

Во всѣхъ церковныхъ уставахъ разрѣшается вино „труда ради бдѣннаго, праздника ради, ради утѣшенія братіи велія“ и т. п.

На ряду съ подобными изреченіями, дозволяющими умѣренное употребленіе вина, есть и другія, клеймящія пьянство:

„Неразуменъ всякъ, упивающійся виномъ, пьяница оскудѣетъ и сдѣлается безчувственнымъ“ (книга притчей Соломона, XX и XXIII).

„Гниль и черви наслѣдуютъ пьяницу (Іис. Сирахъ).

„Горе пьющимъ вино“ (Пр. Ис. V).

„Не отягчайте сердецъ вашихъ пьянствомъ“ (Лука, XXI).

„Не упивайтесь виномъ, ибо въ немъ причина распутства“ (Ап. Пателъ).

Есть въ Св. Писаніи мѣста, гдѣ употребленіе вина запрещается Богомъ совершенно:

„И сказалъ Богъ Аарону, говоря: не пей вина ты и сыны твоя съ тобою“ (Левитъ, X, 8—9).

Пыощіе вино иногда, какъ бы въ оправданіе себя, ссылаются на извѣстное изреченіе, приписываемое св. князю Владиміру: „Руси есть веселіе пити“, понимая его какъ призывъ къ пьянству; между тѣмъ правильнѣе здѣсь усматривать такое употребленіе крѣпкихъ напитковъ, которое производитъ лишь „веселіе“, а не пьянство до зеленаго змія, до утраты облика человѣческаго, до умопомѣшательства, что является сейчасъ зауряднымъ явленіемъ.

Г. Дравертъ находитъ не отвѣчающимъ дѣйствительности употребленное мною названіе алкоголизма зломъ всенароднымъ, такъ какъ—де не всѣ народности Россіи ему подвержены.—На это я позволю себѣ замѣтить, что во 1-хъ я имѣлъ въ виду алкоголизмъ вообще, а не исключительно свойственный нашей странѣ; во 2-хъ, насколько мнѣ извѣстно, среди всѣхъ нашихъ народностей имѣются лица, употребляющія спиртные напитки въ той или иной формѣ; абсолютно трезвыми можно считать не народности, а отдѣльныя группы лицъ, секты, отдѣльныя личности, почему выраженіе: алкоголизмъ касается всего народа—не можетъ считаться невѣрнымъ.

Г. Тушновъ, касаясь причинъ пьянства, считаетъ однимъ изъ главныхъ его факторовъ слишкомъ интензивную умственную дѣятельность—Съ такимъ опредѣленіемъ я не могу согласиться: пьянству подвержены люди чато независимо отъ того или ппого рода дѣятельности, занятій, происхожденія, образованія и т. п.; наибольшее значеніе въ проявленіи алкоголизма играетъ неуравновѣшенная психо-нервная организація, будетъ ли она унаслѣдованной или лично пріобрѣтенной, а затѣмъ окружающая обстановка, среда, примѣръ близкихъ.

Д-ръ Г. А. Клячкинъ считаетъ невозможнымъ видѣть въ „душевомъ потребленіи“ алкоголя падежный критерій для сужденія о степени алкоголизаціи нашей страны, гдѣ найдется не мало народностей, умѣренныхъ въ данномъ отношеніи.—Даннымъ критеріемъ я пользуюсь лишь потому, что онъ фигурируетъ вообще въ статистикѣ русской и иностранной,— и служитъ показателемъ распредѣленія спиртныхъ напитковъ во всей массѣ населенія. Это— общепринятый пріемъ, нѣсколько уясняющій пониманіе крупныхъ общественныхъ явленій.

Критика мѣропріятій противъ алкоголизма, выставленныхъ въ моихъ положеніяхъ.

Г. Тушновъ не сочувствуетъ сдѣланному мной распредѣленію мѣропріятій не по существу, а по участію въ нихъ лицъ — выполнителей. —Между тѣмъ здѣсь я хотѣлъ выяснить ролъ и значеніе каждаго изъ отдѣльныхъ элементовъ нашей общественности, желающихъ запяться дѣломъ борьбы съ алкоголизмомъ; роль отдѣльныхъ лицъ и общественныхъ организацій въ этомъ отношеніи предствляется въ вышей степени важной, значеніе же правительства, объединяющаго дѣятельность отдѣльныхъ элементовъ, представляется весьма крупной и во всѣхъ странахъ имѣетъ свою исторію.

Д-ръ В. В. Николаевъ, въ качествѣ наиболѣе раціональнаго пріема въ борьбѣ съ алкоголизмомъ, высказывается за введеніе «запретительной» системы при продажѣ спиртныхъ напитковъ (примѣнительно къ продажѣ наркотическихъ ядовъ).—Это. конечно, самый радикальный пріемъ, уже введенный мѣстами въ Сѣв. Америкѣ и Южной Африкѣ, но проводимый недостаточно полно и энергично и потому пе имѣющій тамъ должнаго успѣха. У насъ, въ Россіи, подобная система въ настоящее время не можетъ быть проведена въ виду прочныхъ и безчисленныхъ корней, пущенныхъ алкоголизмомъ; даже наиболѣе убѣжденные поборники отрезвленія нашей родины не останавливаются пока па этой мѣрѣ, считая ее пригодной въ будущемъ, когда будетъ подготовлена къ тому почва. Наиболѣе удачнымъ я считалъ бы введеніе Готтенборгскои системы, гдѣ всѣ операціи по продажѣ спиртныхъ напитковъ происходятъ подъ строгимъ контролемъ со стороны общественныхъ и правительственныхъ учрежденій. Наша казенная продажа вина, проведенная во всей полнотѣ и относительно всѣхъ спиртныхъ напитковъ, проведенная сознательно, при соблюденіи вложенныхъ въ основу ея мотивовъ нравственнаго характера и при болѣе широкомъ развитіи этихъ мотивовъ ради отрезвленія народа,—можетъ имѣть извѣстное значеніе въ разсматриваемомъ вопросѣ.

Въ виду этого, замѣчаніе д-ра В, К. Полѣнова, рисующее знакомую всѣмъ картинку изъ жизни нашихъ кабацкихъ завсегдатаевъ, перенесшихъ выпивку изъ стараго кабака на улицу, не можетъ, разумѣется, подрывать довѣрія къ самой идеѣ винной монополіи, осуществленной слабо и неполно и нуждающейся въ рядѣ крупныхъ добавленій.

Замѣчаніе г. Драверта о черезчуръ большой крѣпости 40° казенной водки—цѣнно, хотя и не ново: въ смыслѣ желательности пониженія крѣпости водки уже возбуждено ходатайство со стороны Рус. Общества охраненія народнаго здравія.

Также важно, хотя и пе пово, замѣчаніе М. Л. Мандельштамма—относительно возможности изыскать иные источники государственныхъ доходовъ въ случаѣ, если бы акцизный сборъ съ вина упалъ благодаря питейной системѣ финансоваго вѣдомства, направленной па борьбу съ алкоголизмомъ и оздоровленіе народа.—Нѣкоторые поборники трезвости предлагали даже ради этого общее душевое обложеніе (напр., по 3 руб. „съ души“).

Я всецѣло присоединяюсь къ заявленіямъ ироф. H. М. Любимова и М. Л. Мандельштамма, что борьба съ пьянствомъ прежде всего должна быть культурной, что прежде всего должны быть предприняты мѣры общаго характера, обезпечивающія населенію расширеніе его духовныхъ интересовъ, его знаній, улучшеніе его экономическихъ условій. Это - мѣры предупредительнаго свойства, но, вѣдь, есть нужда вь мѣрахъ, вызываемыхъ потребностями и даннаго момента; желаніемъ ихъ опредѣлить и вызванъ настоящій докладъ.

Рядъ мѣропріятій, предлагаемыхъ мною по отношенію къ привычнымъ опаснымъ пьяницамъ и носящихъ до извѣстной степени характеръ мѣръ стѣсненія, вызвали къ себѣ рѣзкое критическое отношеніе B. Р. Завадскаго, къ которому отчасти присоединились гг. Дравертъ, Тушновъ, Мандельштаммъ, видящіе въ нихъ стѣсненіе правъ личности и ограниченіе ея свободы; эти мѣры — не нужны и несогласны съ основными положеніями уголовнаго права, ни малѣйшей критики котораго они, по мнѣнію B. Р. Завадскаго, не выдерживаютъ. B. Р. Завадскій паходигъ рядъ противорѣчій въ моихъ тезисахъ о лечеб- ницахъ для алкоголиковъ: рядомъ съ добровольнымъ поступленіемъ—какой то срокъ, возможность насильственнаго задержанія больныхъ въ стадіи запоя, „выписка“ ихъ при нежеланіи лечиться и т. д.

Если вникнуть повнимательнѣе въ суть дѣла, то никакихъ противорѣчій тутъ не окажется. Я выставляю принципъ добровольнаго поступленія алкоголиковъ въ лечебницы (да иначе и „лечить“ нельзя); при поступленіи каждаго больного и по мѣрѣ наблюденія за нимъ выясняется приблизительно необходимый по мнѣнію врача срокъ пребыванія паціента въ лечебницы, что и сообщается какъ ему самому, такъ и другимъ заинтересованнымъ лицамъ; это—чисто практическій пріемъ, примѣняемый во всѣхъ случаяхъ врачебной практики, и онъ-то (терминъ „срокъ“) такъ удивилъ B. Р. Завадскаго!.

При добровольномъ поступленіи въ лечебпицу выходъ изъ нея также добровольный и паціентъ можетъ ее покинуть совсѣмъ, когда того пожелаетъ; искусство и убѣжденія врача могутъ, разумѣется, поколебать это рѣшеніе, но и теоретически, и практически поступленіе въ больницу и выходъ изъ нея совершаются по доброй волѣ паціента, да иначе и быть не можетъ: трудно лечить, помогать человѣку, если онъ пе .желаетъ этого и противится, тѣмъ болѣе, чго подобный субъектъ будетъ мѣшать, вредить и своимъ сотоварищамъ. Поэтому я и говорю, что при упорномъ (т. е. не поддающемся убѣжденіямъ) нежеланіи лечиться паціентъ изъ лечебницы удаляется (ранѣе срока, предварительно намѣченнаго)—тамъ ему не мѣсто.

Въ одномъ лишь случаѣ я считаю возможнымъ затруднить выходъ паціента изъ лечебницы—это именно при наступленіи періода алкогольной тоски, запоя, когда человѣкъ не владѣетъ собой и способенъ на всякія выходки ради удовлетворенія своей жажды (тутъ ужъ проявляется психическая ненормальность, хотя и кратковременная, человѣкъ не владѣетъ собой). Вотъ въ видахъ того, чтобы все предыдущее пребываніе больного въ лечебпицѣ не прошло даромъ изъ-за нѣсколькихъ дней разгула, въ вилахъ того, чтобы субъектъ не причинилъ себѣ или окружающимъ какой-либо бѣды,—его можно удержать въ лечебнипѣ до періода просвѣтленія, хотя бы для этого потребовалось примѣненіе нѣкотораго насилія. Я долженъ замѣтить, что въ такомъ именно духѣ составленъ проф. Л. О. Даркшевичемъ „уставъ Лечебницы Казанскаго Общества трезвости для алкоголиковъ“, функціонирующей съ 26 Марта 1896 г. въ указанномъ направленіи; идею, положенную въ основу этого устава, я нахожу вполнѣ цѣлесообразной и удачной.

Учрежденіе исправительныхъ заведеній и пріютовъ для алкоголиковъ вызвало весьма рѣзкую критику В. Р. Завадскаго, несогласнаго на такую мѣру по существу. Онъ говоритъ: „нельзя карать безвольныхъ, сумасшедшихъ алкоголиковъ, нельзя ихъ судить!“....

Во 1-хъ, если бы рѣчь шла о сумасшедшихъ пьяницахъ, то вопросъ рѣшался бы крайне просто: они подлежатъ всѣмъ мѣрамъ, закономъ установленнымъ, примѣнительно къ душевно-больнымъ людямъ вообіце, независимо отъ причинъ и формы заболѣванія, на что и указано въ моемъ докладѣ и положеніяхъ къ нему. Но въ томъ-то и дѣло, что алкоголики не всегда доходятъ до явнаго душевнаго разстройства, а лишь до такого состоянія, при которомъ они не могутъ оставаться членами семьи и общества, причемъ одними психіатрами принимаются за лицъ больныхъ („особое психическое состояніе“), другими-за лицъ порочныхъ. Безъ сомнѣнія, въ этомъ состояніи тѣсно соединяются, переплетаются тотъ и другой элементъ, взаимно другъ на друга вліяя.—А такъ какъ алкоголики—люди съ особеннымъ психическимъ складомъ, съ особой душевной жизнью, то и мѣрило общественное по отношенію къ нимъ и ихъ поступкамъ должно бить инымъ, чѣмъ, напр., къ душевноздоровымъ или душевно-больнымъ, и законоположенія по отношенію къ нимъ должны отличаться своими особенностями, и они должны быть выработаны!... В Р. Завадскій почему-то приписываетъ мпѣ выраженія: „кара, карать“, которыхъ я не употреблялъ и которыя его смущаютъ.—Никакихъ каръ я въ виду не имѣлъ да и не могъ имѣть особенно по адресу несчастныхъ алкоголиковъ; да и вообще— не врачу говорить о карахъ! я могу говорить только о томъ, какъ выйти изъ извѣстнаго положенія, какъ предупредить или исправить несчастье, причемъ, говоря о мѣрахъ стѣсненія, я имѣю въ виду, конечно, не всѣхъ лицъ, употребляющихъ спиртные напитки, а лишь извѣстную ихъ категорію, которую оставить на произволъ судьбы нельзя (см. мои Положенія),—именно привычныхъ алкоголиковъ, вредныхъ и опасныхъ для окружающихъ.

Самое „наказаніе“ (лишеніе свободы) я понимаю не какъ возмездіе за недозволенные поступки, а какъ предоставленіе человѣку, ихъ совершившему, возможности исправиться и вновь пріобрѣсти „образъ и подобіе Божіе“ путемъ спеціальнаго, законнаго воздѣйствія на него извнѣ.

Т. о. понятіе о карѣ совершенно чуждо моимъ предложеніямъ.

Однако, почему же нельзя судить хотя бы безвольныхъ, даже больныхъ алкоголиковъ, какъ это утверждаетъ В. Р. Завадскій? Мнѣ представляется, что судить и наказывать— двѣ вещи разныя; вѣдь, судить значитъ разсуждать о поступкахъ человѣка (выходящихъ изъ ряда вонъ и причиняющихъ кому-либо вредъ), взвѣшивать, оцѣнивать ихъ ина основаніи строгаго анализа фактовъ дѣлать извѣстное заключеніе о данной личности. Вѣдь, не усматриваютъ же ничего позорнаго и невозможнаго въ тѣхъ случаяхъ, когда судебной инстанціи приходится рѣшать дѣла объ опекѣ, о расточительствѣ, о наслѣдствѣ и. т. п. А какой же инстанціи, какъ не нашему обновленному суду, предоставить право рѣшенія дѣлъ объ алкоголикахъ, суду, кототымъ гарантируются интересы личности вполнѣ па основаніи соотвѣтствующихъ законоположеній?....

Проэктируемыя заведенія для исправленія и изоляціи алкоголиковъ,—разумѣется, не тюрьмы (какъ изволилъ выразиться В. Р. Завадскій) въ ихъ обыкновенномъ смыслѣ и ихъ несимпатичной обстановкѣ. Алкоголики, не желающіе лечиться и опасные, вредные для окружающихъ и самихъ себя, требуютъ особаго попеченія со стороны общества о себѣ—для временной изоляціи, съ чѣмъ необходимо соединить идею объ ихъ исправленіи; такимъ- то образомъ должны возникнуть особаго рода учрежденія, закрытыя, куда принудительно помѣщаютъ подобныхъ субъектовъ (оставить на свободѣ ихъ нельзя, помѣщать въ лечебницы для алкоголиковъ и психіатрическія больницы—безсмысленно, выдерживать въ тюрьмахъ—нѣтъ никакого основанія и права; для нихъ должны быть именно особыя, спеціальныя исправительныя заведенія; заграницей такія учрежденія уже давно функціонируютъ и есть даже такія заведенія, куда помѣщаютъ, вмѣсто тюремъ, па извѣстный срокъ лицъ, совершившихъ проступки въ пьяномъ видѣ—въ Америкѣ, Англіи). Въ подобныхъ учрежденіяхъ, разумѣется, должна проводиться извѣстная система, преслѣдующая опредѣленную цѣль—создать изъ своихъ кліентовъ людей, способныхъ, по выходѣ, приняться за самостоятельную работу, бросивъ прежній образъ жизни и начавъ новую жизнь. Поэтому въ этихъ пріютахъ и послѣдовательно проводится извѣстный планъ, поддерживается порядокъ, въ основу же всего кладется нравственное воздѣйствіе на кліентовъ и соотвѣтствующій способностямъ и силамъ каждаго трудъ, который долженъ быть обязателенъ: для алкоголиковъ—людей съ слабой волей, развинченными нервами, облѣнившихся и праздныхъ —нужна извѣстная дисциплина, порядокъ, регулярныя занятія, чередующіяся съ отдыхомъ; въ случаяхъ нарушенія порядка, нарушенія интересовъ окружающихъ умѣстны дозволенныя мѣры ограниченія, такъ возмутившія B. Р. Завадскаго („наказывать больныхъ нельзя“!). Эти мѣры, преслѣдующія одну лишь цѣль исправленія, а не возмездія за совершенные проступки, на мой взглядъ неизбѣжны по отношенію къ этимъ лицамъ, помѣщеннымъ не добровольно, а принудительно въ исправительныя заведенія; всякому извѣстно, до какой степени необузданности можетъ доходить человѣкъ, и вотъ, въ видахъ огражденія другихъ, возможно лицъ, нарушающихъ общій порядокъ и общіе интересы, подвергать тому или иному ограниченію.

Считаю нужнымъ еще разъ заявить, что идея о лечебницахъ и о пріютахъ для алкоголиковъ принадлежитъ не мнѣ, я лишь раздѣляю ее и, насколько позволяетъ мой опытъ, развиваю. (См. Труды Комиссіи по вопросу объ алкоголизмѣ, вып. V.).

Весьма рѣзкое критическое отношеніе было высказано H. К. Миролюбовымъ къ предлагаемому мною способу возбужденія вопроса о привлеченіи алкоголиковъ къ суду (положеніе VI), возникающему, между прочимъ, и по требованію администраціи, причемъ я находилъ возможнымъ пользоваться примѣненіемъ закона 10 Іюня 1900 г. относительно уличнаго пьянства, лишь въ виду отсутствія другихъ подходящихъ статей въ нашемъ законодательствѣ.—Оппонентъ находитъ, что если предоставить администраціи (полиціи) право задерживать, до вытрезвленія, лицъ, находящихся въ публичныхъ мѣстахъ въ состояніи явнаго опьяненія, угрожающемъ безопасности спокойствію или благочинію, и привлекать каждаго выпившаго неумѣренно къ суду, то это могло бы привести къ самымъ непріятнымъ, нежелательнымъ послѣдствіямъ, давая въ руки полиціи широкія полномочія—въ виду неопредѣленной и выраженной въ общей формѣ редакціи этого закопа: послѣдній она стала бы толковать произвольно, и сообразно своему пониманію этого закона стала бы и дѣйствовать, вѣроятно, во многихъ случаяхъ въ ущербъ гражданамъ. Закономъ 10 Іюня 1900 г. восхищаться нечего, ибо онъ не выдерживаетъ критики.

Прежде всего я долженъ заявить, что закономъ 10 Іюня 1900 г. я отнюдь не восхищаюсь; на него я счелъ возможнымъ сослаться лишь потому, что въ нашемъ законодательствѣ онъ является единственнымъ актомъ, налагающимъ опредѣленную кару за нарушенія основного законоположенія о пьянствѣ, выраженнаго въ § 153, III главѣ, XIV Т. св. Законовъ (изд. 1890 г.) въ „уставѣ о предупрежденіи и пресѣченіи преступленій“ такимъ образомъ:

„Запрещается всѣмъ и каждому пьянство“. Здѣсь со стороны закона выражается лишь общее пожеланіе въ отрицательной формѣ (запрещеніе)—и только, безъ всякаго указанія на возможность возмездія за нарушеніе его.

Слѣдующій § 154 гласитъ: „на обязанность полиціи возлагается смотрѣть, чтобы по улицамъ и переулкамъ пьяныхъ не было, чтобы тѣ, кто по улицамъ и переулкамъ поютъ пѣсни и кричатъ, ночью въ неуказанные часы ходятъ и въ пьяномъ видѣ шатаются, были забираемыя и отсылаемы подъ стражу“.

Оппонентъ указываетъ на неопредѣленность редакціи закона 10 іюня 1900 г., находя прежнюю редакцію (ст. 153 и 154) значительно опредѣленнѣе и яснѣе и не дающей полиціи такихъ широкихъ правъ, какъ новый законъ.—Я позволю себѣ съ этимъ не согласиться, видя въ новомъ законѣ шагъ впередъ въ развитіи нашихъ юридическихъ нормъ въ вопросѣ о пьянствѣ, шагъ, правда, не законченный, нуждающійся въ дальнѣйшемъ развитіи, болѣе подробной и ясной формулировкѣ. Оппонента возмущаетъ отсутствіе опредѣленности въ понятіи: „состояніе явнаго опьяненія“; да, это большое упущеніе, но, вѣдь, формулировка статей 153 и 154 изложена не яснѣе: о какомъ тамъ „пьянствѣ“ (§ 153) говорится? о какихъ тамъ „пьяныхъ“ и о какомъ „пьяномъ видѣ“ (§ 154) упоминается? Это, вѣдь, тоже весьма неопредѣленно и широко. Далѣе, по старому закону подвергаются карѣ (задержанію при полиціи) лишь „тѣ, кто.... поютъ пѣсни и кричатъ, ночью въ пьяномъ видѣ шатаются“; не слишкомъ ли это мало? Законъ въ этихъ статьяхъ не предусматриваетъ, слѣдовательно, случаевъ драки, побоевъ, сквернословія, неприличныхъ и непотребныхъ дѣйствій и т. п., совершаемыхъ въ пьяномъ видѣ въ публичномъ мѣстѣ, а ограничивается лишь незначительными и сравнительно невинными нарушеніями. А какая кара за сіе полагается? Виновные „забираются и отсылаются подъ стражу“, но насколько времени, на какой срокъ? не обозначено; является, слѣдовательно, возможность произвола; наказаніе по новому закону болѣе опредѣленно — „полиція удаляетъ и можетъ задерживать временно, впредь до вытрезвленія“. Далѣе, въ новомъ законѣ симпатичнымъ является желаніе предупредить возможность преступленія, предотвратить могущее возникнуть несчастіе; онъ имѣетъ въ виду опьянѣвшихъ лицъ, угрожающихъ безопасности, спокойствію и благочинію: не слѣдуетъ ждать факта, проступка и только тогда уже воздѣйствовать на алкоголика; нѣтъ, нужно принять мѣры еще до совершенія факта, зорко приглядываясь къ пьяному человѣку (ему, вѣдь, „море по колѣно; у него отсутствуетъ или попилено критическое отношеніе къ себѣ и окружающему) и во время удаляя его—въ полицію, въ больницу или попросту домой („задержаніе“ его—необязательно, какъ думаетъ г. Миролюбовъ, ибо сказано: „полиція удаляетъ и можетъ задерживать“...).

Г. Миролюбовъ сѣтуетъ на то, что при выполненіи новаго закона будутъ забирать „не только буйствующихъ пьяныхъ, по и просто пьяныхъ“, идущихъ по улицѣ лишь „чинно и благородно“, т. е. ковыляющихъ и натыкающихся на окружающіе предметы“ (хорошо „благородство“!).—По моему, хорошо и сдѣлано, что полиціи дана инструкція—слѣдить и за этими лицами, и наблюдать за ихъ „благороднымъ“ поведеніемъ, а въ случаѣ появленія угрожающихъ безопасности, спокойствію или благочинію признаковъ— принимать мѣры, ибо подобному „благородству“ довѣрять нельзя (сошлюсь, примѣра ради, на недавно бывшій въ Казани случай: ѣдетъ ко мнѣ одинъ паціентъ; на поворотѣ улицы, когда сани ѣхали медленнѣе, сѣдокъ вдругъ получилъ сильный ударъ кулака въ високъ отъ поравнявшагося пьянаго субъекта; другой случай: идетъ по тротуару господинъ; поравнявшійся съ нимъ подвыпившій мастеровой, ни съ того, ни съ сего, вдругъ, со словами „Господи, благослови!“ нанесъ ему сильнѣйшій ударъ кулакомъ по лицу. Такихъ примѣровъ не пересчитать).

Если полиція будетъ своевременно на пьяныхъ обращать вниманіе и ихъ разсортировывать, сообразно ихъ состоянію, отвозя однихъ домой, другихъ въ больницу, третьихъ въ спеціальныя помѣщенія (конечно, необходимо ихъ помѣщать не въ пресловутыя „чижовки“, „клоповники“ и т. п. отвратительныя мѣста, а въ спеціально устроенныя помѣщенія, гдѣ съ ними бережно и деликатно обращаются, наряду съ врачебнымъ наблюденіемъ: вѣдь, пьяный это человѣкъ, отравленный спиртными напитками, представляющій массу соматическихъ и психическихъ аномалій, почему нужна и особая обстановка, и особый уходъ за нимъ), то и пьяницамъ, и ихъ семьямъ придется только радо- ваться при видѣ такой заботливости, предотвращающей возможность преступленій и охраняющей благополучіе какъ пьяныхъ лицъ, такъ и ихъ окружающихъ.

Повидимому, г. Миролюбовъ не вполнѣ уяснилъ мою мысль о помѣщеніи алкоголиковъ по суду въ исправительныя заведенія—пріюты и вообще о привлеченіи ихъ къ суду, при посредствѣ закона 10 іюня 1900 г. Онъ опасается наступленія временъ „полицейскаго государства“ при пользованіи такими закопами, такъ какъ-де въ подобномъ случаѣ полиціи предоставляются крайне широкія права и т. д.—Г. Миролюбовъ предполагаетъ, что при проведеніи подобнаго проекта, „субъектъ, алкоголизирующій себя по временамъ, можетъ подпасть по усмотрѣнію полиціи подъ дѣйствіе закона 10 іюня 1900 г. и послѣ четырехкратнаго такого привлеченія къ отвѣтственности долженъ быть принудительно помѣщенъ въ пріютъ для алкоголиковъ“. Между тѣмъ у меня въ VI положеніи сказано ясно, что въ этихъ случаяхъ можетъ возникнуть лишь возбужденіе вопроса о привлеченіи алкоголика къ суду. Разница большая, ибо суду (а неполиціи) надлежитъ дѣло обсудить, и если въ выпиваніи субъекта не заключается поводовъ къ водворенію его въ пріютъ, то его, ко нечно, „оправдаютъ“; иногда, вѣдь, и теперь возникаютъ по требованію администраціи или частныхъ липъ различныя судебныя дѣла, кончающіяся оправданіемъ подсудимыхъ; это—весьма тяжело, непріятно, но, повидимому, неизбѣжно. Да притомъ отъ усмотрѣнія соотвѣтствующей инстанціи зависитъ, давать ли дѣлу ходъ, т. е. доводить ли его до суда или за отсутствіемъ необходимыхъ данныхъ дѣло прекращать, не взирая на 4хъ кратное примѣненіе закона 10 іюня 1900 г.

Такимъ образомъ отъ суда зависитъ участь алкоголиковъ, подпавшихъ подъ дѣйствіе закона 10 іюня 1900 г., а не отъ усмотрѣнія полиціи; для суда же будутъ выработаны спеціальныя на сей счетъ указанія, разъясненія и т. п. Вѣдь, я не представляю готовое рѣшеніе вопроса, а лишь въ самыхъ общихъ чертахъ его эскизъ, проэктъ и не настаиваю на полной его неприкосновенности; я изобразилъ данный вопросъ именно такъ, какъ представлялся онъ мнѣ и при томъ примѣнительно къ западно-европейскимъ законодательствамъ и мнѣнію Петербургской комиссіи. Г.г. юристамъ предстоитъ этотъ вопросъ разработать уже спеціально иво всѣхъ деталяхъ,—(и они должны будутъ его разработывать, такъ какъ онъ выдвигается самой жизнью), но, и не будучи спеціалистомъ, можно обсуждать этотъ вопросъ по существу.

Г. Миролюбовъ склоненъ ставить на одну доску такія явленія, какъ пьянство, куреніе, объядѣніе и т. п.; конечно, въ ихъ основѣ лежитъ по большей части одно и тоже стремленіе человѣка скрасить, улучшить свою дѣйствительность, но съ другой стороны нельзя не видѣть и существеннаго различія между ними: при куреніи, объядѣніп человѣкъ вредитъ почти исключительно самому себѣ (впрочемъ, и курильщики причиняютъ непріятности и ущербъ другимъ, производя порчу воздуха), вредъ же пьянства имѣетъ такое громаднѣйшее вредное значеніе для окружающихъ и близкихъ къ алкоголику лицъ (семья; дѣторожденіе; общество и т. д.), для всей окружающей пьяницу жизни и обстановки, что и мѣропріятія противъ этого общественнаго зла и его носителей и виновниковъ должны быть особыя, а порой до извѣстной степени и репрессивныя, принимая во вниманіе возможность проявленія съ ихъ стороны и активнаго зла.

Я весьма признателенъ проф. уголовнаго права А. А. Піонтковскому, который охарактеризовалъ затронутый вопросъ съ точки зрѣнія уголовнаго права и, не находя въ этомъ отношеніи никакихъ противорѣчій въ основныхъ положеніяхъ моего даклата, присоединился къ главнымъ моимъ выводамъ, разойдясь такимъ образомъ во взглядахъ съ В. Р. Завадскимъ.

Высказанныя на счетъ нѣкоторыхъ деталей моего доклада замѣчанія проф. А. А. Піонтковскаго я охотно принимаю; такъ, напр., опредѣленіе срока пребыванія въ исправительномъ заведеніи 1 — 2 годами вышло по недосмотру, такъ какъ предполагалось сказать: „на срокъ не болѣе до I—2 лѣтъ“.

Весьма благодаренъ я и проф. H. М. Любимову, по собственной иниціативѣ продемонстрировавшему предъ присутствовавшими различные органы человѣка, представлявшіе рѣзкія и характерныя измѣненія подъ вліяніемъ употребленія спиртныхъ напитковъ: это такъ осязательно дополнило теоретическое изложеніе моего доклада!

Я подчеркиваю заявленіе д-ра В. В. Николаева, какъ лица, спеціально занимающагося фармакологіей, что „алкоголь— ядъ“, относимый къ тому же ко 2-й категоріи ядовитыхъ лекарственныхъ веществъ, куда относится и морфій.—Это заявленіе, расходящееся съ заявленіями проф. K. М Леонтьева (говорившаго между прочимъ: „то положеніе, что алкоголь вещество не индифферентное, а ядовитое.— еще не доказано, это—еще вопросъ!....“)—вполнѣ согласуется съі моимъ положеніемъ, ибо ядъ— въ общемъ вредное вещество (т. е. враждебное организму), но изъ него можно извлечь и пользу, въ качествѣ лекарства (морфій, синильная кислота, хлороформъ, амилъ-нитритъ....).

М. Л. Мандельштаммъ говоритъ, что моя ссылка на иностранныя законодательства и на заграничные порядки—неумѣстна—-надо знать условія мѣстной жизни, вѣками сложившіеся взгляды и т. д.; поэтому нельзя иностранный зоконодательнып строй переносить цѣликомъ къ намъ. — На это позволю себѣ возразить, что у культурныхъ народовъ, благодаря ихъ общенію, создаются и сходные идеалы, вырабатываются общія идеи, взгляды и т. д.; разница лишь въ томъ, что одна страна опережаетъ другую иногда на нѣсколько десятковъ лѣтъ и болѣе. Поэтому нѣтъ ничего удивительнаго, если бы мы справились съ законодательными нормами противъ алкоголиковъ, существующими у другихъ культурныхъ народовъ, и воспользовались бы тѣмъ изъ нихъ, что является для насъ болѣе подходящимъ. Черпаютъ же современные юристы свои основныя воззрѣнія изъ римскаго права, сложившагося такъ задолго до нашихъ дней, но, очевидно, соотвѣтствующаго своими идеями—настоящимъ.

Въ заключеніе, въ виду сложности вопроса объ алкоголизмѣ и алкоголикахъ и невозможности одному лицу его исчерпать хотя-бы въ общихъ чертахъ, я предложилъ бы избрать изъ представителей нашего врачебнаго и юридическаго обществъ особую комиссію для детальнаго и всесторонняго выясненія затронутаго мной вопроса, съ тѣмъ, чтобы свои окончательныя заключенія представитъ на усмотрѣніе соединеннаго собранія г.г. врачей и юристовъ.

*) Читано во ІІ-мъ соединенномъ засѣданіи Общества врачей и Юридическаго Общества при Императорскомъ Казанскомъ Университетѣ 19 января 1901 г.

**) Протоколъ засѣданія см. въ Казанскомъ Медиц. Журналѣ, 1902 г., Май-Іюнь, въ Дневникѣ Общ. врачей при Императорскомъ Казанскомъ Университетѣ за № 3, стр. 1 — 27. Тамъ же помѣщены «Положенія» къ моему докладу (стр. 4—11).

Редакція считаетъ свсимъ долгомъ выразить автору свое крайнее сожалѣніе по поводу того, что его работа по совершенно случайному обстоятельству не была напечатана въ Каз. Мед. Журн. своевременно.

¹) Prof. Hüppe, руковод. по гигіенѣ, рус. изд. 1900 г.