Peculiarities of the mental development of children born under obstetric pathology

Abstract

We studied the mental and physical development of 90 children aged 9 to 13 years, born under obstetric pathology. The main emphasis was placed on the study of personality and character formation, intellectual development, and the presence of certain symptoms of higher nervous system disorders. When parents were interviewed, special attention was paid to the course of pregnancy, infectious and other diseases suffered by the mother during this period, her taking fetal drugs during pregnancy and other factors that could adversely affect the developing fetus.

Full Text

Нами было исследовано психическое и физические развитие 90 детей в возрасте от 9 до 13 лет, родившихся в условиях акушерской патологии. Основной упор мы делали на изучение особенностей становления личности и характера, уровня интеллектуального развития, наличия тех или иных симптомов нарушения высшей нервной деятельности. При опросе родителей особое внимание обращалось на течение беременности, перенесенные матерью в этот период инфекционные и другие заболевания, прием ею во время беременности плодоизгоняющих средств и на другие факторы, могущие неблагоприятно воздействовать на развивающийся плод.

О характере акушерской патологии мы судили по данным архивных материалов родильных домов. У всех 90 детей была асфиксия в родах. В 58 случаях причиной ее послужила первичная слабость родовой деятельности у матери, в 19 — обвитие пуповины вокруг шейки плода, в 9 — затяжные роды в связи с тазовым предлежанием или поперечным положением плода и в 4 — эклампсия беременных в родах.

В связи с патологией родов и внутриутробной асфиксией плода проведены следующие операции: наложение щипцов (10), наложение вакуум-экстрактора (6), кесарево сечение (3).

24 ребенка (26,6%) с раннего возраста отставали в физическом и умственном развитии; у 4 была диагностирована олигофрения в степени имбецильности, у остальных — олигофрения в степени дебильности. При обследовании констатирована неспособность детей к отвлеченному мышлению, недостаточное развитие функций восприятия, внимания и памяти. Отставание касалось также и речевой функции. Эти дети поздно начинали говорить, а в дальнейшем у них наблюдалось косноязычие, шепелявость, неправильное произношение слов. Каких-либо дефектов телосложения не было обнаружено, но обращала на себя внимание недостаточная координированность движений, затруднения при выполнении дифференцированных двигательных актов, маловыразительная, бедная мимика. Неврологическое обследование выявило у 19 из этих детей наличие рассеянной «микроорганической» симптоматики. Рентгенографически в половине случаев установлено усиление сосудистого рисунка и рисунка пальцевидных вдавлений на своде черепа. При ЭЭГ-исследовании обнаружены общемозговые изменения в виде дизритмии корковых потенциалов; очаговой патологии не найдено. Изучение акушерского анамнеза показало, что это были дети, родившиеся в состоянии тяжелой асфиксии продолжительностью свыше 10—12 мин. По данным историй родов у 6 детей было обвитие пуповиной шейки плода, у 18 женщин была первичная слабость родовой деятельности. Чем более продолжительным было состояние асфиксии, тем значительнее в последующем проявлялись признаки умственного недоразвития.

20 детей (22,3%) страдали различными формами временной задержки умственного развития, у 5 из них был психо-физический инфантилизм. Изучение историй родов позволило установить, что состояние асфиксии у этих детей было менее продолжительным (до 5—6 мин.) и быстро купировалось медицинскими мероприятиями. В интеллектуальном развитии эти дети отставали от своих сверстников, но у них не было таких отчетливых форм недостаточности процессов мышления и абстрагирования, недоразвития обобщающей функции речи, как у больных олигофренией. У этих детей не отмечено также выраженных нарушений моторики, наблюдалось лишь запаздывание в сроках становления фразовой речи и тонких, дифференцированных двигательных актов, в способности устанавливать скрытые смысловые связи. В виду временной задержки темпов умственного развития этим детям приходилось дублировать начальные классы общеобразовательной школы; вопрос о переводе во вспомогательную встал лишь в двух случаях в связи с явлениями социально-педагогической запущенности, которая осложнила клиническую картину.

У 5 больных (5,6%) были эпилептические припадки (у 2 малые и у 3 большие) с тонической и клонической фазами и частотой до 6—12 раз в год. В 4 случаях течение родов осложнялось первичной слабостью родовой деятельности, долгим стоянием головки в полости малого таза, явлениями нарастающей асфиксии плода, в связи с чем была предпринята операция наложения акушерских щипцов. Таким образом, у данных детей прослеживается прямая зависимость возникновения эпилептических припадков от наличия длительно протекающей внутриутробной асфиксии совместно с воздействием родовой травмы.

У 41 ребенка (45,5%) интеллектуальное развитие было нормальным. Большая часть их успешно обучалась в общеобразовательных школах. Но у 15 были жалобы на головные боли, в раннем возрасте отмечалась вялость, явления астении, они чаще болели различными инфекционными заболеваниями. В большинстве своем это были дети с явлениями раздражительной слабости, капризные, вспыльчивые, легко возбудимые, крайне подвижные, с трудом поддающиеся воспитательным, педагогическим воздействиям. У 8 детей в периоде пубертатного развития обострялись невропатические черты характера со склонностью к бродяжничеству. Состояние асфиксии в родах у этих детей было непродолжительным (до 3 мин.) и быстро купировалось.

Полученные нами данные свидетельствуют, что такие факторы акушерской патологии, как асфиксия (внутриутробная и послеродовая) и родовая травма, оказывают существенное влияние на психическое развитие детей. При этом степень тяжести асфиксии в подавляющем большинстве случаев определяет уровень интеллектуальных и характерологических нарушений у детей.