Some conditions of alcoholic sleep

Abstract

The question of the mechanism of action of alcohol has been studied for a long time.

Full Text

Вопрос о механизме действия алкоголя изучается уже давно. Предла­гаемые исследователями теории очень разнообразны и часто противоре­чат друг другу. Одни авторы считают алкоголь возбуждающим веществом который только в больших дозах действует паралнзующе (Бинц, Ландуа, Конти, Винтерштейн, Морвауд, Коути, Жуковский и др.); другие же высказывают совершенно противоположный взгляд и считают алкоголь угнетающим веществом, причем симптомы возбуждения, обнаруживаемые в центральной нервной системе, относят или за счет тормоза высших центров коры (Крепелин, Бунге, Шмидеберг, Фик, Кравков), или за счет рефлекторного действия алкоголя со слизистых покровов полостей рта, желудка, кишечника (Брунтон, Клетта, Ленц, Шапиро).

Нам думается, что причина разногласий заключается в неправильной предпосылке. Все исследователи исходили из того представления, что каждое вещество обладает в организме постоянными и неизменными ‘Свойствами и что результат его действия зависит от непосредственного раздражения соответствующих отделов мозга самим веществом. При этом совершенно упускались из вида те многообразные беспрерывно меняю­щиеся условия в организме, которые играют существенную роль для проявления действия того или иного вещества. В повседневной практике мы нередко видим, как одно и то же вещество при одинаковых как будто условиях дает диаметрально противоположные результаты. Особенно это становится наглядным, если мы будем сравнивать результаты действия вещества на различных животных. Так, например, ежи весьма стойки по отношению к сильнейшим для челевека ядам, например к стрихнину, кантаридину, змеиному яду. Кошки в сравнении с собаками весьма чув­ствительны к карболовой кислоте и очень мало к апоморфину. Неодинако­вое отношение животных мы наблюдаем и к различным патогенным микробам. Примеры этого в бактериологии встречаются на каждом шагу.

Исследованиями лаборатории проф. А. Д. Сперанского показано, что и другие вещества, примененные даже на одном и том же виде живот­ного, но в различных условиях, также не обладают постоянными и не­изменными свойствами. Результат их действия на организм зависит от ряда условий. В одних случаях эти условия усиливают действие вещества, в других—ослабляют. Так, А. М. и М. Л. Петрункины, изучая механизм действия брома и магния, показали, что если изменить pH в области центральной нервной системы путем буксирования, то введенный таким животным магний не проявляет своего обычного снотворного действия: подопытное буксированное животное не спит, в то время как контроль­ное находится в наркозе. Бром, примененный в тех же условиях, тоже дает противоположный результат: буксированное животное засыпает быстрее, чем контрольное. Таким образом эти вещества как бы поменя­лись своими свойствами и проявили свое действие с обратными знаками.

На основании своих опытов авторы пришли к выводу, что для проявле­ния действия магния и брома нужна определенная среда, именно, для наилучшего действия магния—щелочная среда, для брома—наоборот кислая. Методом буксирования изменяется pH в области мозга, поэтому изменяется и действие магния и брома на центральную нервную систему.

Из всех вышеприведенных фактов видно, что у фармакологических веществ в отношении вида животного нет постоянных и неизменных свойств. Даже у одного и того же животного в различных условиях ди­намика вещества изменяется. Поэтому представлялось интересным про­следить механизм действия алкоголя на организм в различных условиях.

В лаборатории проф. А. Д. Сперанского опыты были поставлены с винным спиртом. Опытными животными служили кошки, кролики и со­баки. Всех опытов было поставлено 38. Методика заключалась в сле­дующем: животные подбирались парами, одинакового веса и масти. С ве­чера им не давалась пища. Под легким эфирным наркозом у подопыт­ного животного через субокципитальный прокол производилось извлече­ние цереброспинальной жидкости до проявления первой примеси крови. Для уравновешивания условий опыта контрольное животное получало в такой же дозе наркоз. Через 25—30 минут, когда действие наркоза проходило, обоим животным одновременно вводился в желудок черев резиновый зонд 30° винный спирт (из расчета для кошек и кроликов 4—6 куб. см, для собак 6—8^6. см 96° спирта на килограмм веса- животного). Все опыты мы разделяем на две серии: к первой относится опыт на собаках и кроликах, ко второй—на кошках. К этому нас побуж­дает то, что результаты опытов на собаках и кроликах диаметрально противоположны результатам опытов на кошках.

Результаты наблюдений над первой серией опытов сводятся к следу­ющему. Через 7—10 минут после введения спирта в желудок, у живот­ных с извлеченной цереброспинальной жидкостью начинали появляться первые признаки опьянения: животное ходило пошатываясь, часто па­дая на бок, а еще через несколько минут лежало на полу „пластом" в глубоком алкогольном наркозе. На внешнее раздражение (шум, зов/ боль) не реагировало. Такое состояние продолжалось в течение 5—7 часов. Затем оно медленно приходило в себя, причем период отрезвления затягивался почти на сутки.

У контрольных же животных вся картина опьянения была выражена в гораздо более слабой степени. Причем первые признаки опьянения наступали значительно позже, через 10—20 минут. В течение всего опыта полного опьянения у животного не наблюдалось. На зов—подни­мало голову, реакция на болевые раздражения была сохранена. Были случаи, где животное весь опыт проводило на ногах. Для иллюстрации приводим некоторые протоколы опыта (см. стр. 1347).

Приведенный протокол 3 опыта на кроликах во многом напоминает протокол 1 (опыт на собаках). Подопытные кролики, как и собаки, поддаются действию алкоголя раньше, спят дольше и оправляются значи­тельно позже своих контрольных товарищей. Да это и понятно почему у подопытных животных после извлечения цереброспиральной жидкости, в области центральной нервной системы создается ex vacuo, вследствие чего нарушается менингеальная проницаемость; в результате этого, во-первых увеличивается количество поступающего в мозг алкоголя и, во-вторых, сам акт извлечения спинномозговой жидкости временно меняет взаимную связь различных частей центральной нервной системы и влечет за собой немедленное изменение функций (М. А. Пнгалев и Л. Н. Федо­ров). Созданные новые функциональные взаимоотношения не могут но сказаться на действии алкоголя. В итоге мы и видим, что у подопытных животных фиксация алкоголя в мозгу совершается лучше, чем у контрольных.

Наряду с этим были поставлены опыты на кошках. В результате этих опытов мы наблюдали диаметрально-противоположную картину первой серии опытов. Здесь первым пьянело контрольное животное. Через 4—8 минут после введения в желудок алкоголя контрольная кошка начинала пошаты­ваться на ногах, затем вскоре падала на бок и уже не могла подняться, несмотря даже на сильные болевые раздражения. Затем наступал полный наркоз. Такое состояние продолжалось в течение 4—6 часов. Животное
очень медленно приходило в себя, и полное отрезвление затягивалось у него иногда на целые сутки.

У подопытной же кошки первые признаки опьянепия наступали зна­чительно позже. В течение всего опыта животное передвигалось с места на место, лишь слегка покачиваясь на ногах. Наркотического состояния у него не наступало совсем, или оно запаздывало на целые часы и наблю­далось в слабой степени. Часто были случаи, где подопытные кошки весь опыт проводили на ногах.

Почему же у животных 2-й серии опыта (кошки) результаты получи­лись диаметрально противоположные 1-ой серии опыта (собаки и кролики)? Ведь опыты в обеих сериях были поставлены в идентичной обстановке. Очевидно, что такая противоположность картины опыта может быть объ­яснена разницей среды, тем нервным фоном, на котором развертывается процесс—„энергия, а иногда и направление биологических реакций, тесно связаны с теми условиями среды, в которой развертывается процесс* (А. Д. Сперанский). Как видно, условия среды влияют на течение про­цесса, но и сам процесс и производящая его причина не остаются бея влияния на среду. 0 изменением среды изменяется и динамика действия алкоголя. Астапов вводил одной кошке в бедренную вену 8 куб. см2-раствора Na₂HCO₃, другой—10 куб. см 0, 37% НС1; третья кошка слу­жила контролем. Тотчас после этого всем трем кошкам через зонд вводился в желудок 30° винный спирт, из расчета 4 куб. см 96° спирта на 1 къ веса животного. В итоге наблюдалась следующая картина: в то время как „подкисленная“ кошка уже пошатывалась на ногах, вскоре падала на бок и лежала в полном наркозе, „подщелоченная" кошка свободно пере­ходила с места на место, лишь слегка пошатываясь на ногах. Наркоти­ческое состояние у нее запаздывало на целые часы. Контрольная кошка вела себя по степени опьянения между „подкисленной" и „подщелоченной". Опыты, поставленные по этой же методике на кроликах, дали аналогичные результаты.

Из наших опытов мы видим, что присоединение алкоголя к мозгу совершается лучше в условиях более низких pH. Однако в оценке этих фактов нельзя быть категоричным; известно, что при введении в орга­низм кислоты или щелочи, тотчас же пускаются в ход буферные системы, которые выравнивают наступивший сдвиг pH. Так, при введении в орга­низм больших количеств кислоты, когда буферная система оказывается недостаточной, наступает общее отравление организма, которое можно остановить вливанием щелочи. В противном случае наступает смерть, но не от кислой реакции крови, не от избытка кислоты, а от недостатка щелочного резерва (Вальтер, Шмидеберг).

Аналогичная картина подобно действию алкоголя наблюдается так­же и с морфием. На собаку он действует угнетающим образом, а на кошку возбуждающим. Но и у собаки можно получить тот же результат, что и у кошки, если морфий ввести субарахноидально. Отсюда мы видим, что и здесь дело не столько в свойстве самого вещества, сколько в усло­виях той среды, в которой применяется данное вещество. Многочислен­ные экспериментальные данные нашей лаборатории показали, что искус­ственное изменение среды в области центральной нервной системы создает новые формы внутри нервных отношений, в результате чего ме­няется и вся картина процесса. Так, при замораживании мозга по методу А. Д. Сперанского у собаки под морфийно-эфирно хлороформным нар­козом развивается эпилепсия. Если же замораживание мозга производить без морфия, то эпилептического припадка может не наблюдаться. Но если такой собаке спустя несколько часов впрыснуть морфий, то у нее развивается эпилептический припадок (Галкин). Таким образом морфий, примененый в иных условиях, дает вместо угнетения возбуждение.

Что же, алкоголь при введении в организм является возбуждающим веществом или тормозящим, или действует как наркотик? Из наших опытов с очевидностью следует, что нельзя исходить из такой альтернативной постановки вопроса. В условиях одной среды (1-я серия опытов) у под­опытных животных позитивная фаза действия алкоголя очень кратко­временна в сравнении с негативной. У контрольных же животных—как раз наоборот. В условиях другой среды у подопытных животных пози­тивная фаза действия алкоголя продолжительная, а негативная—кратко­временна. У контрольных же—обратно. Вышеуказанные авторы не учи­тывали этой двухфазности действия наркотического вещества на центральную нервную систему, вследствие чего и впали в неразрешимое противоречие. Современным учением о наркозе, развитым школой Н. Е. Введенского— А. А. Ухтомского, показано, что всякий агент действует на живую ткань двухфазно, причем соотносительная деятельность фаз может меняться в зависимости от функционального состояния тканей и интенсивности деятельности агента. Наркоз рассматривается не как простое паралити­ческое состояние высших центров коры, а как своеобразная форма воз­буждения. Алкогольное (как и всякое другое) возбуждение, торможение и наркоз составляют единое целое. Эти три состояния не противопоста­вляются друг другу, а переходят одно в другое.