Модификация риска биохимического рецидива у пациентов с локализованным раком предстательной железы после радикальной простатэктомии при сочетанных гистоморфологических изменениях перитуморальной зоны
- Авторы: Бова Ф.С.1, Кит О.И.2, Максимов А.Ю.2, Карнаухов Н.С.2
-
Учреждения:
- Областная больница №2
- Ростовский научно-исследовательский онкологический институт
- Выпуск: Том 99, № 3 (2018)
- Страницы: 408-415
- Тип: Теоретическая и клиническая медицина
- Статья получена: 28.05.2018
- Статья опубликована: 15.06.2018
- URL: https://kazanmedjournal.ru/kazanmedj/article/view/8892
- DOI: https://doi.org/10.17816/KMJ2018-408
- ID: 8892
Цитировать
Полный текст
Аннотация
Цель. Оценить прогностическую значимость гистопатологических процессов в перитуморальной зоне в отношении риска биохимического рецидива у больных локализованным раком предстательной железы после радикальной простатэктомии.
Методы. Проведены гистоморфологические исследования в перифокальной зоне операционных образцов ткани у 309 больных локализованным раком предстательной железы (T1c-2cN0M0) после радикальной операции методом световой микроскопии. Выделены четыре группы больных в зависимости от риска рецидива. Методом иммуноферментного анализа в сыворотке крови определена концентрация простатспецифического антигена исходно и каждые 3 мес в течение 2 лет после операции для выявления биохимического рецидива.
Результаты. Гистоморфологическое исследование перитуморальной зоны позволило выявить сочетанные с аденокарциномой гистопатологические процессы у 257 (83,2%) из 309 больных локализованным раком предстательной железы. Шанс развития биохимического рецидива при сочетании аденокарциномы предстательной железы и простатической интраэпителиальной неоплазии-2 возрастал в 3,3 раза (p=0,02), а при сочетании аденокарциномы, неоплазии и хронического воспаления в перифокальной зоне - в 4,5 раза (p=0,005) по сравнению с пациентами без гистопатологических изменений перитуморальной зоны. При сочетании аденокарциномы предстательной железы, неоплазии и хронического воспаления в перитуморальной зоне количество больных с промежуточным риском рецидива рака после хирургического лечения повышалось за счёт снижения доли пациентов с очень низким и низким риском рецидива онкологического заболевания.
Вывод. Сочетание рака предстательной железы с простатической интраэпителиальной неоплазией высокой степени и хроническим воспалением в перитуморальной зоне модифицирует риск биохимического рецидива онкологического заболевания после радикальной простатэктомии.
Полный текст
По результатам морфологических, иммуногистохимических, молекулярных и генетических исследований при раке предстательной железы (РПЖ) выявляют высокую частоту фоновой патологии в органе — воспалительных, фиброзных, диспластических и неопластических процессов [1, 2].
В работе З.А. Юрмазова (2009) установлено, что при подозрении на опухоль предстательной железы (ПЖ) и проведении первичной биопсии под контролем трансректального ультразвукового исследования в гистологических образцах биоптатов в одной пятой части случаев (19,7%) обнаруживают сочетание РПЖ и простатической интраэпителиальной неоплазии (ПИН) [3]. Сочетание РПЖ+ПИН выявляют в половине случаев РПЖ [4, 5].
На повышение вероятности выявления РПЖ в биоптатах ПЖ при гистологических признаках фиброза, хронического простатита (ХП), доброкачественной гиперплазии ПЖ (ДГПЖ), ПИН указано в работах Е.Н. Горбуновой и соавт. (2011) [6]. Установлено, что РПЖ, выявленный при первичной биопсии, в сочетании с ПИН более агрессивен и требует активной тактики лечения [7].
В наших ранних исследованиях было доказано, что у больных РПЖ при наличии ПИН высокой степени в перитуморальной зоне частота биохимического рецидива (БР; 26%) и гистологически верифицированного рецидива (24%) выше по сравнению с больными РПЖ без признаков неоплазии в ПЖ (12,5 и 7,5% соответственно) [8].
Казалось бы, очевидно, что сочетание РПЖ с ПИН, хроническим воспалением либо иными патологическими процессами в перитуморальной зоне будет ухудшать прогноз заболевания. Однако при определении вероятности развития БР РПЖ у больных после радикальной простатэктомии (РПЭ) заслуженным авторитетом пользуются номограммы и предикторные модели (наиболее известная из них — классификация D’Amico и соавт.), в которых учитывается уровень простатспецифического антигена (ПСА), дифференцировка опухоли по шкале Глисона и клиническая стадия заболевания [9], но нигде не уделяется внимания гистопатологическим изменениям в перитуморальной зоне. Между тем, клиницисты нуждаются в прогностическом инструменте, который помогает при локализованном РПЖ, высокой степени дифференцировки опухоли, низкой и промежуточной градациях риска прогрессирования заболевания не терять бдительность.
Для этого нужны дополнительные критерии, заставляющие более точно прогнозировать течение болезни и выбирать оптимальную тактику мониторирования хода лечения. Такими дополнительными критериями, модифицирующими оценку риска БР локализованного РПЖ, казалось бы, в благоприятной клинической ситуации могут стать сведения о состоянии перитуморальной зоны. Патологические изменения перитуморальной зоны играют значимую роль в мутагенезе, происходящем в стромальных и эпителиальных клетках, что повышает генетическую нестабильность в прилегающих специфических клетках [6].
Опухолевое прогрессирование при РПЖ зависит как от молекулярных изменений эпителиальных клеток, так и от многочисленных изменений стромы, окружающих тканевых и клеточных элементов, обеспечивающих необходимые условия для пролиферации, миграции и инвазии раковых клеток [10, 11]. В связи с этим в нашу научную задачу входило объединение информации о сочетанных гистопатологических изменениях в перифокальной зоне у больных локализованным РПЖ с методикой формирования групп риска рецидива РПЖ после лечения, а также оптимизация алгоритма оценки прогноза прогрессирования заболевания.
Цель работы — оценить прогностическую значимость гистопатологических процессов в перитуморальной зоне в отношении риска БР у больных локализованным РПЖ после РПЭ.
Работа выполнена в Центре урологии, нефрологии и гемодиализа, патологоанатомическом отделении ГБУ Ростовской области «Областная больница №2», отделении онкоурологии, патологоанатомическом отделении ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздрава России в 2015–2017 гг.
Гистоморфологические исследования в операционных биоптатах проведены у 309 больных общей клинической группы с локализованным РПЖ (T1c–2cN0M0) после РПЭ.
Критерии включения больных в исследование:
1) локализованный РПЖ (Т1с–2с);
2) наличие измерений дооперационного уровня ПСА;
3) гистологическое исследование образцов опухоли и перитуморальной зоны;
4) отсутствие отдалённых метастазов.
Возраст больных общей клинической группы колебался от 54 до 79 лет, составляя в среднем 65,6±2,5 года. Распределение больных в зависимости от клинической стадии РПЖ было следующим: сТ1с — 28/309 (9,1%), сТ2а — 33/309 (10,7%), сТ2b — 89/309 (28,8%), сТ2с — 159/309 (51,5%). Высокая степень гистопатологической дифференцировки (≤6 баллов по Глисону) встречалась у 22/309 (7,1%), умеренная (7 баллов по Глисону) — у 283/309 (91,6%), низкая (8–10 баллов по Глисону) — у 4/309 (1,3%) больных.
Полученный хирургом материал после РПЭ помещали в 4% раствор забуференного формалина, сразу отправляли в патологоанатомическое отделение, где хранили не более 24 ч. Для морфологического исследования патологоанатом формировал образцы опухолевой ткани (не менее трёх фрагментов), перитуморальной зоны (2 см от опухоли и более из обеих долей железы) отсечением кусочков размером 1,0×0,5 см. Далее конусовидные отрезки тканей поперечно нарезали на 15–20 пластинок толщиной 0,3 мм. При микроскопическом исследовании регистрировали гистологический тип опухоли и степень гистопатологической дифференцировки.
У всех больных гистологический тип опухоли ПЖ был представлен аденокарциномой. В зависимости от результатов гистологического исследования биоптатов перитуморальной зоны пациентов разделяли на подгруппы со следующей патологией: ПИН-2, ПИН-1, ДГПЖ, неспецифический инфекционный ХП.
Для гистологического исследования при световой микроскопии кусочки тканей железы фиксировали в 10% растворе формалина, забуференном по Лилли при рН=7,4, затем заливали в парафин по обычной методике. Серийные срезы толщиной 3–5 мкм депарафинировали по стандартной схеме, затем окрашивали гематоксилином и эозином. Образцы исследовали в световом микроскопе «TOPIC-T» CETI (Нидерланды).
К высокой степени ПИН-2 относили умеренную и выраженную дисплазию, к низкой степени ПИН-1 — лёгкую. В работе использована гистологическая классификация простатита, включающая лёгкую, умеренную и выраженную степени (Тhe North American Chronic Prostatitis Collaborative Research Network and the International Prostatitis Collaborative Network, 2001).
Всем пациентам в сыворотке крови до операции, а также в течение 2 лет после РПЭ каждые 3 мес определяли концентрацию ПСА с помощью иммуноферментного анализа на фотометре «Multiscan-Р 2» (Thermo Fisher Scientifi c Inc., Финляндия). Критерием БР было повышение уровня ПСА ≥0,2 нг/мл в крови в трёх последовательных измерениях с интервалом ≥2 нед.
В зависимости от риска рецидива РПЖ после РПЭ все больные были разделены на четыре подгруппы: очень низкого (n=28), низкого (n=33), промежуточного (n=232) и высокого (n=16) риска, согласно общепринятой классификации D’Amico и соавт. [9].
Все пациенты дали информированное согласие на участие в исследовании. Проведение данной работы одобрено этическим комитетом ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздрава России.
Статистическая обработка результатов проведена с помощью программы Statistica 10 (StatSoft, США). Количественные показатели были представлены в виде средней величины и ошибки средней. Различие долей анализировали с помощью четырёхпольных таблиц с использованием критерия согласия Пирсона c2 и критерия Фишера. Различие средних оценивали с помощью непараметрического критерия Манна–Уитни. При разработке модели использовали метод последовательного статистического анализа Вальда, ROC-анализа и логистической регрессии.
У больных локализованным РПЖ гистопатологические процессы перитуморальной зоны были выявлены у 257 (83,2%) из 309 пациентов. В перитуморальной зоне сочетанно с аденокарциномой ПЖ зарегистрированы изменения, соответствующие диагнозу неспецифический инфекционный ХП у 186/309 (60,2%), ДГПЖ — у 65/309 (21%), ПИН-2 — у 96/309 (31,1%), ПИН-1 — у 29/309 (9,4%) пациентов. У 71/309 (23%) больного в перитуморальной зоне наблюдали одновременно признаки ПИН-2 и ХП, у 40/309 (12,9%) — ДГПЖ и ХП, у 18/309 (5,8%) — ПИН-2, ПИН-1 и ХП, у 8/309 (2,6%) — ПИН-1 и ХП. Гистопатологические изменения перитуморальной зоны, соответствующие изолированному ХП без признаков дисплазии и неоплазии, выявлены у 67/309 (21,7%) человек.
Хронические воспалительные изменения в перифокальной зоне характеризовались скоплением лимфоцитов, плазматических клеток и макрофагов в строме, появлением реактивной атипии ядер. Наиболее выраженные хронические воспалительные изменения в перитуморальной зоне обнаружены при одновременном выявлении аденокарциномы ПЖ и ПИН-2.
У 11 из 65 больных с ДГПЖ в перифокальной области отмечены признаки склерозирующего аденоза. Микроскопически склерозирующий аденоз выглядел как очаг пролиферации мелких, тесно прилегающих друг к другу желёз, окружённых выраженным веретеноклеточным стромальным компонентом. Цитоплазма железистых клеток скудная, ацидофильная, ядра клеток маленькие, моноформные, с умеренной окраской, без клеточного полиморфизма. Характерно постоянное присутствие базальноклеточного слоя клеток вокруг всех желёз. Из непостоянно встречающихся признаков зафиксированы амилоидные тельца, кристаллоиды, иногда фигуры митоза и солидные очаги.
Таким образом, в участках, не поражённых опухолью, чаще встречались признаки ХП (60,2%), ПИН-2 (31,1%) и их сочетания (23,0%). В ранних работах других авторов при гистологическом исследовании операционных биоптатов ПЖ у пациентов с верифицированным РПЖ указано на сочетание аденокарциномы и ПИН в 40–73% [12], РПЖ и ХП — в 86,2% случаев [13].
У больных локализованным РПЖ наличие сочетанной патологии в перифокальной зоне не приводило к статистически значимому исходному изменению средних величин ПСА в сыворотке крови (табл. 1).
Таблица 1. Исходное содержание простатспецифического антигена (ПСА) в сыворотке крови у больных локализованным раком предстательной железы (РПЖ) и сочетанной патологией железы
Сочетанные гистопатологические процессы | ПСА в сыворотке крови, нг/мл | ||||||
<10 | 10–20 | >20 | M±m | ||||
Абс. | % | Абс. | % | Абс. | % | ||
РПЖ + изменений нет, контроль (n=52) | 2/52 | 4 | 49/52 | 94 | 1/52 | 2 | 12,5±1,6 |
РПЖ+ПИН-2 (n=96) | 1/96 | 1 | 84/96 | 88 | 11/96* | 11 | 12,1±1,3 |
РПЖ+ПИН-1 (n=29) | 3/29 | 10 | 25/29 | 86 | 1/29 | 3 | 12,6±1,1 |
РПЖ+ХП (n=67) | 2/67 | 3 | 61/67 | 91 | 4/67 | 6 | 11,9±0,9 |
РПЖ+ДГПЖ (n=65) | 1/54 | 2 | 50/54 | 93 | 3/54 | 5 | 12,2±1,0 |
РПЖ+ПИН-2+ХП (n=71) | 3/71 | 4 | 57/71 | 80 | 11/71* | 16 | 13,8±1,8 |
Примечание: *статистически значимое различие с контролем (р <0,05 по критерию Фишера); ПИН — простатическая интраэпителиальная неоплазия; ХП — хронический простатит; ДГЖП — доброкачественная гипертрофия предстательной железы.
Только при частотном анализе было установлено, что количество больных с концентрацией ПСА в сыворотке крови более 20 нг/мл было выше при сочетании РПЖ+ПИН-2 (11% против 2%; р=0,05), а также при РПЖ+
ПИН-2+ХП в перифокальной области по сравнению с изолированной аденокарциномой ПЖ (16% против 2%; р=0,013).
В работах З.А. Юрмазова и соавт. (2010) было установлено, что исходный уровень ПСА в крови при сочетании РПЖ+ПИН был выше, чем при изолированном РПЖ. Кроме того, авторы в своём исследовании обнаружили, что РПЖ в сочетании с ПИН характеризовался мультифокальностью поражения, чаще сопровождался периневральной инвазией, низкой степенью дифференцировки опухоли, количественный показатель нахождения рецепторов HER2/neu на мембранах опухолевых клеток был выше [7]. Таким образом, сочетание РПЖ+ПИН неблагоприятно сказывалось на агрессивности опухоли.
В течение 2 лет после РПЭ среди больных локализованным РПЖ был установлен БР у 56/309 (18%) больных. Среди пациентов с РПЖ без гистопатологических изменений перитуморальной зоны БР был выявлен у 5/52 (10%), при сочетании РПЖ+ПИН-2 — у 25/96 (26%), при РПЖ+ПИН-1 — у 4/29 (14%), при РПЖ+ХП — у 13/67 (19%), при РПЖ+ДГПЖ — у 7/54 (13%), при РПЖ+ПИН-2+ХП — у 23/71 (32%), при РПЖ+ДГПЖ+ХП — у 5/40 (13%).
По сравнению с пациентами, у которых РПЖ протекал без гистопатологических изменений перитуморальной зоны, отношение шансов (ОШ) развития БР при сочетании РПЖ+ПИН-2 составило 3,3 (z=2,28; p=0,02), при РПЖ+ПИН-1 — ОШ=1,5 (z=0,57; p=0,57), при РПЖ+ХП — ОШ=2,3 (z=1,45; p=0,15), при РПЖ+ДГПЖ — ОШ=1,4 (z=0,54; p=0,59), при РПЖ+ПИН-2+ХП — ОШ=4,5 (z=2,82; p=0,005), при РПЖ+ДГПЖ+ХП — ОШ=1,3 (z=0,44; p=0,66).
Таким образом, статистически значимо шанс развития БР у больных РПЖ повышался при одновременном сочетании РПЖ и ПИН-2, а также при РПЖ и ПИН-2 на фоне хронических воспалительных изменений. Поскольку хронические воспалительные изменения в перифокальной зоне не повышали шанс развития БР по сравнению с контролем, а также при сочетании РПЖ, ДГПЖ и ХП, то ключевым фактором, изменяющим риск развития БР, было наличие ПИН-2 в перитуморальной зоне.
Среди больных РПЖ при сочетании РПЖ+ПИН-2, а также РПЖ+ХП по сравнению с изолированным РПЖ количество больных с промежуточным риском рецидива РПЖ было выше за счёт снижения доли пациентов с очень низким и низким риском рецидива онкологического заболевания (табл. 2).
Таблица 2. Распределение больных раком предстательной железы (РПЖ) с различными сочетанными гистопатологическими процессами в перитуморальной зоне в зависимости от риска рецидива
Сочетанные гистопатологические процессы | Риск рецидива | Всего | |||
Очень низкий | Низкий | Промежуточный | Высокий | ||
РПЖ + изменений нет, контроль (n=52) | 10 (19%) | 13 (25%) | 27 (52%) | 2 (4%) | 52 (100%) |
РПЖ+ПИН-2 (n=96) | 1 (1%)↓* | 3 (3%)↓* | 85 (89%)↑* | 7 (7%) | 96 (100%) |
РПЖ+ПИН-1 (n=29) | 4 (14%) | 4 (14%) | 20 (69%) | 1 (3%) | 29 (100%) |
РПЖ+ХП (n=67) | 4 (6%) | 5 (7%)↓* | 54 (81%)↑* | 4 (6%) | 67 (100%) |
РПЖ+ДГПЖ (n=65) | 9 (14%) | 8 (12%) | 46 (71%) | 2 (3%) | 65 (100%) |
Всего | 28 (9%) | 33 (11%) | 232 (75%) | 16 (5%) | 309 (100%) |
Примечание: *статистически значимое различие с контролем (р <0,05 по критерию Фишера); ПИН — простатическая интраэпителиальная неоплазия; ХП — хронический простатит; ДГЖП — доброкачественная гипертрофия предстательной железы.
С использованием метода последовательного статистического анализа Вальда была разработана прогностическая шкала баллов для определения риска БР у больных локализованным РПЖ после РПЭ для следующих факторов:
– сумма баллов по шкале Глисона более 7 баллов (низкая степень дифференцировки опухоли);
– высокий, а также промежуточный риск рецидива РПЖ по классификация D’Amico и соавт. [9];
– наличие ПИН-2 в перитуморальной зоне;
– сочетание ПИН-2 и признаков ХП в перитуморальной зоне.
Такой статистический подход к оценке факторов риска при различных онкологических заболеваниях широко используют в клинической практике Российского онкологического научного центра им. Н.Н. Блохина [14].
В результате прогностические коэффициенты (ПК) для пациентов с локализованным РПЖ составили при высоком риске рецидива РПЖ по классификация D’Amico и соавт. 9,9 (ПК1=9,9), при промежуточном риске рецидива — 6,4 (ПК2=6,4); при низкой степени дифференцировки опухоли (8–10 баллов по шкале Глисона) — 7,8 (ПК3=7,8), при одновременном сочетании в перитуморальной зоне ПИН-2 и ХП — 2,6 (ПК4=2,6), при наличии ПИН-2 в перифокальной зоне — 1,4 (ПК5=1,4).
С помощью метода построения таблиц сопряжённости и определения коэффициентов χ2 с поправкой Йейтса на непрерывность, коэффициента Фишера было доказано, что все факторы статистически значимо (p <0,05) изменяли риск БР у больных.
Далее у всех 309 пациентов в зависимости от наличия факторов определяли сумму баллов (ПК1+ПК2+ПК3+ПК4+ПК5), которая варьировала от 0 до 21,7. Наличие или отсутствие БР у пациентов всей клинической группы ранжировали соответственно как 1 или 0. Далее методом ROC-анализа находили точку разделения (cut-off) суммы баллов, которая позволяла формировать заключение о высоком либо низком риске БР в индивидуальной клинической ситуации.
Такой разделительной точкой была сумма баллов 7,5. При превышении суммы ПК 7,5 включительно с диагностической чувствительностью 85,7% и диагностической специфичностью 86,9% формировали заключение о высоком риске БР, а при сумме баллов ниже 7,5 — о низком риске рецидива.
С помощью метода логистической регрессии между риском БР (от 0 до 1) и суммой баллов ПК была разработана прогностическая модель, математическое выражение которой было следующим:
Z= exp(–1,94+0,27×x)/[1+exp(–1,94+0,27×x)],
где Z — риск БР в долях единицы; х — сумма ПК1+ПК2+ПК3+ПК4+ПК5 в баллах.
Изучаемая нелинейная зависимость между риском БР и суммой ПК была проиллюстрирована графиком, представленным на рис. 1.
Рис. 1. График логит-аппроксимации зависимости риска биохимического рецидива (БР) у больных локализованным раком предстательной железы после радикальной простатэктомии
Согласно модели, у больного при низком риске рецидива заболевания, но наличии в перитуморальной зоне ПИН-2 (ПК=1,4), сочетании признаков неоплазии с хроническим воспалением (ПК=2,6), высокодифференцированной опухоли (баллы по шкале Глисона 2–6) сумма ПК составляет 4 (ПК1+ПК2+ПК3+
+ПК4+ПК5=0+0+0+2,6+1,4=4), а риск БР — 30% (табл. 3). Риск БР можно определить по уравнению модели, а также по графику на рис. 1.
Таблица 3. Зависимость риска биохимического рецидива у больных локализованным раком
предстательной железы после радикальной простатэктомии от суммы прогностических коэффициентов
Показатель | Сумма прогностических коэффициентов, баллы | |||||
4 | 6,4 | 7,8 | 9,9 | 11,3 | 19,1 | |
Риск биохимического рецидива, % | 30 | 44,4 | 53,8 | 67,2 | 74,9 | 96 |
При промежуточном риске БР по D’Amico, высокодифференцированной опухоли (баллы по шкале Глисона 2–6) и наличии ПИН-2 в перифокальной зоне (общая сумма ПК=7,8) вероятность БР повышалась до 53,8%. При низкодифференцированной опухоли (сумма баллов по шкале Глисона 8), высоком риске БР по D’Amico, наличии ПИН-2 в перифокальной зоне (общая сумма баллов 19,1) вероятность БР повышалась до 96% (см. табл. 3).
Таким образом, при локализованном РПЖ риск рецидива заболевания после РПЭ при сочетании с ПИН-2 и воспалением в перитуморальной зоне по сравнению с изолированным РПЖ модифицировался за счёт увеличения доли пациентов с промежуточным риском и снижения частоты низкого и очень низкого риска. Следовательно, гистоморфологическое исследование перифокальной области с РПЖ должно обязательно дополнять изучение операционных опухолевых биоптатов ввиду связи наличия фоновой соседствующей патологии с прогрессированием основного заболевания. Разработанный прогностический инструмент позволял определить риск БР в каждом индивидуальном случае.
Выводы
1. Шанс развития биохимического рецидива рака предстательной железы при сочетании аденокарциномы предстательной железы и простатической интраэпителиальной неоплазии-2 возрастает в 3,3 раза (p=0,02), а при сочетании рака предстательной железы, простатической интраэпителиальной неоплазии-2 и хронического воспаления в перифокальной зоне — в 4,5 раза (p=0,005) по сравнению с пациентами с раком предстательной железы без гистопатологических изменений перитуморальной зоны.
2. При сочетании рака предстательной железы и простатической интраэпителиальной неоплазии-2, рака предстательной железы и хронического воспаления в перитуморальной зоне количество больных с промежуточным риском рецидива рака после хирургического лечения повышается за счёт снижения доли пациентов с очень низким и низким риском рецидива онкологического заболевания по сравнению с изолированной аденокарциномой предстательной железы.
Конфликт интересов по представленной статье отсутствует.
Об авторах
Филипп Сергеевич Бова
Областная больница №2
Автор, ответственный за переписку.
Email: alald@inbox.ru
г. Ростов-на-Дону, Россия
Олег Иванович Кит
Ростовский научно-исследовательский онкологический институт
Email: alald@inbox.ru
г. Ростов-на-Дону, Россия
Алексей Юрьевич Максимов
Ростовский научно-исследовательский онкологический институт
Email: alald@inbox.ru
г. Ростов-на-Дону, Россия
Николай Сергеевич Карнаухов
Ростовский научно-исследовательский онкологический институт
Email: alald@inbox.ru
г. Ростов-на-Дону, Россия
Список литературы
- Гулиев Ф.А. Предикторы биохимического прогрессирования рака предстательной железы. Казанский мед. ж. 2017; 98 (6): 890-894. doi: 10.17750/KMJ2017-890.
- Ложкин Е.А., Суханов С.А., Кирьянов Н.А. Новые критерии морфологической оценки прогноза рака предстательной железы. Уральский мед. ж. 2017; (4): 70-72.
- Юрмазов З.А. Место ПИН в опухолевой патологии предстательной железы. Сибирский онкол. ж. 2009; (прил. 1): 224-225.
- Bostwick D.G. Progression of prostatic intraepitelial neoplasia to early invasive adenocarcinoma. Eur. Urol. 1996; 30: 145-152. PMID: 8875195.
- Аллина Д.О., Андреева Ю.Ю., Завалишина Л.Э. и др. Простатическая интраэпителиальная неоплазия высокой степени: современное состояние проблемы. Архив патол. 2015; (1): 69-74. doi: 10.17116/patol201577169-.
- Горбунова Е.Н., Давыдова Д.А., Крупин В.Н. Хроническое воспаление и фиброз как факторы риска простатических интраэпителиальных неоплазий и рака предстательной железы. Соврем. технол. мед. 2011; (1): 79-83.
- Юрмазов З.А., Васильев Н.В. Клинические и морфологические особенности рака предстательной железы в сочетании с ПИН. Сибирский онкол. ж. 2010; (прил. 1): 118.
- Бова Ф.С., Кит О.И., Максимов А.Ю., Димитриади С.Н. Связь простатической интраэпителиальной неоплазии высокой степени в перитуморальной зоне с рецидивированием после радикальной простатэктомии у больных локализованным раком предстательной железы. Практич. мед. 2017; (10): 108-112.
- D'Amico A.V., Whittington R., Malkowicz S.B. et al. Combined modality staging of prostate carcinoma and its utility in predicting pathologic stage and postoperative prostate specific antigen failure. Urology. 1997; 49 (suppl. 3A): 23-30. doi: 10.1016/S0090-4295(97)00165-9.
- Dennis L.K., Lynch C.F., Torner J.C. Epidemiologic association between prostatitis and prostate cancer. Urology. 2002; 60: 78-83. doi: 10.1016/S0090-4295(02)01637-0.
- Corn P.G. The tumor microenvironment in prostate cancer: elucidating molecular pathways for therapy development. Cancer Manag. Res. 2012; 4: 183-193. doi: 10.2147/CMAR.S32839.
- Mc Neal J.E. Origin and development of carcinoma in the prostate. Cancer. 1969; 23: 24-34. doi: 10.1002/1097-0142(196901)23:1<24::AID-CNCR2820230103>3.0.CO;2-1.
- Platz E.A., Kulac I., Barber J., de Marzo A.M. A prospective study of chronic inflammation in benign prostate tissue and risk of prostate cancer: Linked PCPT and SELECT cohorts. Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev. 2017; 26 (10): 1549-1557. doi: 10.1158/1055-9965.EPI-17-0503.
- Алиев М.Д., Бохян Б.Ю., Буров Д.А. Прогностическая роль края резекции в хирургии сарком мягких тканей. Практич. онкол. 2013; 14 (2): 97-100. .