Soviet psychoneurology in 15 years

Abstract

Starting to review the successes of Soviet psychoneurology, let us first dwell on the state of both psychiatry and neurology in pre-revolutionary times, on the history of their development in tsarist Russia.

Full Text

Приступая к обозрению успехов советской психоневрологии, остановимся вначале на состоянии как психиатрии, так и неврологии в дореволюционное время, на истории их развития в царской России.

Касаясь психиатрии, нужно прежде всего помнить, что это—наука вообще молодая, что лишь в эпоху великой франц, революции конца XVIII века началось ее освобождение от церковных построений, от идеи, что д.-б. есть результат поселения в тело заболевшего злого духа, что еще в тридцатых годах XIX столетия Фридрайху приходилось самым серьезным образом опровергать моралистическую теорию душевных болезней, утверждавшую, что помешательство есть следствие греха.

Нужно также помнить, что первая кафедра психиатрии в царской России открыта в Военно-медицинской академии лишь в 1857 г. (И. М. Бал и некий), а в Москве кафедра нервных и душевных болезней (Кожевников) открыта лишь в 1884 г. (доцентура с 1869 г.), а психиатрическая клиника лишь б 1887 г. С. С. Корсаков¹).

Нужно помнить, что практическая психиатрия—лечение и призрение душевно-больных—начала развертываться в царской России в сущности только -с 90-х годов XIX столетия. В 1860 году, например, во всей России призревалось всего 2440 щ.-б-ных в „заведениях Приказа общественного призрения и д.-б-ных в частных лечебницах, а „заведения“ эти по обследованию министра Тимашева, были „более похожи на самые плохие места заключения, чем на учреждения для душевно-больных“. В провинции первая благоустроенная специальная психиатрическая больница—Казанская окружная лечебница—была открыта лишь 1 июля 1869 года на 200 кроватей для губерний: Казанской Вятской, Нижегородской, Пензенской, Самарской, Саратовской, и имирской; первая земская психиатрическая колония Бурашево открыта лишь в 1884 г. (Литвинов). Нужно помнить, что на первый съезд психиатров и невропатологов в Москве в 1887 году из 605 членов съезда собралось только 86 врачей психиатров.

Научная работа, сосредоточившаяся в первое время главным образом в Петербурге и лишь позже в Москве, развивалась в духе главным образом не/мецких материалистически-механистических школ эпохи буржуазных революций ‘И в духе клинико-симптоматологического направления К р а ф т-Эббинга Шюле, Мейнерта. Первые научные специальные журналы („Архив психиатрии и неврологии“ П. Н. Ковалевского в Харькове и„Вестиик клинической психиатрии и неврологии“ Н.П. Мержеевского в Петербурге вышли только в 1883 году.

Лишь с ростом промышленного капитализма в России является большая потребность в психиатрической помощи и переполненные земские больницы вынуждены были расширяться и строиться —в 90-х годах строится ряд земских психиатрических колоний (Мещерская под Москвой, Сиворицкая около Гатчины, Курская, Херсонская, Игрень, Саратовская, Полтавская, Самарская, Тульская, Воронежская, Бессарабская и др.), расширяются все другие земские психиатрические больницы, так что к 1 января 1912 г. во всех психиатрических больницах царской России было уже 49.203 д.-б. (из них в губерниях, принадлежащих теперь Украине, 9.172 д.-б. Но и это число, если сравнивать с западноевропейскими странами, было ничтожно мало: в то время как в Пруссии в это время находилось в больнице 2,6 д.-б. на 1000 жителей, в Англии 3,7 (в Шотландии даже 4,1), во Франции—2,1, в царской России в 1912 в психиатрических больницах лечилось и призревалось 0,29 д.-б-ных в среднем, в лучших земских губерниях 0,45 на 1000 жителей. С развитием земской психиатрии стало быстро расти и число врачей-психиатров и невропатологов, так что ко времени образования Союза психиатров в 1910 году число членов этого союза, которыми могли быть только невропатологи и психиатры со стажем не менее 3-х лег, было 538 человек. Большую роль в психиатрии начинает играть земский врачпсихиатр общественник: в то время как в начале, в 70-х годах постройкой и расширением руководили академические петербургские психиатры, и больницы строились по приобретшим потом не совсем почтенную известность планам Штрома-Балинского, в 90 и 900-х годах появляется ряд приобретших всеобщую известность психиатров-администраторов (Яковенко, Кащенко, Баженов, Вырубов, Максимов, Мальцев, Коцовскийи др).

В академических Петербургской и Московской школах к этому времени— 900-ые годы—с достаточной четкостью определилась их разница. Оставаясь стоять в области клинической психиатрии на позициях клиник-симптоматологической психиатрии Петербургская школа Бехтере в а, как он сам формулировал „самые высшие отправления организма, подлежавшие до последнего времени лишь суб'ективному анализу путем непосредственного или опосредственного самонаблюдения, подвергает строго об‘ективному научному исследованию, наравне с другими областями естественная... путем ооъективного лабораторного эксперимента, особенно двигательными сочетательными рефлексами, а также на основании биологических данных“... и создает меха истическую рефлексологическую школу. Московская школа С. С. Кор сакоа и его верного последователя и ученика В. П. Сербского „не разделя как формулировал В. П. Сербский в своей речи на с’езде Союза  в 1911 году—мнения Посошкова „понеже душа вещь не осязаемая и У непознаваема, и цены не имеет“. „Проникновенное постижение больной ДУ исключало здесь возможность того одностороннего отношения, которым увлекаются многие теперь (понимай петербургские) и внешние проявленьи заслоняли самого существенного—внутренних переживаний“. Глубоко „ у ствование“ в душевные тайники было главным методом школы К о р с а  Основой личности должно быть стремление к добру, и философски С.  саков значительно приближался к московскому философу-идеалисту                                                                                                      .

Лопатину, а „доброе“ отношение к душевно-больному, по К ° Ç^с _ЛЬНЬІ_ главное качество хорошего психиатра. Обе' школы академичны, либер одна по-петербургски-чиновничьи, другая—по-земски. Московская школа др себя поэтому несколько ближе к земской психиатрии, но обе в сущно леки от жизни с ее делавшимся все более бурным развитием.                                                                    

В то время как чистый механицизм уже не удовлетворял европейскую мысль и там ему на смену появляется клинико-эмп. школа Крепелина, в то время как на Западе идеалистические                                                                                               

научно развиваются и выливаются в учение Фрейда, позже Ясперса,

школы отрицательно относятся к школе Кр еп ели на уже почти всецел

При этом 6.974 койки находились в губерниях, отошедших теперь от СССР, в принадлежащих же теперь к территории СССР, таким обр 42.229 б-ных, из них в частных лечебницах 960 б-ных ствовавшей к началу XIX века в Германии и завоевавшей постепенно Америку и другие страны. В. П. Сербский иронизируетшад переходящей „современной“^ психиатрией Крепелина, являющейся кабинетным измышлением и меняющейся от издания к изданию“. Фрейдизм также не задевает ни Петербурга, ни Москвы, клиника Сербского лишь в самые последние годы перед войной допускает его (асе. Сербского H. Е. Осипов).

Естественно, что среди молодых психиатров, которых насчитывалось к началу XX столетия уже немало, начинаются свои научные искания. Западноевропейское влияние проникает в сущности помимо академических школ. А. Н. Бернштейн начинает широко пропагандировать Крепелиновскую психиатрию, в 1910 году он устраивает курсы по психиатрии для врачей^, собравшие большую группу врачей. Покровско-Мещерская больница переводит большой Handbuch Крепелина, в Уфе издается перевод: „Введение в психиатрическую клинику“ Крепелина. Н. А. Вырубов пропагандирует психотерапию, собирая вокруг себя молодых психиатров (К а н н а б и х, Залкинд, Белобородов) и издает журнал „Психотерапия“.

Земская психиатрия создает свой журнал „Современную психиатрию (в редакцию журнала входят: Вырубов, Гаккебуш, Ганнушкин, Гиляровский, Гуревич, Давиденко в, Ергольский, Иогансен, Кащенко, Лысаковский, Максимов, Мицкевич, Синани, Трошин, Юдин).

В земских психиатрических больницах начинают развертываться и патолого-анатомические исследования (Агапов, Снесаре в, Гуревичи др.).

С ростом оппозиционного настроения русской буржуазии наиболее научно-квалифицированные психиатры-общественники занимают кафедры (Баженов—на женских курсах в Москве, В ы р у б о в—в Казани, Давидеиков—в Харькове, женские курсы, Коцовски й—в Одессе).

В организации больниц начинает понемногу выдвигаться принцип большеговнимания к лечению свеже заболевших больных; принцип децентрализации психиатрической помощи не только обсуждается, но и начинает проводиться в жизнь (прежде всего в крестьянско-земской Вятской губ., затем в Харькове— строится как районная б-ца в Сватовой-Лучке). Однако психиатрическая организация остается обособленной от остальной санитарной организации, остается занятой заботами лишь о больных, находящихся в больнице, а не в самом населении, на что со стороны наиболее мощных санитарных организаций (см.например, жалобы наХѴІІІ-ом сʹезде Московской санитарной организации 1913года) раздаются определенные жалобы, так как разными формальностями затруднялось помещение острых больных в больницу в пользу беспокойных хроников.

В смысле самого ведения администрирования в земских больницах все больше говорят о коллегиальности управления больницами, о привлечении представителей среднего и младшего персонала в коллегиальное правление» в больницах происходят конфликты между молодыми врачами психиатрами и часто наиболее в сущности выдающимися, но слишком академическими представителями психиатрии (конфликтв к-ке Сербского, конфликтен. Н. Реформатским, с Муратовым в Тамбове и Саратове и др.).

Таким образом в земской психиатрии оформлялось недовольство имеющимися академическими формами, выяснялось понимание несоответствия построения психиатрической организации с потребностями страны.

Однако все те прогрессивные устремления, которые имелись у земских психиатров, не могли широко развиваться в условиях царско-помещичьего строя, и земская психиатрия и в нашей специальности отражала неизбежность, революции.

Что касается неврологии, то в дореволюционное время организации неврологической помощи как таковой почти не существовало; незначительноеколичество коек было вкраплено в общесоматические отделения больниц и специально выделенными были лишь университетские койки клиник по нервным болезням. Принципиальных общественных установок, которые имелись в психиатрии, неврология была в дореволюционное время лишена, это была отрасль по преимуществу клинико-академическая, причем начало ее академического* выделения началось также поздно, как и психиатрии, и одновременно с ней. Но как особенность академической организации неврологии надо отметить^, что она в России рано получила возможность выкристаллизоваться в науку» отдельную от внутренней медицины (что еще до сих пор не изжито кое-где и на Западе), а в Москве уже очень рано и от психиатрии; надо отметить, что первые организаторы ее— Кожевников, Рот, Минор, Россолимо — в Москве, Бехтерев—в Петербурге были люди крупнейшего масштаба и академически неврологическое изучение сумели поставить на очень большую высоту, Однако научные центры ее надолго сосредоточились лишь в Москве, Петербурге и частично в Казани (Д а р к ш е в и ч и его ученики: Осокин— в Саратове, Фаворский—в Казани, П е р в у ш и н—в Перми). В Петербурге еще в царское время В. М. Бехтерев даже создает единственный по структуре своей Психоневрологический институт—своеобразный образец психоневрологического синтеза, но на периферии существовало очень мало неврологических учреждений. Примером такого малого развития неврологии надо считать и Украину: еще в 1920 г. на С‘езде по медобразовакию А. И. Гейманович констатировал, что на Украине неврология по сравнению с Севером находилась, можно сказать, в зачаточном состоянии.

В таком состоянии психиатрия и неврология в царской России вступила в период империалистической войны.

Во время империалистической и гражданской войн психиатрическая организация сильно пострадала, ряд зданий псих, б-ц был занят под другие учреждения, б-ные значительно вымерли, так что к 1/1 1922 г. душевно-больных во всех больницах РСФСР состояло лишь 12982, а на 1/1 1923 г. даже 11351, на Украине к октябрю 1922 г. было всего 1600 б-ных. Однако уже в 1919 г. созывается в Москве совещание по вопросам психиатрии и неврологии и начинается новый, советский период психо-неврологии. Хотя подходы к психиат, рическому делу в основном в 1919 г. и оставались старыми, и первый руководитель советской психиатрии П. П. Кащенко попрежнему исходил при восстановлении псих, больниц не от нужды острых б-ных, а от хроников и строил всю помощь как сочетание лечебно-медицинской помощи с фаланстерским содержанием б-ных, однако уже в 1919 г. впервые намечаются и качественно новые подходы к псих, делу: создается уже в первые годы совласти (конец 1918 г.) детская психоневрология: школа-санатория для нервных детей, диагностический, пункт (В. М. Б о н-ч Б р у е в и ч-В е л и ч к и н а), развивается санаторная помощь б-ным „неврозами“ (в сущности мягкие формы психозов), растет психиатрическая амбулатория.

Благодаря необходимости острой борьбы с интервентами и белогвардейцахми, благодаря необходимости борьбы с инфекциями в условиях продолжающейся гражданской войны восстановление псих, б-ц шло медленно и еще в: 1929г на XII с‘езде Советов Наркомздрав РСФСР Н. А. Семашко считал психиатрию самым отсталым участком здравоохранения. Но все же уже к 1927 г. имелось в РСФСР 21103 псих, больничных коек, на Укоаине 3900 коек, в Белоруссии—888, в Грузии—350, в Армении—75, в Азербейджане—200, а к 1/II-32 г. по РСФСР—32984 койки, по Украине 8037 коек, т. е. число псих, коек начинается приближаться к довоенному уровню, все же и теперь, однако, не достигнув его. Психиатрическая больничная помощь, надо сознаться, остается и до сих пор самым отсталым участком здравоохранения. Однако следует отметить и ряд успехов, возможных только при соввласти. Начала развиваться психиатрическая помощь в национальных республиках. При царизме в Грузии (1907 г.) было 290 коек, но они обеспечивали не только Грузию, но и обширные соседние области, уже в 1921 г. открывается Сурамская колония—110 коек, открывается психиатрическая клиника, затем Психоневрологический институт, все психиатрические учреждения переустраиваются и обеспечивают теперь только Грузию. Еще разительнее дело развивалось в Азербейджане. При царизме в Баку имелась одна старая крайне неблагоустроенная б-ца на 50 коек, с 1920 года она переустроена и расширена до 125 коек, Горздрав организовал б-цу на 14о коек (которая теперь расширяется до 250 коек). Организована колония в Гандже на 100 коек.

В неврологии также достигнуты большие успехи. В Ленинграде образовался вскоре после революции под общим руководством В. М. Бехтерева целый ряд исследовательских очагов психоневрологического цикла кроме кафедр—среди них крупнейший Институт мозга. Знаменитая лаборатория И. И. Павлова получила дальнейшее развитие: для нее построены новые здания. В Москве при советской власти создаются Психоневрологический институт мозга, ряд нервных больших отделений при городских больницах. Психоневрологические ин-ты создаются в Грузии, Азербейджане.

Советская Украина уже в 1920 году на сообщение о слабости неврологического фронта ответила созданием наиболее комплексного по своей струк’ туре Украинского психоневрологического института (А. И. Гейманович) прошло немного лет и неврология на Украине превзошла своим научным развитием многие другие медицинские отрасли.

Но не в развитии и восстановлении числа коек была главная особенность организация Советской психиатрии в эти годы. Уже на ІІ-м совещании по психиатрии в 1923 г. было положено начало невропсихиатрическому диспансерному движению. Это совещание почти целиком было посвящено не вопросам больничной психиатрии с обращением главного внимания на хроников, на „ограждение общества от опасных душевно-больных“, а на оздоровление нервно-психической жизни населения. На этом совещании подробное освещение йолучили вопросы внебольничной помощи и подвергся обсуждению конкретный план невропсихиатрического диспансера. Диспансер, как говорил Розенштейн, „должен был носить характер психотерапевтической и психоортопедической амбулатории, консультации“. Диспансер должен вести учет и статистику заболеваемости, сан-психопросветительную работу. Был представлен проект и наркологического диспансера, положивший начало широкому лечебно-антиалкогольному движению.

На 1-х Всесоюзном совещании 1925 г. были уже заслушаны доклады о работе Московского государственного невропсихиатрического диспансера (начал работу с июня 1924 г.), реорганизованного позже в Государственный институт невропсихиатрической профилактики, были заслушаны доклады о работе Вятского (Г р о м о з о в а), Воронежского (С к у р ато в), Уфимского (Беляев) диспансеров. К Всесоюзному съезду психиатров 1927 г. дело диспансеризации еще больше расширилось и в РСФСР имелось уже 23 невропсихиатрических диспансера и 7 отделений при единых диспансерах, а в 7931 году, имеются невропсихиатрические отделения в 31 диспансерном объединении и 4 кабинета, а общее число наркодиспансеров—27. В больницах Москвы уже 31% б-ных поступал через диспансер. На Украине также после психиатрического совещания 1925 г. начинает развиваться диспансеризация псих, помощи, в Харькове, по образцу Москвы и Ленинграда, создается районная психиатрия и, наконец, возникает Институт социальной психогигиены в общем комплексе Психоневрологической академии. Наряду с этим надо отметить, что к 1930 году в РСФСР было уже 2116 коек в открытых невропсихиатрических санаториях, предназначенных для лечения мягких форм, апо контрольным цифрам на 1932г. их намечалось 3290. В Вятке в 1930 году открывается ночной санаторий для психоневротиков, остающихся днем на работе, в Нижнем открывается клуб для психоневротиков и наркоманов (лекции, концерты, организация досуга, психотерапия), в Москве на фабриках ряд учреждений по психосанпросвету. Число врачей-психоневрологов доходит до 1600.

Вообще за последние 1930—1932 гг. самое понятие диспансера претерпело значительную эволюцию: возник единый диспансер, в систему которого входит теперь и психоневрологическое отделение. Основным принципом советского здравоохранения становится не только предупреждение заболеваемости^ устранение производственных вредностей, но принципы профилактики расширяются и углубляются до задачи увеличения суммы здоровья трудящихся путем создания условий такого быта и труда, при которых обеспечивалось бы повышение социальной, физической и умственной полноценности каждого рабочего. В области психоневрологии широко развивается психо-гигиеническая пропаганда, организация самодеятельности населения в области психогигиены, распространение психогигиенических знаний среди широких пролетарских масс издается в СССР свыше 1000 названий по вопросам социальной психоневрологии, по психогигиене умственного и промышленного труда, врач психоневролог принимает деятельное участие в работе медикосанитарных цехов больших производств, создаются кабинеты промышленной психогигиены на заводах (напр. зав. ХЕМЗ в Харькове), ставящие своей задачей рационализацию распределения и подбора рабочей силы, организацию психогигиенической консультации на заводе, борьбу с алкоголизмом, выяснение психоневрологических моментов в причинах прогулов, отставание в работе, своевременную нервнопсихиатрическую помощь. Создаются кабинеты психогигиены умственного труда в ВУЗах (Акаемия комвоспитания, Свердловский им-т, институт народе» Востока в Москве,  дВУАМЛИН в Харькове и др.).                                                                                              

Только у нас в советском социалистическом государстве может быть поставлен вопрос „как изменить организацию работы, как приспособить каждого X полезному труду на пользу социалистического производства“. Вместо того 'чтобы изучать „неприспособленность“ человека и удалить неприспособленных, с производства, что в сущности делает американская и западно-европейская кавиталистическая психогигиена, в советской стране ставится вопрос об изменел: ии организации работы, об изменении мира.

Это направление только начинает развиваться, оформляться, еще идут искания конкретных, действенных форм его осуществления, но самой своей основной идеей оно не может не увлекать работников, будучи тесно увязано со всей жизнью, с постройкой социализма в нашей стране.

Организационная психоневрология ставит теперь перед собой широкие задачи не только лечения, но и оздоровления условий труда и быта. Наиболее основным звеном становится работа психогигиены на производстве, исходя из нужд которого строится и „ступенчатая“ система чисто лечебной помощи: ночные санатории, организация нервно-психиатрического ремонта здоровья в домах отдыха, санатории для йевротиков. В основу больничной помощи становятся работы о курабильных больных с начальными и мягкими формами заболеваний. Для хроников широко развиваются трудовые процессы, с целью рационального использования остаточной трудоспособности, приспособления больного к трудовой общественной жизни с использованием в полной мере оздоровляющей роли рабочего коллектива, чтобы включить в общие процессы социалистического строительства больший процент тех, кто прежде оставался за бортом общества.

Что касается научной работы, то даже в самые тяжелые годы гражданской войны она не затухает. По психиатрии уже в 1919 году выходит перевод нового издания „Введение в психиатрическую клинику“ Крепелина, сделанный врачами психиатрической клиники I МГУ под редакцией проф. Ганнушкина, свидетельствуя о полном признании доктрин Крепелина. В 1921 году издается в Москве „Сборник работ по психиатрии“, в 1922 году начинает издаваться „Журнал психологии, неврологии и психиатрии“. Даже в далеком Дзербейджане в 1921 году при кафедре неврологии и психиатрии С. Н. Дави де нкова выходят периодически „Анналы клиники нервных болезней при Азербейджанском университете“, превратившиеся позже в „Неврологические записки“.

Открылись новые медицинские факультеты, а в них кафедры психиатрии, заполненные молодыми силами, полными желанием, работать на пользу советской науки. Война и революция заставили обратить внимание на острые формы. Как и в Западной Европе главные интересы сосредоточиваются, б особенности в более поздний период, на изучении пограничных состояний, изучении типов реакции, психопатиях (кл. проф. Ганнушкина в Москве Юдина в Казани Ющенко в Ростове), расцветает, с одной стороны-увлечение "фрейдизмом Залкинд, Ермаков), с другой—все больше развивается стремление обосновать психопатические явления физиологией мозга и физиологией вообще. Бехтерев и его многочисленные ученики (Осипов, Ленц, Протопопов) строят систему рефлексологии все глубже, в 1922 году медицинская секция ректорского совещания единогласно предлагает даже ввести в курс медицинских наук на факультетах—рефлексологию. Появляется ряд выпусков „Новое в рефлексологии“ и даже „Коллективная рефлексология“ (Бехтерев). Рефлексологическое направление развивается и в детской психиатрии (В. Осипова, Щелованов, Дернова-Ермоленко) и в судебной психиатрии („Курс судебной психиатрии⁶⁴ Гаккебуша и Залкинда). Растет широкий интерес к психотерапии (Каннабих в Москве, Платонов в Харькове и ДР-)

В клинике проф. Ющенко (Ростов н/Д), который еще до войны являлся пионером биохимических исследований в психиатрии, широко ставятся эти исследования, изучаются соматические изменения при психозах (работа Залкинда о динамйке лейкоцитов), Серейский в Москве, Перельман в Баку (липаза), Пермская б-ца (Лысоковский) также занимаются биохимическими исследованиями. Гаккебуш в Киеве изучает физиологическое обоснование эмоций.

Большой отклик вызывает учение Кречмера о взаимоотношении телосложения и характера. Из клиник Осипова, Юдина, Ющенко появляется ряд работ в этом направлении. В Казанской клинике проф. Юдина доцент Андреев предлагает свой метод соматометрического профиля для объективного определения особенностей телосложения. Клиника Гуревича занимается соотношением телосложения и моторики (Озерецкий, Сухарева, Жислин) и выпускает монографию „Психомоторика“. Клиника Юдина начавшего еще до войны изучение наследственных взаимоотношений при психозах, выпускает ряд клинико-генеалогических исследований о выявлении, развитии и изменении психофизической конституции в связи с окружающими моментами. Д'. И. Юдин выпускает монографию „Психопатические конституции“ и курс „Евгеника“, выдержавший два издания.

Широко развиваются работы, изучающие значение экзогенных моментов в возникновении психозов. Выходят работы В. А. Гиляровского (бред двойника), Н. И. Гиршманао психозах при сыпномтифе (монография на нем. языке). Д. Б. Франка о психозах при тифе, гриппе, голодании (монография «Людоедство“), работы об эрготизме. А. А. Перельман (Баку) выпускает монографию „Малярийные психозы“. H. Н Топорков в Иркутске подчеркивает значение lues’a в возникновении душевных болезней (шизофрении, истерии и др.) и выпускает ряд своих работ и работ учеников в этом направлении. П. Б. Ганнушкин выпускает свою работу о значении раннего артериосклероза („нажитая инвалидность“), развитую и в ряде работ его учеников и вызвавшую впоследствии большую дискуссию.

Широко развертывается и анатомическое изучение психозов В. А. Гиляровским, который издает первый русский курс „Патологическая анатомия душевных болезней“, М. О Гуревичем, который помимо клинических патологоанатоімических работ, занимается изучением сравнительной цито-архитектоники; выходит ряд ценных анатомических работ Снесарева, интересы которого направлены на вопросы общей патологии и др. патолого-анатомические работы.

Ведется целый ряд широких обследований: Л. М. Р о з е н ш т е й н изучает явления голодания, Брусиловский, Сегалов истерию при землетрясении в Крыму, М. П. Андреев изучает кретинизм в Мариобласти, из Астраханской клиники (Н. И. Скляр) появляются работы о психической заболеваемости киргизов, калмыков, появляется большой ряд работ, изучающих значение социальных факторов в патогенезе и патопластике психозов.

В ряде городов появляются Институты и кабинеты по изучению преступников, судебно-психиатрические институты, Московский институт выпускает сборники: „Преступники и преступность“, „Хулиганство и поножовщина“,„Правонарушения в области сексуальных отношений“, ..Преступность и алкоголизм“. В Ростове выходит монография Браиловского „Опыт биосоциального исследования убийц“, в Одессе Айхенвальд издает несколько переводных брошюр по судебной психиатрии. Выходят: „Судебная психиатрия'* Бруханского, „Курс судебной психопатологии“ Гаккебуша и Залкинда _с,Судебно-психиатрические очерки“ Краснушкинаит. д.

Число клинических психиатрических работ, работ по лечению психозов, рассеянных в советских и заграничных, гл. образолМ, немецких журналах-огромно. Появляется много работ о лечении прогрессивного паралича малярией (в Харькове, Москве, Ленинграде и др. городах), возвратным тифом (Краснушкин, Юдин), о лечении шизофрении (нейротоксины Лифшица, пирогенная терапия). Проблемам эпилепсии посвящается ряд докладов на 11-м Всесоюзном с‘езде в 1927 г.

Ряд клиник издает сборник своих работ: так, вышло три сборника работ психиатрической клиники I МГУ, три сборника Казанской клиники, Сборник Одесской клиники, Смоленской клиники, сборник к XXX летию Одесской психбольницы, сборник работ Пермской больницы, сборник, посвященный А.К. Ющенко по поводу 35-летия его научной работы, сборник „Вопросы нервнопсихического оздоровления населения“ под редакцией И л и о н о из Украинского института психиатрии и психогигиены в Харькове. Сборники Харьковского психоневрологического института (Г е й м а нов и ча). Выходит несколько руководств по психиатрии: В. П. Осипова, В. А. Гиляровского, Гуревича и Сере некого, Краткий учебник К у т а н и н а.

Детская психоневрология получила большое развитие. Бехтерев, В. Осипова, Щелованов поставили у нас изучение возрастной рефлексологии. Грибоедов, Грабаров, В. П. Кащенко—разностороннее изучение дефектологии. Россолимо со своими учениками в Институте детской неврологии в Москве много потрудился по изучению детской одаренности,  создав ряд оригинальных тестов. Гуревич занимался изучением психопатологии детского возраста и издал учебник детской психопатологии. Гиляровский занимался изучением психозов у детей, М а р г у л и с—органической детской неврологией, И огихе с—изучением, нервных болезней на фоне общей педиатрии. Невропатологией и психоневрологией раннего детства занимались Модель, Симеон, Белоус; Озерецкий создал метрическую скалу для изучения моторной одаренности у детей. Квинт в своем секторе Украинского психоневрологического института охватил весь комплекс психоневрологических знаний по изучению детства, достигнув весьма широкого интересного синтеза в этом направлении.

Наряду с научной клинической работой все растет и работа по обследованию нервно-психического здоровья на производстве, во вредных цехах, семейно-бытовые обследования, взятие всех душ.-больных на учет; нервнопсихиатрические отделения при единых диспансерах, при больших фабриках развертывают большую работу. Так, диспансерное отделение при заводе „Красный Богатырь“ в Москве, обслуживающее рабочее население в 35000 человек с І/ѴІ—30 г. по І/III—31 г.приняло 8.150 больных, из них 3386 первичных (нервных—1395, псих, больных—1674, наркоманов—77, детской психоневрологии—330). В этом отношении особенно большую работу развертывает Московский институт психогигиены и психопрофилактики (Л. М.Розенштей н), откуда, выходит ряд интересных обследовательских работ (Ра в кин, Чернуха, Гольдовская, Бергер и др.), помещенных и в периодических изданиях и в особых сборниках, выпускаемых Институтом.

Организуется борьба с алкоголизмом, в ряде городов открывается наркодиспансеры (в Москве Ш о л о м о в и ч), вытрезвители и колонии для деградированных алкоголиков (в бывшей окружной лечебнице Московской губ.). Идет научное изучение алкоголизма (монография 3. А. Гуревича и А. 3. Залевской в Харькове, статья М. Н. Ксенократова в Казани, статьи Цераского иСтрельчукав Москве).

Крупнейшими достижениями отмечен и рост советской научной неврологии.

Сдвигается с места учение о локализациях. На новых основах, данных Ферстером, с использованием успехов цитоархитектоники, Московская школа Крамера уточнила учение о топической диагностике головного мозга, особенно в связи с операциями на мозгу. Эти диагностические достижения шли рука об рѵку с прогрессом нейрохирургии, нашедшем свое завершение в образовании Московского нейрохирургического Института (Бурденко, К р а м е р)._л вслед за Ленинградом (Ф е д о р о в, П о л е н о в, Гессе, Молотков). Нейрохирургические очаги крепнут и развиваются в других центрах. Ф. Ю. Розе, пионер украинской нейрохирургии, успешно развивает свою деятельность в Харькове. 3. И. Гейманович (Харьков) достиг превосходных результатов, особенно в хирургии опухолей центральной нервной системы (11% смертности). В Ростове н/Д. Э м д ин осуществляет столь трудно достижимый синтез невропатолога и хирурга в одном лице. Бабицкий развивает неврохирургию в Киеве.

Никитин (Ленинград), с его клинико-анатомической школой, Н е й д и н г (Одесса), клиника А. Б. Иозефович в Харькове (Иозефович, Бейлин и др.) Лазарев (Киев), Русских (Смоленск) и др. продвинули вперед учение о топике опухолей мозга.

Другим участком неврологической работы, энергично развитым к вместе с тем столь актуальным —являлся раздел неврологии инфекций.

Эпидемический энцефалит, обнаруженный у нас впервые в 1919 г. А. Геймановичем в Харькове и Раймистом в Одессе, получил свое отображение в целой массе работ. Это заболевание дало и толчок и возможности расширить неврологические представления об экстрапирамидной системе, а, с другой стороны, познакомиться с подкорковыми изменениями психики с соотношениями коры и подкорки в высшей нервной деятельности (на путь экспериментального изучения этих соотношений, в частности стали в последние годы И. П. П а в л о в и Зеленый): вопрос важный и психологически, и общеметсдологически, как материал к вопросу об основных проблемах личности, Энцефалит, „сонная болезнь", дал толчок к разработке проблемы сна (Эпштейн); к интересным обшепатологическим и экспериментальным работам (Штерн, школа Селецкого).

В лечении энцефалита мы достигли замены скополамина советски гармином, который готовит экспегиментально-фармапевтический Институт в Харькове, руководимый проф. Д. Розенфельдом.

Вопрос о новых форма энцефалита, с пестрой и новой для нас семиотикой освещается проф. Маньковским (Киев) и др.

Кроме эпидемического энцефалита, этого нового специфического системного заболевания, неврология охватила ряд наших старых инфекций. Особый интерес представила неврология сыпного тифа со специфическим для него дрожательным синдромом, отражение которого мы встречаем и при других инфекциях. речь идет здесь не о вульгарном понятии о менингите, а о своеобразной дискинезии, заставляющей неврологическую мысль сосредоточиться на этом вариантах двигательной патологии и на особом неврстаксисе некоторых инфекции (I ейманович, Давиденков и др.) Психопатология инфекций в нашей литературе начала также отходить от Бойгефферовских понятий об экзогенно-реактивном строе инфекционных психозов. Уже давно у нас (1920 г.) возникла схама специфичности общего нервно-психического тонуса для различных инфекций (Гейманович).

крупную  рольизучении неврологии инфекций играет М. С. Маргулис (Москва), издавший целый ряд монографий по разделам: энцефалит, острые инфекции, хронические инфекции, невросифилис и др.

Нервная гистопатология инфекций дала значительные достижения (исследовани я Давидовского при сыпнем тифе, работы Маргулиса, Могилницкого, Третьякова).

Токсиинфекционная неврология в значительной мере дала толчок к т.н. целостному направлению в неврологии. М. С. Маргулис выступил горячим защитником общей цереброспинальной природы полиневритов, с возможностью .участия корешков, оболочек, а иногда и самого вещестьа; он допускает возможность такой природы поражения и для некоторых мононевритов.

Русских (Смоленск) переносит вопрос в другую плоскость. Он говорит о беспрерывных переходах одной нервной формы в другую, о связи многих нервных форм с эндокринными заболеваниями, и наоборот, о том, что многие нервные формы накладывают свою печать на эндокринные органы.

С именем М. Б. Кроля связан подъем неврологии в Белоруссии—и научная работа в различных областях. М. Б. Кролю принадлежит идея представить структурно неврологию на той основе, которая для нее специфична— на основе неврологических.синдромов, а не ферм и этиологий. Опыт Кроля в этом отношении вылился ь выпуске Гна нем. языке) книги „Неврологические синдромы“, вышедшей потом на ряде языков. М. Б. Кроль много дал в частности для вопроса об афазиях. Много работали в этой области проф. С. Н. Давиденко в, Сапир и др. В этой своеобразной области—области символических расстройств человека,—не укладывающейся по существу ни в неврологию, ни в психологию,—Московская психе логическая школа Выготского-Лурия, ныне перенесенная на украинскую почву, сделала оригинальный почин исследовать психологические процессы, происходящие у больных с расстройствами символики (афазии, апраксии, агнозии и т. д.). Результаты обнаруживают изменения психических процессов по существу у этих больных. Это говорит, с одной стороны, за особую роль символических расстройств среди других неврологических патофеноменов у человека, с другой стороны—за целостность нервных процессов у человека.

Широкое развитие получило у нас в советскую эпоху учение о вегетативной нервной системе,—учение, столь важное для понимания жизни в целом, той сфере Союз идет в первых рядах мировой науки. От открытий Вороьева и его школы в области иннервации внутренних органов, от тонких гистологических исследований в области вегетативных труктур (Лаврентьев), от столь важных в физиологическом отношении исследований Пинеса сервации эндокринных желез мы приходим к блестящим достижениям в области вегетативной динамики.

Имена Богомольца с его борьбой против рутинного мышления в вегето-эндокринологии, с созданием ионо-вегето-эндокринной концепции, со своеобразной теорией расстановки вегетативных центров; Орбели, с его принципиальными положениями о всепроникающей роли симпатической нервной системы; Беритова; Штерн. Сперанского, с их основными исследованиями относительно гемоэнцефалического барьера,—стали ведущими и у нас, и на Западе.

Целый ряд отраслевых уклонов, целый ряд интересных направлений, школ, целый ряд постановок работы, перебрасывающих мост к ряду близких дисциплин, дала советская наука в области вегетативной физиологии и патофизиологии.

Кроме Богомольца, Орбели, Беритова, Штерн, Сперанского и их школ, мы имеем работы о роли симпатической и парасимпатической нервной системы в химизме секреторного процесса и в течении самого процесса секреций—в лабораториях И. П. Павлова, Д. Е. Альперна, Е. И. Синельникова (ИНО—Одесса), Мел ик-Меграбова (Одесский мед. ин-т), Н. Г. Понировского (Ветер, ин-т в Харькове). Иннервацию кишечника изучали лаборатории И. П. Павлова, Разенкова (ин-т Обуха), Рожанского (Ростов н-Д), Фольборта, Леонтовича, иннервацию сердца лаборатория Понировского (Укр. психоневрологический ин-т). Взаимоотношения между симпатической и парасимпатической системами были предметом исследований лабораторий Ш атерн икова, Л. С. Штерн (Медико-биол. ин-т), Разенкова. Механизм действия нервов на органы (действие всего и симпатико-тропных веществ на органы, действие различных ионов на вегет. н. с.) освещен был работами лабораторий Разенкова, Аничкова, Мос ешвил и (Тифлис), Кравкова, Понировского (Укр. психоневролог. ин-т) и др.

Взаимоотношения между вегетативной н. с. и обменом веществ изучались физиологический лабораторией Казанского университета, биохимическим отделением ин-та эксперт, медицины и др. Влияние кислотного и щелочного режима на тонус вегетативной н. с.—Центральным ин-том професс. болезней в Москве, специально действие алкоголя на вегет. н. с-—в фармакологической лаборатории 2-го МГУ и т. д.

В различных направлениях изучали отношение вегетативной н. с. к тканевому тонусу, взаимоотношения между электролитами и вегетативной н. с., между эндокринными железами и вегетативной н. с.: Н. Альперн (исследования о нутритивной роли симпантикуса в противоположность двигательной роли парасимпатикуса, учение о гиперергиях—роль вегетативной системы в возникновении лихорадки, ревматизма, учение о вегетативных асимметриях и т. д.), М. М. Павлов, Бриккер, Лейте с, Вашетко и др.

Чуткие показатели клинических процессов, обнаружены патолого-анатомическими исследованиями вегетативной нервной системы. В исследования симпатических ганглиев при различных заболеваниях особенно много внесли советские исследователи, среди которых Абрикосов и Могильницкий являлись пионерами. Можно считать установленным, что не только существуют различные гистопатологические формы вегетативных поражений, но самые виды реакций симпатических ганглиев, в общей форме надо считать именно для них специфическими (Могильнцкий, Геймановичи Хает).

Вегетативная клиникі проходит во многих вариациях. И в этой области советские исследователи достигли особо важных результатов. Клиника вегетативных центров—особенно тубера (Гринштейн), новые методы диагностики (Минор младший), систематика вегетативных заболеваний невритов и невралгии (Маркелов), вегетативные заболевания с точки зрения ассиметрии(гемиалгии—С елецкий, Гейманович и Лещенко), вегетология в психиатрии (Эпштейн, Ратнер, Голант), столь расширившие почин Протопопова (вегетативная триада при маниако-депрессивном психозе), вегетология, с точки зрения интерниста (Плетнев, Брейтман),—все это лишь некоторое отражение наших достижений в этой области.

Еще сравнительно новая дисциплина—общай патология анимально-нервной системы—получила свое утверждение в труде Е. К. Сепа—„Клинический анализ нервных болезней“—где в свете общей патологии представлены мозговое кровообращение, теория шлюзования и т. д, и даны вехи для дальнейшей работы невропатолога по этому пути. Общая патология анимальной нервной системы успешно завоевывает и экспериментальные позиции. Таковы новые достижение Сперанского -его экспериментальное исследование об эпилептическом приступе.

Биохимическая по существу работа в области нервной системы энергично развивалась школой А. В. Нал ладина (его ученики—Городисская и друг.; авитаминозные полиневриты); особый интерес для невропатолога и психиатра представляют работы об архитектонике мозга по химическим свойствам отдельных участков.

На общепатологических и биохимических основах безвременно погибший Я. Г. Лившиц (Москва) в основанной им научно-исследовательской лаборатории экспериментальной терапии строил лечение невролюэса, в частности—прогрессивного паралича, липоцеребрином. Работу его продолжают академик Гулевич, проф. Сахаров, проф. В. К. Хорош ко (известный своими исследованиями о нейротоксинах) и др.

Огромные достижения сделаны в области общей морфологии нервной системы. Имена Дойни ко в а, автора крупнейших исследований о периферических нервах, Лаврентьева, Снесарева (общая гистопатология тонких невроглиозных структур) и др. завоевали себе почетное место и в заграничной, и в советской прессе.

Широко развита разработка морфологии опухолей нервной системы, имеющая столь важное значение для неврохирурга. Преодолеваются все трудности, связанные с открытием новых элементов невроглии, с применением тонких и трудных техник, введенных испанской школой (работы Снесарева и его учеников Смирнова, Геймановича и Хает, Лазарева и др.) Н. А. 3олотовой (Харьков) принадлежат исследования по экспериментальным опухолям центральной нервной системы.

До революции на Украине неврогистология, особенно неврогистопатолсгия были представлены слабо. В 1911 г. в Харькове в лаборатории Н. Ф. Мельникова-Разведенкова возник организованный очаг нервной гистопатологии (А. И. Гейманович); А. И. Гейманович же организовал лабораторию по гистопатологии нервной системы при Женском Медицинском Институте в Харькове. Послереволюционный период отмечен на Украине значительным ростом патоморфологии нервной системы (комиссия патологической анатомии ВУАЙ, лаборатории А. Геймановича, Золотовой, Гринштейна, Смирнова и др.).

В сфере проводниковой анатомии в послереволюционное время мы видим воскрешение невроанатомического направления, в свое время столь энергично развиваемого лабораторией В. М. Бехтерева. Одно за другим появляются капитальные исследования по проводниковой анатомии Вендеровича и др.

В советское время у нас получилась возможность к развитию учения о цитоархитектонике. Эта отрасль, столь трудная по своей организации, по тем средствам, вложения которых она требует,  стала на ноги, благодаря устройству в Москве, под общим эуководством Фохта, создавшего в Берлине центр по изучению архитектоники, нового советского Ин-та по изучению цитоархитектоники (третий ин-т в мире, наряду с берлинским и венским). Работа Московского Ин-та отмечена рядом капитальных исследований. Украина уже создала такую же лабораторию в составе Всеукраинской Психоневрологической Академии; организатором и главой этой лаборатории является один из руководителей Московского Ин-та—проф. Филимонов. Другим центром—в Москве же по изучению архитектоники мозга,—была лаборатория при Ин-те Высшей нервной деятельности (в Москве), руководимая М. О. Гуревичем. Направление этой лаборатории, направленное на изучение архитектоники развития, увязывалось с синтетическим направлением Г. в области изучения эволюционной психоневрологии. В Ленинграде работу по архитектонике мозга ведет И. Пинес.

Изучение физиологии и патологии периферической нервной системы получило у нас широкое развитие.Ухтом ский и его сотрудники,—П. П. Лазарев в Ин-те биофизики, Воронцов (Казань), Л. Васильев (Ленинград) изучали явления парабиоза в связи с состоянием нерва; распределение электротонуса— Л. П. Лазарев, Чаговец (Киев), У хтомский, Васильев; суммирование и торможение раздражения в нерве—П. П. Лазарев; акционные токи— Чаговец, Ухтомский, Васильев, Лазарев; вопрос о плурисегментальной иннервации мышечных волокон осветил Беритов; Воронцову Ухтомский, Лазарев—природу нервного возбуждения; действие лучей на нерв—Васильев; вопросы утомления в связи с нервно-мышечным аппаратом— Разенков; вопрос об ионах и мембранах нерва —Васильев; вопросы хронаксии—лаборатория Васильева, Уфлянд (Ленинград), Марков (Минск). Здесь следует также упомянуть классические работы по электрофизиологии А. Ф. Самойлова, его работы о влиянии блуждающего нерва на форму электрокардиограммы, учение о гуморальной передаче нервных раздражений. Таков далеко не полный список исследователей в области теоретической 'неврологии в этом разрезе.

Вопросы, связанные с регенерацией нервов, освещены Лаврентьевым, 3. И. Геймановичем (регенерация при экспериментальных травмах) и дрІ Учение о внутреннем строении нервных стволов, имеющее столь важное значение в хирургии, разработано трудами Вишневского, 3. Геймановича, лаборатории Б. С. Дойникова и др.

Клиника периферической нервной системы получила у нас развитие благодаря трудам М. С. Маргулиса, развивающего общие теории периферической невропатологии, в том числе теории происхождения полиневрита и даже мононевритов из общего заболевания нервной системы (по инициативе М. С. была созвана в Москве конференция по периферической неврологии и выпущен сборник „Полиневрит“, под редакцией Маргулиса, А. Геймановича и Могильницкого); Лазарева (Киев), изучающего невритические заболевания под углом профессиональным и социальным; Шамбурова (Москва), Губергрица (Харьков) и др.

Физиология тонуса и движения, физиология двигательных центров, физиология центральной анимальной нервной системы в тесном смысле,—давшая в свое время столь многочисленные достижения в Бехтеревской лаборатории и затем сделавшая длительную паузу—вновь воскресает в физиологической лаборатории Н. Ф. Попова,— в Московском Психоневрологическом Институте (большой мозг, мозжечок, их взаимоотношения). Специальным вопросам о ролы мозолистого тела занимается Быков (Ленинград), вопросом о влиянии полушарий и полосатого тела на нистагм Тюменцев (Иркутск); соотношения большого мозга и других функций освещают работы: Н. А. Попова (Томск),, (влияние больших полушарий на дыхательный центр, влияние децеребрации на различные функции), А. И. Смирнова (Краснодар, значение больших полушарий для тонуса блуждающего нерва, для лицевого центра). Над вопросом о роли мозжечка в вегетативных функциях работает И. Г. Понировский (Укр. Психоневр. Академия).

Большая и интересная глава о моторике, о тонусе развилась в Союзе. Начиная с Давиденкова, давшего концепцию защитных рефлексов (1918 г, с полнотой и углубленностью, еще и до сих пор не достигнутой и среди западно-европейских авторов,—начиная с биогенетических изысканий А ств ацатуров а в области моторики, учение о тонусе и движении развилось у нас в целом ряде работ: Русецкого, Филимонова, Геймановича, Лещенко.

Лещенко переключает в теории о движении человека, homo erectus на изучение целостных процессов в двигательной экспрессии человека.

Учение о целостной неврологии является новым течением, проникнутым определенной методологией (Гейманович, Лещенко).

Создаются в Союзе и направления, с тенденцией осуществить психоневрологической синтез в тесном смысле. Таковы направления: М. О. Гуревича (Москва), исходящего в своих концепциях личности о роли моторики и психомоторики, особенно в процессе развития человека,— с известным отражением его основных работ в архитектонические исследования; А. Гейманович (Харьков) в различных разделах органической невропатологии исследует субстраты, включаемые в понимание видовых и индивидуальных реакций личности,однако, не как некие самодовлеющие механизмы („неврология личности“).

Учение об условных рефлексах—это своеобразная продукция нашей страны, ведущая начало от Сеченов а,—созданное гениальным умом И. П. Павлова, развитое на человеке В. М. Бехтеревым, достигло больших, результатов. В частности, у нас на Украине В. П. Протопопов был пионером рефлексологического направления, охватив работу методологически-лабораторную, психиатрическую, педагогическую.

Новейший фазис исследований И. П. Павлова связан с изучением торможения и с переносом рабочих гипотез о торможениях в патологию (истерия, шизофрения), Ленц (Минск) изучает условные рефлексы больного человека. Из учеников П. Фольборт, создавший на Украине филию Павловской лаборатории в Укр. Психоневрология. Ин-те, продолжает изучение законов торможения. Красногорский изучает условные рефлексы в обстановка детской клиники.

Если, с одной стороны, учение о высшей нервной деятельности, построенное на теории условных рефлексов, является продукцией нашей страны, то, с другой стороны, учение об условных рефлексах развивалось у нас после революции в условиях перманентной методологической критики. Биологический отбор, вносимый в социальные отношения Савичем, коллективная рефлексология Бехтерева, все это подвергалось критике с точки зрения политической приемлемости. Основные установки рефлексологов были вскрыты по существу, как механистические, поскольку они без определенного авторского „торможения“, переносились в душевную жизнь. Это отнюдь не обусловливало каких-либо остановок в разработке самого учения, давшего в нашей стране огромные достижения.

Общее учение о восходящем расположении рефлексов (в связи со степенью их эволюции) развивал Иванов-Смоленский. В различных плоскостях рефлекторную деятельность изучают Роханский (возрастные особенности безусловных рефлексов), лаборатория Разенкова (действие электрического тока на сеченовское торможение); лаборатория Васильева ((действие полюсов на рефлексы спинного мозга, действие антагонистических агентов на функции спинного мозга); . Ф. Попов (влияние эмоций на рефлексы спинного мозга; лаборатория И. П. Павлова (возбудимость корковых центров во время действия безусловных рефлексов); Беритов (о физиологической природе угасания и восстановления приобретенных рефлексов) и др.

В учении о высших функциях человека психология, наиболее атакуемый участок психоневрологических дисциплин, которые сами по себе являются об’ектом пристального внимания методологов,—прошла у нас ряд этапов своего развития,—отчасти в борьбе с рефлексологией, отчасти в борьбе течений в своих собственных лимитах (этапы—индивидуальной психологии, психофизиологии, реактологии, вновь строящейся психологии, опирающейся на целостность неврологических структур и т. д.).

Украина именно теперь, можно сказать, организованно формирует свои психологические центры (собирание психологов в Харькове—группа Луриа, Леонтьев, Лебединский,—воскрешение психологических традиций в Одессе.

Психология на службе промышленности, социалистического сектора села, психология наименшинств,—со всеми их индивидуальными особенностями в борьбе с извращенными понятиями об уровне развития тех народностей, к которым старая психология не умела подойти,—все это достижения советской науки.

Таковы количественные итоги научных работ Советской психиатрии и неврологии. Они свидетельствуют, несомненно, о бурном развитии, об углублении, большой многогранности по сравнению с дореволюционной эпохой. И в одном этом уже резко сказывается значение Советской власти, дающей широкие возможности для научной работы, как нигде в мире. Но и в самом подходе к научной тематике довольно ярко сказывается нечто новое. Никогда до революции русская психоневрология не разрабатывала таких жизненных тем, как за последние 15 лет, никогда не выступало с такой яркостью сознание необходимости углубленной проработки основ философски-методологических проблем психоневрологии. Пышное развитие рефлексологии в первые годы после революции, критика Челпановской психологии (3алкинд, Корнилов), „энчмениада“—это были первые шаги материалистических учений точно также, как усиленное изучение экзогенных факторов с их переоценкой (теория нажитой инвалидности, теории шизоидизации, работы о большой заболеваемости партактива, среди урбинизации) служили отражением установок школы О б у х а с его  скатыванием в ламаркизм. Однако скоро несоответствие этих теорий с диалектическим материализмом было обнаружено и появился ряд работ, критикующих грубый механицизм рефлексологии (3алкин д, Сапир, Франкфурт и др.) Началась разработка вопросов отношения внутреннего и внешнего в психоневрологии, работы о значении сознания, психики, разбирались методологические течения на Западе с точки зрения диалектического материализма (Са п и р, Внуков, Проппер и др). При всей ценности этих философски-методологических исканий, прн стремлении к критическому отношению к западной науке все же, несомненно, в большинстве других научных работ советких авторов нередко проглядывало еще некритическое преклонение перед всякими „модными“ буржуазными течениями, причем социальные корни этих буржуазных теорий часто оставались непонятыми, не было еще методологической четкости даже и в статьях, подходивших диалектико-материалистически к основным вопросам психоневрологии. Поэтому уже к 1939 г. стало ясным, что необходимо направить внимание психоневрологов на более внимательное изучение основоположников марксизма-ленинизма, пересмотреть основные вопросы с точки зрения диалектического метода. Начало такому общесоюзному пересмотру и было положено на 1 Всесоюзном Поведенческом е‘езде в Ленинграде в конце 1930 года.

Здесь были поставлены вопросы и клинической психо неврологии: вопросы взаимоотношения между рефлексологическим и другими методами в психиатрии: рефлексологический метод, как установил с‘езд, есть лишь один из методов исследования личности, отнюдь не исключающий исследования личности психологическими путями; были поставлены вопросы взаимосвязи внешнего и внутреннего, биологического и социального; индивидуального и коллективного; здесь разбирался вопрос о психоанализе и психотерапии, приведший к тому, что фрейдизм есть в сущности идеалистическое учение; здесь дана была критика Адлеровского учения; даны были правильные установки в учение о наследственности и изменчивости, дана была критика учению Ганнушкина о нажитой инвалидности и разбирались принципы вопроса локализации и т. д»

Однако и решения 1-го Всесоюзного Поведенческого с‘езда были абстрактны, декларативны, вопросы и здесь разрешались вне конкретных исторических условий, оторванно от классовой борьбы, полны были меньшевиствующего либерализма и лишь в развернувшейся в Комакадемии в 1931 г. дискуссии были намечены правильные диалектико-материалистические марксистско-ленинские пути разрешения основных вопросов советской рсихоневрологии в ее теории и практике.

Задача плана 2-й пятилетки осуществить и развернуть эти указанные партией пути, провести их на практике, проработать научно, подвергнуть внимательной критике все буржуазные наслоения и в советской психо-невролоі ии. Задачей, 2-ой пятилетки в организации психоневрологической помощи является не только достигнуть довоенного или Западно-европейского уровня в нашей все же практически самой отсталой области здравоохранения, но и укрепить и развить новые социалистические формы организации этой помощиХ Эти задачи тем более должны и могут быть разрешены, что в последнее время начинает быстро расти в Союзе число исследовательских невро-психиатрических Институтов, создастся помимо Института высшей нервной деятельности при Комакадемии, Института мозга в Ленинграде, Института психогигиены и профилактики в Москве, Всрукраинская Психоневрологическая академия в Харькове с филиалами в Одессе, Киеве, Днепропетровске, создается Психо-невролѳгический институт при Белорусской академии, в Грузии, Азербейджане, Краевой Институт в Горьком, Перми, проектируются Ин-ты в Казани, Томске, Воронеже и т. д.

Запад не знает таких комплексных Институтов, не любит и самого слова „психоневрология“, он избегает это комплексное понятие, обязывающее к выработке определенной идеологии и, быть может, даже к организационным методам, требующим определенной социальной установки.

Выразим уверенность, что в дальнейшем советская психоневрология сумеет не только усердно и много работать, но, пользуясь правильным диалектико-материалистическим методом, сумеет указать точно научные пути к невро-психическому оздоровлению населения, содействуя быстрейшему построению социализма в нашей стране.

¹ Доклад на IVсессии Ученого Совета НКЗ УССР октябрь 1932г