The functional state of the hypothalamus - pituitary - adrenal cortex system in patients with neurasthenia

Abstract

Abstract. In 125 patients with neurasthenia, changes in the function of the adrenal cortex with a weakening of functional reserves, impaired hormone formation and the rhythm of corticosteroid secretion were revealed.

Full Text

Реферат. У 125 больных неврастенией выявлены изменения функции коры надпочечников с ослаблением функциональных резервов, нарушением гормонообразавания и ритма выделения кортикостероидов.

Наряду с богатой вегетативной симптоматикой, обусловленной вовлечением лимбико-гипоталамо-ретикулярного комплекса [3], неврозам присущи и нарушения функции коры надпочечников [1, 2]. Однако гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковые взаимоотношения при них изучены недостаточно.

Перед нами стояла задача изучить некоторые показатели системы гипоталамус — гипофиз — кора надпочечников у больных неврастенией. Под наблюдением находилось 125 больных (37 мужчин и 88 женщин в возрасте от 20 до 55 лет, с давностью заболевания от года до 8 лет), в том числе 83 с гиперстенической формой и 42 с гипостени- ческой. У всех больных исследовали концентрацию свободных 17-оксикортикостероидов в плазме крови, экскрецию 17-оксикортикостероидов (17-ОКС), нейтральных 17-кетостероидов (17-КС) и дегидроизоандростерона (ДГИА) с мочой как без, так и после функциональных нагрузок (АКТГ, инсулин, адреналин). У 40 больных изучали содержание метаболитов кортикостероидов в дневной (с 8 час. утра до 20 час. вечера) и ночной (с 20 час. вечера до 8 час. утра) порциях мочи.

Содержание 17-ОКС в моче определяли по методу Редди-Браун в модификации Ю. Н. Гурского и Г. В. Ордынец, 17-КС — по методу Циммермана в модификации О. М. Уваровской, ДГИА — реакцией Аллена, содержание свободных 17-ОКС в плазме крови — по методу Портера — Сильбера в модификации Н. А. Юдаева и Ю. А. Панкова.

У больных неврастенией экскреция 17-ОКС колебалась от 2,8 до 25 мг/сут., у 59 она значительно отклонялась от нормальных величин, составляя в среднем 14,6±0,95 мг/сут., что достоверно выше, чем в контрольной группе (9,8 ± 0,5 мг/сут., Р <0,01).

Статистически достоверные изменения экскреции 17-КС обнаружены у женщин— 18,4±1,4 мг/сут. (Р <0,001) при норме 10,2±0,8 мг/сут. У мужчин отклонения в содержании 17-КС в моче по сравнению с нормой оказались недостоверными. Экскреция ДГИА составляла 1,02 ±0,31 мг/сут., что не отличалось от контроля. Одновременное определение содержания 17-ОКС, 17-КС и ДГИА в суточной моче выявило значительные неоднонаправленные их изменения у 101 больного из 125 (80%), что свидетельствовало о дисфункции различных зон коры надпочечников. Нарушение суточного ритма экскреции 17-ОКС выявлено у 18 из 40 обследованных.

Концентрация свободных 17-ОКС в плазме крови у 110 больных колебалась от 0,6 до 21 мкг/100 мл и у 75 из них заметно отклонялась от нормальных величин: у 51 была значительно повышена, а у 24 — снижена. Средняя концентрация 17-ОКС в крови составляла 14,4±1,2 мкг %, что существенно не отличается от контроля.

Для выявления функциональных резервов коры надпочечников мы провели пробу с одно- и многодневным введением АКТГ (40 ед. в сут.) у 12 больных. Наличные функциональные резервы коры надпочечников оказались ослабленными у 7 пациентов. Потенциальные резервы коры надпочечников у 4 больных из 6 были достаточными.

Инсулиновая проба, проведенная в целях оценки центральных гомеостатических механизмов регулирования системы гипоталамус — гипофиз — кора надпочечников, вызвала у 19 из 22 больных клиническую вегетативную реакцию: у 11 —симпатическую и у 8 — парасимпатическую. Адреналиновая проба вызвала клиническую вегетативную реакцию у 9 из 10 больных: симпатическую — у 7 и парасимпатическую — у 2. У больных с клинической парасимпатической реакцией экскреция метаболитов кортикостероидов в день пробы обычно уменьшалась, а с симпатической—увеличивалась. Функциональные пробы выявили сдвиги в экскреции 17-ОКС, 17-КС и ДГИА у 11 больных из 25, что, вероятно, свидетельствует о нарушении гормонообразования в коре надпочечников.

При различных формах неврастений функциональное состояние изучаемой системы оказалось неоднородным. У больных с гиперстенической формой экскреция 17-ОКС была выше, чем у больных с гипостенической формой. Содержание 17-ОКС в плазме крови у больных с гиперстенической формой неврастении имело тенденцию к повышению (15,9±1,2 мкг %), а у больных с гипостенической формой — к снижению (11,2±1,0 мкг %).

Экскреция 17-КС при гиперстенической форме неврастении как у мужчин, так и у женщин была достоверно выше, чем в контрольной группе, а при гипостенической форме она имела тенденцию к понижению или существенно не отличалась от нормальных величин. Выделение ДГИА с мочой у больных с гиперстенической формой неврастении проявляло тенденцию к повышению (1,24±0,36 мг/сут.), а у больных с гипостенической - к снижению 0,76±0,36 мг/сут.).

Соотношение  $\frac{\mathbf{ДГИА}\mathbf{ }\mathbf{мг}\mathbf{/}\mathbf{сут}}{\mathbf{17}\mathbf{-}\mathbf{ОКС}\mathbf{ }\mathbf{мг}\mathbf{/}\mathbf{сут}}$  у больных с гиперстенической формой неврастении равнялось 0,07, а с гипостенической — 0,95 (при норме 0,11). Эти данные свидетельствуют, что у больных с гиперстенической формой неврастении наблюдается активация глюкокортикоидной и андрогенной функции коры надпочечников, а у больных с гипостенической формой — угнетение.

Таким образом, у большинства больных неврастенией выявляются значительные нарушения функции коры надпочечников и всей системы гипоталамус — гипофиз — кора надпочечников с ослаблением функциональных резервов, расстройством гормонообразования и суточного ритма выделения кортикостероидов. Эти изменения при различных формах неврастении неоднотипны. Необходимо учитывать их при проведении рациональной терапии.